Миракулум 2
Шрифт:
Встряхнувшись, она сделала вид, что сосредоточенно изучает меню. А сама вспоминала все свои заветы о том, как не попадаться в сети мужской привлекательности. Но проговоренные про себя, эти заветы отскакивали от сознания, как целлулоидные мячики от стенки.
"Во всем эта Крыса виновата, и ее Аверс" - подумала Эска, не в силах оторвать взгляда от молодого лица оружейника, от его граненых очерченных глаз, жесткой угловатой линии губ, - черт, таких живых и одновременно таких холодно строгих. И голос... проклятый голос, звучащий, как металл, обернутый в бархат.
– Тавиар, ты мог бы выполнить одну мою просьбу?
– Любую, Эска. Что пожелаешь.
– Произнеси вслух, -
– Как?
– Дрогнули его брови.
– Рыс. И еще... расстегни воротник.
Последняя просьба, помимо своей необычности, к тому же была нескромна. "Но я же не прошу его раздеваться...", запоздало смутилась Эска. Тавиар откинулся на спинку стула, скрыл мелькнувшее недовольство.
– Тебе одновременно, или в порядке очереди?
– Мне все равно.
Оружейник начал с воротника. Не застегнутый наглухо, он стал казаться более раскованным, и даже Эске стало легче дышать. Не надолго.
– Ты ради этого меня попросила?
– Спросил Тавиар и повернул к ней шею той стороной, где черная змейка Миракулум свернулась тонким кольцом. Знак один в один, как у Рории Иргили.
– Да...
– И что ты теперь думаешь?
– Значит, ты тоже? Ты был там?
Тавиар засмеялся. Очень легко засмеялся, и как бы в это Эска не верила, но он смутился.
– Это давняя мальчишеская глупость. Я не стану скрывать, что в свое время был не слабо влюблен в женщину, которую ты знаешь, - в Рорию. Тогда мы были почти детьми, мне было восемнадцать лет, а ей семнадцать, и случилось так, что именно она стала первой, на ком мой отец попробовал перемещение в прошлое. Рория каждый вечер, как и ты, засыпала на десять минут, а возвращалась, став старше на годы...
– Что-нибудь уже выбрали?
– Прервал официант.
– Чуть позже.
– Сказала Эска, даже не повернув к нему головы.
– И что?
– И именно поэтому она стала отдалятся от меня. Она слишком окунулась в это путешествие, настолько, что перестала совсем интересоваться своей жизнью и людьми, которые ее окружали. Единственное, что ее привело в чувство, - это Миракулум. Пережив его там, Рория вернулась и навсегда отказалась путешествовать. Знак появился у нее на шее, и значимость его была высока. Избранный человек...
– Тавиар вздохнул.
– Одним словом, я потерял свою девушку. Но сдался только после последней попытки разуверить ее и вернуть, - я сделал себе такую же татуировку, как у нее. Пришел, и сказал, что вот он, Миракулум, что это всего лишь рисунок... и не может какой-то знак на коже, какое-то дурацкое клеймо встать между нами. Мне думалось тогда, что это очень сильный был ход. Разве не смешно?
– Нет. Не смешно.
– Я закрываю эту змею, по многим причинам: во-первых, я не люблю татуировки, считаю их вульгарными, во-вторых, мне стыдно за то мальчишество, в-третьих, лишнее напоминание о Рории мне ни к чему.
– То есть, это подделка?
– Это был мой шанс на счастье. Я не был в прошлом, я уже говорил тебе, что я не проводник подобного тока.
– А Рыс? Ты не сказал "Рыс".
– Вот уж это, так я точно не могу понять, зачем тебе?
– Скажи.
Эска верила Тавиару. Она знала, что он не обманывает ее, и он никакой не Аверс, как бы ни был схож с ним. Однако голоса, как и черты, до умопомрачения подобны друг другу. Девушке очень хотелось услышать, как вспоминала сама Крыса, как же можно произносить это имя таким голосом?
– Рыс.
Ничего общего.
– Спасибо.
– Сделаем заказ?
– Да.
Ужин был таким, на каком Эске еще не доводилось бывать. В основном, за свою студенческую жизнь, она сидела лишь в кафешках с друзьями, или в ресторанчиках
Так что, с одной стороны, Эске была знакома обстановка и правила поведения, а с другой, - нет. Но это ее мало смущало, ведь она чувствовала и свою привлекательность, и если не на равных с Тавиаром по силе воздействия, то уж не далеко от него. Он ненавязчиво и полускрыто любовался ею, и незамеченным это все равно не осталось.
– Расскажи мне, что там было?
Как же ей не хотелось говорить об этом! Пересказывать пережитое, значило, усадить за этот стол еще нескольких человек, а девушке хотелось остаться, как есть, только вдвоем, и говорить о нынешней жизни. Но отказывать, после того, как он выполнял ее просьбы, было невежливо. Эска рассказала все, что не успела рассказать раньше... но опять не могла повернуть язык для рассказа о разговорах с Виттой, о личных мыслях Рыс, о чувстве торжества, охватившего ее после побега дочери оружейника. Про три самых счастливых мига, искупляющих любые страдания. И Тавиар довольствовался тем, что слушал, - про Эльконна, про его умного помощника, про расчетливый побег, про предстоящий приезд первосвященника, даже про платье, которое начали шить Крысе две швеи.
– А что это за помощник?
– Осведомился он, когда Эска случайно обмолвилась об отвергнутой печати Лаата.
– Что ему было нужно на самом деле?
Девушка кокетливо хихикнула:
– Она сама.
– Любовь с первого взгляда?
– С первого, или со второго... не знаю. Рыс не очень-то верит в это, а мне со стороны, так нет ничего более верного. Без сомнений.
– Так кто же он?
– Илиан. Он очень красив, - у него черные волосы, тонкие черты лица, благородная стать и манеры истинного вельможи.
– И что ее останавливает?
– Усмехнулся в свою очередь Тавиар.
– Если все настолько великолепно.
– Об этом не спрашивай.
– Почему?
– Из женской солидарности, я подобных тайн не открываю.
– И на каком же моменте жизни ты оставила Крысу?
– Во сне.
– А Аверс?
Эска мучительно взглянула на оружейника. "Аверс... задавать так поверхностно вопросы, даже не понимая, что значат для меня эти имена, преступно". Подумав еще, девушка вдруг вспомнила, как признавалась Тавиару в любви из-за этого Аверса. Для нее это было давно, а для него ведь недавно... "Нет, пора отделаться от этого. Чтобы больше никогда не сравнивать их, я лучше солгу сейчас, и Тавиар будет спокоен".
– В ее сердце закрались сомнения. Чувства к Аверсу теперь стали шаткими, как старые лестничные ступени... Правда, прекрасное вино?
– Правда, - ответил Тавиар, глядя на свой бокал.
– Только вкус терпкий...
Домой Эска вернулась не очень поздно. Отчего-то последние полчаса ужина с Тавиаром были потускневшими. Пропало что-то, особая атмосфера, царившая все это время между ними, и все было по-прежнему, на первый взгляд, но в ту же минуту и не таким. Странно...
Сон у девушки этой ночью был таким же, как и вчера. Безмятежным и крепким. Ее не донимала больше бессонница, не донимали мысли и слова из прошлого, не тревожило волнение о предстоящей речи, и волнение из-за того, как ужасно для нее эта речь прошла. Эске снился воздушный шар, на котором катал ее Берт, и прекрасный город внизу. И сказочные дали горизонта.