Мир под лунами. Начало будущего
Шрифт:
Удар был столь силен, что меня отбросило к противоположной стене. Я стукнулась об нее всем телом и затылком и, оглушенная, осела на пол. От пинка Бероэса в животе разливалась боль, с каждым мгновением становилась все сильней, будто раскаленный кирпич внутрь положили. Он что-то порвал внутри, поняла я остатками сознания, и тут под весом кирпича оно меня покинуло. Последнее, что помню в Высоком доме, - искаженная болью, повернутая под неестественным углом картина: Териваг догнал Бероэса и огромной пятерней прижал его за горло к стене, лица обоих посинели, на задранном кверху лице Бероэса злость, а Териваг неестественно спокоен и ищет глазами отца Анту.
7 .
За всю свою жизнь я ни разу не теряла сознания. Ни разу! Но стоило провалиться в прошлое, как обмороки стали привычным явлением. Опять я вынырнула из забытья.
Лежу на жестком. Села, огляделась. Я нахожусь внутри саркофага, на теплом стеклянном ложе. Скинула с плеч мягкую искусственную ткань. Одежды на мне нет. Ноги прилипли к залитому кровью стеклу. Саркофаг стоит посреди мрачной пещеры с кое-как выровненными земляными стенами, скупо освещенными гроздью белых шаров. На одной из стен тускло блестит примитивное оружие: копья, дубинки, ножи. Кругом мешанина старых сундуков, наньянских шкафов, каких-то серых кулей. И пыль, много пыли. С трудом перевалившись через стенку, я вылезла из саркофага, завернулась в ткань и только тут вспомнила об ударе Бероэса. Прислушалась к ощущениям. Ничего не болит, только очень хочется есть.
Над головой послышались шаги. В углу сложенного из широких каменных плит потолка открыт люк, к нему поднимается металлическая лестница. Только взявшись за перекладину, я поняла, как здесь холодно. Босые ноги моментально заледенели. Кое-как завязав углы ткани на плече, с трудом поднялась по перекладинам - окровавленные ступни прилипали к металлу. Лестница не на человеческий рост рассчитана, пришлось из последних сил подтягиваться на руках. Шаги наверху приблизились, и отец Анту помог мне выбраться.
После комфортных помещений Высокого дома круглая комната показалась очень бедной. Это могло бы быть жилище лулу, если б не высокий, под три метра, потолок. Каменные стены завешены шкурами. Удобный, почти мне по росту стол, три табурета. У одной из стен сооружено что-то вроде деревянных полатей: в боковой стенке видна дверца с ручкой-кольцом, а поверх в беспорядке навалены одеяла. Посреди комнаты стоит жаровня, такая же, на какой Бриге кипятят масло для цикад, поверх нее на металлической решетке запекается несколько птичьих тушек. Свет попадает в помещение через два узких застекленных окна.
Великий Анту устало прислонился к стене, вздрогнул, когда распахнулась входная дверь. Вошел Териваг, кинул в угол топор, поставил на стол серебряный кувшин, с которого на темную деревянную столешницу тут же накапала вода. Впервые я увидела его не в шелковом платье, а в закрытом комбинезоне из плотной искусственной ткани.
– Что за походные условия?
– удивилась я.
– И где мы?
Великий Анту негромко ответил:
– В западной Европе. Этот дом сто лет назад построили для Аэля. Теперь ты здесь поживешь.
Выглянув за дверь, я оказалась в окружении красок осени. Оранжевые, желтые, красные деревья толпятся вокруг поляны - старые, с замшелой корой деревья-великаны, между которыми, как дети из-под руки матери, выглядывают бледные на фоне их ярких нарядов рябины. Слева, метрах в тридцати, течет ручей. Между ним и домом на вросших в землю каменных ногах стоит большой деревянный стол со скамьей. Под сенью дуба, на ковре опавших листьев устроился катер.
Я вернулась в дом.
– Какой сегодня день? И зачем мы здесь?
– Еще и суток не прошло с тех пор, как мы покинули Высокий дом, - отец Анту сгорбился у стены, медленно ронял слова.
Териваг, щадя его, продолжил:
– Мы опоздали всего на несколько минут, Ксенья. Всего на час опоздал Аэль. Я сказал ему, что Бероэс спит, иначе он не поднялся бы на корабль. Он едва успел обнять Теи и увидеть великого Анту. Бероэс проснулся и, еще не придя в себя, накинулся на Аэля. Если б не ты, великий Анту, один из твоих сыновей убил бы другого у тебя на глазах.
Тот поморщился.
– Понадобилось прожить целую жизнь до самой смерти, чтобы понять их - тех, что сбежали с Эркоя. Вот и я сбежал. Как мы опустились, Териваг! И ведь ты чувствовал то же! Ты готов был его убить, хотел убить!
Он задохнулся, содрогнулся и замер. Голубая кровь отхлынула от лица, оставив его серым, как камни, на которые он бессильно опирался.
– Отец мой, - начал Териваг и умолк, но не опустил глаз.
Молча указал в сторону стола, но великий Анту не заметил. Казалось, его и нет с нами, только бесцветные губы шевелились, продолжая давно начатый разговор:
– Бероэс - не нанья. Он плоть от плоти этой планеты. Типичнее этого продукта природной борьбы за выживание и придумать нельзя. Не удивительно, что он не верит никому и ненавидит даже то, что сильней всего любит. Несдержанный, глупый, жестокий - таким и должен быть вожак лулу! Его цели так же примитивны, как у лулу, и идет он к ним кратчайшим путем.
Териваг тихо возразил:
– Все еще может измениться. Он так молод...
Но отец Анту резко махнул рукой.
– Ты еще не понял, Териваг? О нет, ты-то понял! Помнишь, когда-то мы пытались найти объяснение странному отсутствию среди нас таланта? Пять поколений живет в состоянии непреходящего кризиса, каждый день на краю гибели - и не появляется в колонии никого, способного сразиться с бедами, всерьез взяться за решение непривычных задач. Помнишь, мы искали: может быть, я, создавший Аэля, может быть, Эйбиани с его литературными опытами... Нет, нет, Териваг! Наш гений, наш герой - Бероэс! Никому не нравится путь, который он избрал, но именно это и означает, что он выбрал верно! Он приведет вас к спасению, хотите вы того или нет. Мы, все четыре поколения, изо всех сил старались вернуть эмоциональную целостность, которая так подвела нас на Эркое. Напрасно. Я вижу по вам, молодым: вы совсем другие. Не молчите. Не скрываете чувств, даже самых животных. Вы словно предки долгоживущих. Словно лулу... Будто бы и не было сотен тысяч лет самопознания!
– Здесь у нас нет выбора.
С трудом сглотнув, великий Анту заставил себя выпрямиться. Его взгляд был устремлен мимо Теривага, в окно, за которым трепетали на осеннем ветру желтые и красные листья дикого леса.
– Знаю. Знаю. И радуюсь, что мой срок в этом первобытном мире подошел к концу. Жаль только, что не удалось уйти с достоинством. Пусть на несколько минут, но я желал смерти своему сыну. Я оказался не лучше его.
Я не выдержала:
– Что же произошло?
– Аэль сбежал на моем катере, - ответил Териваг.
– Это была его ошибка. Расположение всех наших катеров, кроме одного, отражается на виртуальной карте. Бероэс полетел вдогонку.