Место под солнцем
Шрифт:
— Простите, миледи. — Северин широко улыбнулся. — Вы не шлюшка и не потаскуха. А я — хороший парень, который иногда не следит за языком. Но, тем не менее, я был одним из немногих, кто остался предан вашему королю, когда Фуад с какого-то перепуга решил, что этот город принадлежит ему. Он явился ко мне в первую очередь. Предложил сотрудничество. Сказал, что отдаст мне половину денег и половину своего королевства.
— Знакомая песенка, — вставил Насир.
— Знаете, что я ему ответил? — Змей посмотрел на Ливия. — Я сказал: хорошо, Фуад. Я буду работать на тебя. Но при одном условии. Если ты наконец-то отрастишь яйца и перестанешь ползать на коленях перед людьми Халифа, предлагая им перейти на свою сторону. Хочешь власть? Приди и возьми ее
***
Аднан пришел с опозданием: гости успели выпить за здоровье Ливия и приступить к ужину. Он, как и Змей несколько минут назад, расцеловал Халифа в обе щеки и сел на оставленное для него место по правую руку от хозяина.
— Вина судье, — обратился Насир к одному из прислуживавших за столом юношей.
— Принесите воды, — сказал Аднан. — Сегодня мне нужна трезвая голова.
— От еды, надеюсь, ты не откажешься? — спросил Ливий. — Как бы я не решил, что ты хочешь меня обидеть.
— Если бы я хотел тебя обидеть, то остался бы дома. — Обратив внимание на то, что присутствующие смотрят на него, судья улыбнулся и сделал широкий жест. — Все хорошо, друзья. Ешьте и пейте за здоровье короля.
Под звон тарелок и стук ложек Халиф наклонился к Аднану. Тара, перед которой лежала приготовленная на гриле форель, вытянула шею, стараясь не упустить ни слова.
— Я думал, ты обрадуешься, получив приглашение.
— Я всегда радуюсь, когда ты выходишь из тюрьмы, Ливий. Обычно пять-шесть лет, проведенные за решеткой, помогают обдумать наши поступки, сделать выводы и не повторять прошлых ошибок. Ты в этом плане создание уникальное. Порой мне кажется, что ты можешь отсидеть два пожизненных срока, а потом примешься за старое. Я всегда относился к тебе как к сыну. Я отдал тебе этот город, сочтя самым достойным преемником. Надеюсь, что на этот раз ты проявишь хотя бы каплю мудрости и не зальешь его улицы кровью.
Слуга принес Аднану стакан воды, и судья сделал большой глоток. Халиф отставил от себя тарелку с недоеденной курицей.
— Я понял. К тебе приползал Фуад. Мальчик пожаловался на то, что бывший господин некрасиво с ним разговаривал? Сказал, что я заграбастал его товар, не заплатив? Если он придет еще раз, передай, что Тару я взял в качестве платы за ущерб, нанесенный заведению Брике. Это десять процентов от всей суммы, которую он мне задолжал. У него есть ровно две недели для того, чтобы вернуть остальное и убраться из моего города к чертям. Хотя… нет. Уехать могут Динар и Валентин. С Фуадом у меня личные счеты.
— За десять лет здесь многое изменилось, но приговоры по-прежнему выношу я. Ты начнешь делать это в тот момент, когда сам станешь судьей. А пока изволь подчиняться и делать то, что я говорю.
— Благодаря ему я отсидел десять лет. Он пытался убить меня в тюрьме. Перетянул на свою сторону большую часть моих людей. Отдал Эоланту работорговцам. Ты предлагаешь безропотно проглотить все? И какой я после этого король?!
— Мудрый король, который оставил импульсивного мальчишку в прошлом и научился принимать взвешенные решения. В тюрьму ты попал не из-за Фуада, а из-за алчности. А история с Эолантой рано или поздно закончилась бы именно так. Я тысячу раз предупреждал тебя. Подобные нам не заводят счастливые семьи. Ты всегда был не сдержан в своих желаниях, Ливий. Мир не будет работать по придуманным тобой законам, как бы ты этого ни хотел, и как бы ни пытался его переделать. Стремление получить все лучшее немедленно уже не раз заводило тебя во тьму.
