Миракулум 2
Шрифт:
Глава седьмая
В глазах потемнело, и даже земля ушла из-под ног. Утренний свет померк, запахи исчезли, не стало никаких звуков. Лишь после Рыс стала различать шепот, произносящий незнакомое имя:
– Эска... Эска... Просыпайся, Эска.
Что? Девушка медленно открыла глаза. Тавиар взял ее руку.
– Отец, воды не надо. Сделай лучше чаю покрепче.
– Хорошо.
– Эска, ну же.
– Это ты...
– она высвободила свою ладонь и потянула ее к его лицу.
– Это ты, Аверс?
Тавиар схватил ее за плечи
– Просыпайся!
– А я не сплю!
– Так же резко крикнула она и встала с кресла.
– И я не сошла с ума...
Голова у Эски кружилась, целый вихрь плясал перед взором памяти: Его же нос горбинкой и угловатая, строгая линия губ, его же русые волосы, его же глаза. Это все тот же Аверс, если бы он был моложе на двадцать лет. Нет седины, нет четких морщин, и нет той суровости, которая появилась у него только с годами.
– Как ты здесь оказался? Как ты смог попасть в будущее и стать моложе?
– Отец, - прошептал Тавиар, когда Сомрак появился с чашкой, - Эска бредит. И она говорит... не может такого быть.
Сомрак молчал. Только протянул девушке чай, но она отказалась и даже отошла от них к окну.
– Все дело в том, что я не говорил тебе об одной важной вещи. Я думал над этим, и даже решил, что именно так и только так можно объяснить, почему путешествующий попадает в то время. Тот оружейник мой предок. И в лавке хранится единственная вещь, которая была создана Аверсом много столетий назад. Ты видела его вживую, Эска! И Рория в свое время его видела, но она не говорила мне ни разу, что между нами есть сходство.
– Невероятное сходство!
Польщенная улыбка скользнула по губам Тавиара.
– Значит, я могу гордиться тем, что принял в наследование не только секреты старинного мастерства, но и его черты?
Он повернулся к Сомраку, схожести с которым у него не было, и медленно добавил:
– Хотя бы ради таких открытий, стоит пользоваться твоим даром.
Эска недоверчиво оглядела Тавиара еще раз. Ведь только что этот человек спешился с лошади и направился в их сторону, он был одет в другую одежду, и всего-навсего не хватало дуновения двух десятилетий на лицо, чтобы уверенность Эски была несокрушима!
– Это правда?
– Спросила она с надеждой.
Тавиар подошел к напольным часам и остановил маятник. Потом подтолкнул диск к задней стенке и раздался щелчок потайного замка. Темный от времени стилет оказался извлеченным из маленькой горизонтальной ниши под циферблатом. Желтая треснутая кость рукояти, косой слом у кончика клинка и тонкая черная гравировка у его основания. "Сэельременн. Вальдо. Аверс Итт".
– Сначала пишется город, потом имя учителя, потом имя мастера.
– Пояснил Тавиар. Как видишь, никакая война не смогла пресечь жизнь знаний знаменитой мастерской Вальдо, источник, из которого черпали все мои предки, не только не утратил своей силы, но и помог усовершенствовать каждый из секретов сплава, баланса клинка и рукояти, сочетании легкости и веса, секрета пропорций каждого вида холодного оружия...
– Почему ты не говорил об этом раньше? Мне показалось в нашем давнем разговоре, что ты и имени такого не слышал...
– Почему? Потому что я называл его "герой"? Это всего лишь привычка, которая осталась у меня после прочтения книги
Для Эски разговор был давним, но не для него.
– Я не понимаю ничего...
– девушка устало села обратно в кресло и теперь уже взяла поданный Сомраком чай.
– Ты сегодня уже гораздо лучше, чем вчера, переносишь возвращение.
– Всего лишь не так страшно, как прежде. Наверное, потому, что теперь я прожила там меньше времени.
– Сколько?
– Не больше недели.
Тавиар убрал стилет обратно в тайник и возвратил маятнику ход.
– Никак не могу привыкнуть к этому, - через десять минут человек общается с тобой так, словно вы не виделись месяцы. Так недолго дождаться такого момента, когда тебя и не вспомнят. Правда, отец? Как тебе кажется?
Мрачный, с посеревшим лицом хозяин лавки, кивнул. И ушел.
"Это была не я, и было это не со мной. Это была не я, и было это не со мной".
– Я хочу домой. Я хочу побыть одна.
– Эска, пересиливая растерянные чувства, посмотрела на Тавиара.
– Конечно. Только никаких остановок, я вызову машину и довезу тебя до дома.
– Не надо.
– Я не найду себе места, если постоянно буду думать, что ты упала в обморок по пути домой. Не возражай.
Она возражать перестала. И Тавиар сопровождал ее в машине, довел до самых дверей, и, прощаясь, снова поцеловал ей руку.
– Я буду ждать тебя в любой день и в любой час. Всегда.
Еще был даже не вечер, как она вернулась и легла на кровать в своей комнате. Мысли о том, что нужно выуживать и фиксировать необходимую для диплома информацию, заглушал щемящий и скулящий голосок сердца. Она не могла переключиться на себя, она думала только о том, что час назад в ее жизнь вернулся он... Он! Он!
– Хватит!
Включив в своей комнате музыку на всю громкость, а в зале телевизор, Эска ушла на кухню и стала готовить себе салат. Но даже сквозь грохот звуковых волн вновь в памяти проступали слова Соммнианса, слова Витты, слова Тавиара. И она совершено не могла вспомнить, - о чем когда-то давно она говорила с Бертом, в то утро, когда они ходили в кино. Ни одного слова.
– Мы ходили в кино сегодня!
А сердце стучало как ненормальное. Тавиар, - потомок оружейника, умершего еще до эпохи огнестрельного оружия, до появления нынешнего государства Хоб-Акуат! Одного из самых древних государств!
Эска повыключала технику, пообедала салатом и вернулась в тишину своей комнаты.
– Так недолго и свихнуться. Нужно работать.
– Она подумала мельком "как делает это Рыс".
– Нужно сесть и написать хоть что-нибудь. Я историк. Историк. И все это, - факты истории.
А какие факты? Был город Лигго? Был постоялый двор "Щит Ратника"? Был Миракулум, который, как утверждали жители тех лет, мог летать по воздуху и перемещаться из города в город с помощью мысли? Какие факты? Подумав еще немного, Эска решила выцарапать из пережитого единственно полезную крупицу: как местные относились к захватчикам. Как им приходилось смирять свою гордость, работать на них... терпеть их присутствие ... Да, как бы ни была тяжела война, но судя по настроениям некоторых простых людей, мирной жизни и любви им хотелось больше, чем мести. Погибших не вернуть. А есть живые люди рядом.