Мир Чаши. Дочь алхимика
Шрифт:
Он забрал шкатулку-хранительницу, вышел на двор и вскоре вернулся. Между верхней крышкой и стенками теперь была щель, и Жозефина немедленно откинула крышку.
Там лежало несколько шоколадок, завернутых в промасленную бумагу, и засахаренные леденцы в полотняном мешочке. Магии от них не ощущалось, и Жозефина не удержалась от искушения немедленно сунуть один за щеку. Привкус молока и мяты растекся по языку, на мгновение вернув ее в детство, когда родители были живы и матушка баловала ее точно такими же леденцами.
– Только снова замок не защелкивайте, а то опять открывать придется. Мастер-ключ найти,
Мягко остановив грозно двинувшуюся вперед Каталин, Жозефина отдала золотой, принимая из рук гноума шкатулку. Тот, боязливо покосившись на воительницу, попробовал монету на зуб и тем несколько утешился.
– Пожалуй, мне стоит приобрести собственную шкатулку. Сколько вы просите за вон ту? – Девушка указала на вещицу примерно того же размера, что и матушкина, светлого дерева, со скромным и изящным узором на крышке.
– Десять золотых, – чуть не шепотом назвал гноум настоящую цену.
– Благодарю. – Отсчитав деньги, девушка кивнула мастеру и вышла прочь. Судя по долетевшим отзвукам чувств, Каталин, следовавшая за ней, на прощанье показала мастеру кулак, и тот, успевший его попробовать, по достоинству оценил угрозу.
Не то чтобы крепкий мужик не мог справиться с Каталин – разумеется, если гноум и не превосходил ее силой, то всяко мог бы потрепыхаться, но слишком велика разница между мирным мастеровым и воином, кормящимся со своего клинка. К тому же этот гноум слишком ценил собственную жизнь, чтобы затевать драку с воительницей, сопровождающей нобле далеко не самого последнего рода – пара зуботычин и золотой всегда лучше, чем небольшая глухая комнатка королевского дворца, пожалованная по обвинению в нападении на людей той самой нобле.
Едва Жозефина с северянами пересекли мост, как небо прочертила из выси вниз огненная стрела и, уйдя за крыши, грянулась оземь. Вздрогнувшая под ногами земля придала резвости лошадям, и четверка всадников во весь опор полетела к поместью – куда, судя по всему, та стрела и попала.
Нижняя часть правой створки ворот оказалась погнута чудовищным ударом, а под ней было нечто, напоминающее свежую кротовину, только слишком большую. Над кротовиной уже стояли с лопатами в руках Мартин и Серж.
– Все живы? – выдохнула Жозефина, прыжком слетев из седла.
– Все, – кивнул Мартин и почесал редеющие седые волосы на затылке. – Упало только что-то, госпожа, сейчас выкопаем, а после решетку поправим, не извольте беспокоиться.
– Копайте, – кивнула девушка, – и ни в коем случае не трогайте руками то, что найдете.
Этот удар был, без сомнения, нацелен в нее. Там, на дне «кротовины», лежало нечто, излучающее огромную Силу; спасало лишь то, что эта Сила не полыхала протуберанцами, жаждущая вырваться, а перетекала в своем плетении медленно и лениво – во всяком случае, до поры до времени.
До поры, когда ее коснется кто-нибудь?..
Лопата вторглась в клубок Силы, и Жозефина решительным жестом отстранила мужчин. Она нагнулась над дном ямы, и там ее пальцы нащупали нечто твердое.
Больше всего оно было похоже на камень – почти идеальный шар размером с полкулака, с гладкой, словно тщательно отполированной поверхностью бело-серебристого цвета с серыми крапинами.
Оно действительно спало, как громадный, сильный
А вот спросить совета, что делать, отнюдь не помешало бы, и девушка нашла в поясном кошеле литую серебряную черепашку.
– Мастер Феликсефонтий, я прошу прощения за беспокойство, но вы срочно нужны мне здесь.
Раздался вздох, и прямо из воздуха в комнату шагнул мастер-архимаг в серой хламиде.
– Ну-с, я вас слушаю.
Жозефина молча развернула кожу. От ушана так и хлынуло тщетно сдерживаемое изумление и – радость пополам с сожалением. Морщинистая лапка взяла камень, ощупала, ушан внимательно всмотрелся в непроницаемую поверхность и, казалось, даже прислушался к творящемуся в его недрах.
– Итак, я объявляю наш второй урок, и он будет стоить десять серебряных. В этот раз я принужден изменить своим принципам и попросить деньги вперед. – Он принял мгновенно и молча отсчитанные монеты и продолжил: – Эта, с позволения сказать, вещь называется Яйцом Сущности, и я обязан немедленно доложить Кругу магов и самому королевскому осведомителю об этой находке.
Не требовалось быть эмпатом, чтобы разглядеть в серых глазах заплескавшийся страх: ничего хорошего общение с Кругом магов Жозефине не грозило, да еще и по такому поводу. Она не знала, что это, но название было вполне красноречивым – оттуда должно было появиться некое существо, и вряд ли оно будет особенно мирным. Мастеру-архимагу явно можно было доверить Яйцо куда вернее, чем совершенно неопытной в прочих областях магии юной целительнице, и хотя девушке жаль было отдавать очередную тайну, желание отделаться от нее было куда сильнее – тем паче что одно покушение уже свершилось, унеся жизнь того, кого она должна была защитить.
Вот только вряд ли Круг магов или Алая палата поступят с ней милосерднее разбойников…
– Посему я вынужден отлучиться для доклада, но, пожалуй, по пути я зайду к парочке родичей, да и другие дела у меня имеются.
Они прекрасно поняли друг друга: Феликсефонтий, связанный долгом и сам находящийся на королевском крючке, никак не мог замолчать подобный случай – в конце концов, найдутся иные маги, услышавшие грохот и почувствовавшие эманацию, – но он мог дать Жозефине время на то, чтобы собраться и оказаться подальше от города в тот момент, когда маги всполошатся.
– Благодарю! – горячо сказала девушка.
– Доброй вам дороги, – кивнул ушан и пропал во Вратах.
Первым делом Жозефина позвала Каталин. Пока воительница поднималась, девушка отчаянно соображала, что, кого и сколько брать с собой.
– Госпожа? – постучавшись, Каталин вошла в комнату и остановилась на пороге.
– Каталин, я спешно уезжаю. Возможно, будет погоня или меня попытаются найти иными средствами.
– Мы едем с вами, – без раздумий заявила та.
– Я не могу оставить поместье без охраны. Здесь… здесь останутся четыре бойца.