Миракулум 2
Шрифт:
Эска ответила так же, как ответила маме, - ее расстраивает диплом. Ничего в тексте не клеится, и просто руки от отчаянья опускаются. Берт обещал ей сюрприз, от которого она точно развеется, и ни на минуту не вспомнит об этом проклятом дипломе.
В двенадцать дня он был у нее, - свежий, причесанный, вдохновленный. По пути на остановку, он поделился с ней пузырьком мыльной пены, и они на пару стали выдувать впереди себя легкие радужные сферы. Эска почувствовала, что именно такого отголоска детства, такой бессмысленной отдушины ей не хватало. Но это сюрпризом не
Эска замирала в душе и не могла не улыбаться. Это счастье, что у нее есть такой замечательный друг, как Берт. Почему она раньше никогда вот так доверчиво не протягивала ему руки?
– Стой.
– Можно открывать?
– Нет.
– Он отошел к ней за спину, нерешительно приобнял и шепнул на ухо: - Теперь открывай.
Эска открыла.
– Я помню, ты говорила однажды, что никогда не каталась на лошади, но очень хочешь когда-нибудь попробовать... вот.
Служащий держал под уздцы двух запряженных гнедых кобыл. Немоту Эски Берт расценил как то, что сюрприз удался:
– Ну, как?
– Обалдеть!
По парку бывало, что катались на лошадях люди. Недалеко был манеж, и можно было купить час прогулки на свежем воздухе, только стоило это не мало.
– Обалдеть, Берт!
Эска взвизгнула и крепко обняла его за шею. Отпустила.
– Я, конечно, катаюсь лучше тебя...
– расплылся в улыбке тот.
– Ведь я, когда мне было двенадцать, два месяца учился верховой езде. Но я все время буду рядом, и подскажу... главное, не бояться.
– А я и не боюсь.
Взяв поводья, Эска запустила ногу в стремя и одним движением забросила себя в седло. Пригнулась, ударила пятками по бокам лошади и с места дала рысью:
– Это просто сказка, Берт! А-а-а!
Ошарашенный парень застыл на месте, лишь наблюдая за тем, как Эска делает большой круг по лужайке со стрижеными фигурными кустами.
– Ого, - хмыкнул служащий, - ловка девчонка. Крепко в седле держится.
Она никогда не каталась верхом, это правда. Но не было возможным никому объяснить, что Эска еще совсем недавно на своем Варте полдня ездила по лесу у постоялого двора. А сколько она прежде часов провела в седле? Это для тех лет умение так ездить, когда всякий умел обращаться с лошадью также хорошо, как и с вилкой, считалось слабым. А для нынешнего века Эска была прирожденной наездницей.
– Поехали, Берт! Садись!
– Она пролетела мимо них.
– Что может быть выше такого полета!
Отведенное время промчалось быстро. С грустным сожалением девушка отдавала свою лошадь конюшему манежа, и еще несколько минут стояла и смотрела, как несколько высоконогих жеребят беспорядочно скачут по усыпанной опилками арене.
– Спасибо, Берт, огромное. Это не просто сюрприз, это настоящий подарок.
– Она снова обняла его и чмокнула в щеку.
– Но мне пора идти.
– Эс?
– Это очень важно. Я не хотела думать о своей дипломной работе, но не могу. Делу время.
Ему хотелось обозвать ее чокнутой и больной, попросить еще хотя
– Помни, ты обещала однажды рассказать о своем тайном источнике истории...
– Я помню. Теперь я позвоню тебе вечером, можно?
– И Эска кокетливо улыбнулась.
– Можно?
– Даже не спрашивай, я всегда рад.
Эска не укорила себя за допущенную чисто женскую интонацию и кокетливую улыбку. Это же было сделано не с целью ему понравиться, а с целью загладить вину от своего скоропалительного ухода. Берт не должен обидеться.
Ноги сами ее вели. Вот снова эта улица, и снова "Оружейная лавка". Звон колокольчика-вестника.
– Здравствуй, Эска.
– Улыбнулся ей Тавиар.
И сердце девушки наполнилось радостью совершенно другого свойства, чем радость общения с Бертом и радость улетающих в небо мыльных пузырей. Здесь и все было иным, - на бархате покоилась сталь, в часах шелестели секретные пружины, в воздухе витал запах тайны мастерства оружейника Вальдо, и к руке мог прикоснуться чародей Сомрак, умеющий стирать столетия прошлого...
– Я зашла просто так. Извиниться за то, что наговорила столько глупостей вчера.
– Новость, которой ты поделилась, до сих пор тщеславно греет мне душу.
Тавиар ни словом не обмолвился о следующем путешествии в прошлое. Он будто понял, чего Эске на самом деле хочется, и, попросив Сомрака постоять вместо него за прилавком, вышел с девушкой на улицу. Они неспешно прогулялись до перекрестка с другой улицей, свернули, пошли дальше... Тавиар между делом спросил, не хочет ли она рассказать, - как и при каких обстоятельствах Рыс встретилась с Аверсом. Ему было любопытно, и Эска в двух словах поведала ему о дочери и о ее стремлении отыскать сам Миракулум.
– Так значит, наследником оружейника стала женщина?
– Удивился Тавиар.
– Я не знаю.
– А как продвигается твоя работа? Мне отец сказал, что ты будущий историк.
– Никак. Все равно очень мало нужных мне знаний.
Эска поделилась несчастьями и трудностями своей профессии, пожаловалась, что репутация историка не может быть не разрушена приобщением к мистике. А сейчас так оно и есть. И словно рушится оплот ее значимости, и, наоборот, приходит взамен ощущение того, что она тоже живет в истории и творит ее.
Тавиар обещал ей, что на днях обязательно покажет ей все мастерские их артели. И если нужно, то пустит в святая святых их семьи, - старинную библиотеку, свитки и пергаменты которой даже не занесены в обязательный реестр исторических ценностей.
Они посидели в открытом кафе, проехали до южной, самой старой части города, и до самого позднего вечера Эска прогуливалась под руку с Тавиаром, разговаривая о многом и ни о чем. Как бы там ни было, но он не чета ее сверстникам по университету, от оружейника исходил мир иных людей, с какими она раньше не сталкивалась. Он был интересен, совершенно не раскрыт в отличие от Берта, и к тому же обладал такими чертами, которые теперь для Эски имели непростое значение...