Халиф вертел в руках подаренный ему золотой портсигар, изучая стоявшие на столе блюда.
— Я хочу уехать, Аднан, — сказал он, понизив голос почти до шепота. Тара, успевшая вернуться к рыбе, перестала жевать. — В Европу.
— Вот оно что, — закивал судья. — Преемника себе ты уже подыскал?
— Им станет Насир.
Аднан взял несколько плодов инжира с большой расписной тарелки.
— Он еще сосунок, но в свое время ты мало чем от него отличался. Кстати, где он?
— Не знаю. Должно быть, вышел встретить припозднившихся гостей. Я отдам ему этот город так, как в свое время сделал ты. И, следуя твоему примеру, очищу его от нежелательных элементов. Ты часто жалуешься на то, что я ничему у тебя не учусь. Продемонстрирую обратное.
Судья прожевал инжир, запил его очередным глотком воды и повернулся к Ливию для того, чтобы ответить, но не успел. Балконные двери распахнулись, пропуская Насира. Следовавший за ним Фуад, одетый в черное, подошел к столу и остановился в нескольких шагах от хозяина. Наступившую тишину нарушали только шаги уносивших пустые тарелки слуг. Гости, оторвавшиеся от еды, походили на восковые фигуры.
— На нем нет оружия, — заговорил Насир.
Халиф сделал Фуаду знак приблизиться.
— Приглашения ты не получал, но выставить тебя за дверь я не могу. Надеюсь, что ты явился не для того, чтобы выяснять отношения при всем честном народе?
— Я бы не покрыл себя таким позором в доме короля. — Фуад посмотрел на Аднана, дождался короткого кивка и, подойдя к Ливию, поцеловал ему руку. — Хочу попросить прощения за дерзости, которые позволил себе во время нашей последней беседы. Этот город всегда будет принадлежать тебе. Не будем воевать, Халиф. Ты — мой господин, а я — твой солдат. Я готов начать с начала и заслужить твое доверие.
— В Европе говорят, что доверие похоже на зеркало, сынок. Разбитое стекло можно склеить, но трещины все равно остаются.
— Треснутое зеркало лучше, чем отсутствие зеркала, не так ли?
— Не умничай, сукин сын, — бросил ему Змей. — Проваливай отсюда, пока я не переломал тебе все кости.
— Не хами гостям, Северин. — Ливий посмотрел на Фуада. — Воздай должное ужину, сынок, и выпей вина. Увы, стульев здесь всего пятнадцать, и все заняты. Как ты сам говорил, уважению меня не научили, так что предлагаю сесть на пол.
Под смешки гостей Фуад достал из потайного кармана пиджака мешочек из алого бархата.
— Увы, я должен идти. Напоследок отдам тебе кое-что. Мой подарок для короля. — Он швырнул мешочек на стол. — Правь достойно и справедливо.
Ливий ослабил шелковые тесемки и извлек на свет украшение, при виде которого Тара ахнула от восхищения. Колье из чистого, как слеза, янтаря, оплетенного тонкими нитями храмового серебра. Через пару мгновений до нее дошло, что это за красота, и на смену восхищению пришел ужас.
— Тунисские работорговцы хотели продать эту безделушку, но покупателя не нашли, — продолжил Фуад. — Кое-кто говорил, что вещица бесценна, потому что ее сделал искусный мастер. Один парень был готов заплатить крупную сумму, но узнал историю украшения и наотрез отказался. Сказал, что оно проклято. Что металл, из которого оно изготовлено, обладает собственной памятью, и плохое помнит лучше, чем хорошее. Невеста, так и не ставшая женой — это хреново. Но украшение и вправду красивое. Я помню тот вечер, когда впервые увидел его на Эоланте. Камни удачно оттеняли цвет ее глаз. Должно быть, мастер целую вечность искал подходящий оттенок янтаря. К слову, я хотел узнать, что она сказала перед смертью, но работорговцы не придали этому особого значения. Для них она ничем не отличалась от остальных шлюх. Разве что чуть красивее, но и только. Можешь думать, что это было твое имя.