Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 6. Часть 8. Под другими знаменами. Часть 9. На кругосветной орбите
Шрифт:
«Еще недавно мы были очень бедными и привыкли есть все, что только попадалось под руку. Если по китайскому этикету трапеза начинается со сладкого и завершается супом, то в Корее все блюда выставляются на стол одновременно, и каждый ест, что пожелает. Мы любим крепко выпить. Магазины ломятся от сотен наименований крепких и полукрепленых рисовых, женьшеневых и прочих напитков. Их пьют в каждой уличной забегаловке, причем женщины почти наравне с мужчинами. Согласно традиции отец невесты угощает будущего зятя женьшеневой настойкой, которую сам приготовил в момент рождения
Ну а что касается иностранной пищи, то она отчасти вплелась в ткань местной кухни, но играет все же вспомогательную роль. Еще совсем недавно корейцев воротило от молочных продуктов, но сейчас молоко, масло, сыры нам не чужды. Не против мы полакомиться китайскими блюдами, хотя и считаем их слишком жирными и приторными. Есть любители европейских яств. Некоторые молодые семьи вообще пытаются переключиться на европейские завтрак и ужин (их проще готовить), но не у всех получается. Тянет к своему».
Монолог Ю заканчивается. Хозяйка за стол практически не садится, продолжает хлопотать у плиты. После трапезы хозяин ведет гостей показывать дом. Вошли в родительскую спальную. Мать хозяина спала там на полу. В комнате из мебели имелись лишь старинные сундуки, инкрустированные перламутром. Из-за минимума мебели это и остальные помещения выглядели полупустыми. Кровать стояла только в детской, с некоторых пор в РК стало считаться, что спать в ней полезнее, чем на полу, поэтому дочь приучили отдыхать «по-новому».
Заходит разговор о взаимоотношениях в семье. Муж по-прежнему, как это диктует конфуцианская мораль, бесспорный хозяин в доме. Сыновний долг считается главным. Даже совсем взрослый и самостоятельный человек обязан выполнять отцовскую волю. В случае смерти родителя ранее полагалось соблюдать трехлетний траур. Бывали случаи, когда военачальник, узнав о кончине отца (и матери тоже), покидал поле боя, возвращался в родные места и, полностью отрешившись от мирских дел, скорбел. Облачался в траурные одежды, скромно питался, избегал увеселений. При этом сын обязан был приносить жертвоприношения на могиле.
В некоторых семьях отец до сих пор кушает за отдельным столиком, за который больше никто не смеет сесть. В любое время дня и ночи он вправе привести в дом друзей, и женская половина всегда должна быть готова их обслужить. Хозяин ничего не делает по дому. Не ходит в магазины, не знает, что сколько стоит. Естественно, не участвует в стряпании пищи. Супругу, как уже отмечалось выше, не возбраняется захаживать в ночные клубы и проводить там досуг с кисэн (гейшами). Жена же до недавнего времени вообще не имела права самостоятельно появляться на людях, ей запрещалось заходить на службу к супругу.
Не спешите, однако, жалеть кореянок. Несмотря на видимое превосходство мужчины, по сути, семейные дела контролируются женщиной. Супруг отдает ей зарплату, и она делает с деньгами что пожелает. Кстати, отметим, что в последние годы во многих семьях принято перечислять зарплату мужа на банковский счет жены. Глава семьи вынужден выпрашивать у супруги гроши на карманные расходы или иметь тайный приработок. От хозяйки зависит, какую одежду хозяин будет носить, чем питаться, на чем спать. Любопытно и то, что, будучи отстранена от социальной жизни мужа, жена заводит собственный круг друзей. Если женщина с компанией встретится в ресторане с компанией мужа, то оба супруга могут сделать вид, что не замечают друг друга.
Иерархия в семье проецируется на все общество. Послушание и дисциплина – характерные черты поведения корейцев на службе. Появление менеджера рабочие встречают глубокими поклонами. Школьник, игравший на скрипке в музыкальной комнате средней школы, при нашем появлении замер по стойке смирно и оставался в таком положении, пока мы не покинули комнату. Преданность начальнику, фирме, профессии, родному селу, району, городу рассматривается как святой долг. Исстари послушным и преданным женам, детям, слугам, советникам возводили храмы и памятники.
До недавнего времени считалось, что именно конфуцианство с его жесткостью, догматичностью сдерживало развитие общества, являлось одной из причин отсталости Кореи. Теперь в конфуцианских традициях видят, напротив, один из важнейших факторов достижений Южной Кореи (равно как и Тайваня, Гонконга, Сингапура, КНР). И, действительно, вряд ли стоит сомневаться, что привитые конфуцианством дисциплина и трудолюбие способствуют получению искомых результатов. Запретили, например, три десятилетия назад в Южной Корее вырубать и вытаптывать леса. Народ послушался, в итоге страна за короткий срок покрылась густым зеленым покрывалом.
…Пора, однако, откланиваться. Во дворе уже ждет машина. За рулем Ким, местная «шишка», ужинавший с нами в «Райском Пляже». Сейчас он и без помощника и, более того, в не очень почетной роли водителя! Пускаемся в долгий, изнурительный путь в аэропорт. Бесчисленные улицы, перекрестки, повороты, развороты, светофоры. Кондиционер работает неважно, в машине душно. Пытаемся отвлечься тем, что рассматриваем пейзажи. Пусан, расположенный у бухты с изрезанными берегами, на холмах, выглядит красочно, экзотично.
В аэропорту опять проверки с помощью металлоискателей и на ощупь, заполнение анкет, предъявление паспортов. По прилете в Сеул очередной сюрприз – прямо из аэропорта нас везут на ужин. Хочется привести себя в порядок, переодеться, ведь накануне ночевали в монастыре Помоса, умывались лишь в ручье, я не брит. Нет, хозяева непреклонны. Ужин и точка. Официальный. В Доме Кореи, центре корейской культуры и кухни.
Хозяин – господин Пэ, директор Института социальных исследований при правящей партии. Он угощает нас в красивом, под старину павильоне. В меню – королевская пища династии Чосон, посуда – и та традиционного дизайна. Запиваем ужин очередным знаменитым вином с привкусом грибов. Господин Пэ предельно вежлив, внимателен и предупредителен, но тем не менее сквозит его безразличие к нашим персонам. Задает вопросы об СССР, но не слушает ответы, перебивает на полуслове восклицаниями типа: «понятно, понятно!» и «да, да, да».