Могильщик. Трое отвергнутых
Шрифт:
– Думаешь, что скоро отмучаешься?
– буркнул маг.
По-детски и глупо. Он давно потерял последние крупицы разума... Да и вообще, можно ли считать обладателя этого лица кем-то живым, если от него кроме нескольких костей, лица и части мозга ничего не осталось?
– Скоро вы все здесь отмучаетесь, - сказал кто-то рядом.
Урмеру вздрогнул и вскочил с табурета, озираясь в поисках говорившего. Не показалось же ему?
Нет, не показалось. Высокая нескладная фигура стояла у огорода, с отвращением оглядывая трупы. Где-то маг уже видел это грубоватое лицо со шрамом на подбородке, но точно понимал - его обладателя он не знает. Затягивающиеся раны и ссадины на левой стороне лица говорили о том, незнакомец попал в какую-то переделку.
Но куда больше старого мага интересовало, как этот человек проник сюда. В его вотчину, в самое сокровенное место, где он провёл столько лет, работая и экспериментируя. Через все остаточные эманации в городе, через его великолепную защиту на площади. Это грёбаный наглец...
– Ты...
– прошипел Урмеру, - ты...
Ярость взяла верх над всеми остальными чувствами, и маг просто атаковал ублюдка всем арсеналом имеющихся убийственных заклинаний.
Но незнакомец отмахнулся от них одним лёгким движением правой руки, даже торба у его бока практические не сдвинулась с места. Отмахнулся небрежно, не особо разбираясь, куда все эти чары могут угодить.
Дружок с истеричными стонами смылся куда-то на другой конец огорода, одна из его правых рук фонтанировала кровью. Пару тел разорвало на куски. Рухнула часть ограды. А сам Урмеру, поражённый «Костоломом», свалился на землю, чувствуя, как выкручиваются и трещат его рёбра.
Прервать действие заклинание стоило чудовищных усилий. С трудом сев, Урмеру понял, что в каждом из его рёбер минимум по паре трещин, а некоторые совсем переломаны.
– Кто ты?
– простонал маг, когда незнакомец приблизился к нему.
– Молодец, что больше не дуришь, - сухо сказал пришелец, не обращая внимания на вопрос.
– Где Праведная Длань?
– Что?
– прорычал Урмеру.
– Откуда?..
– Нет. Про Длань могли знать многие. Сейчас мага занимало совсем другое: - Как ты прошёл сквозь Бергатт? И мою...
– Ты совсем из ума выжил? Я помогал тебе ставить ловушки на площади. Ты уже забыл?
– чужак со шрамом на подбородке потряс своей торбой.
– Впрочем, ничего удивительного в том, что ты меня не узнал. Тогда у меня просто было другое лицо.
Старый маг вздрогнул. Точно. Пусть лицо изменилось и помолодело, одежда другая - драные лохмотья из грубого сукна и овчины, а не тот прекрасный камзол, покрытый семиконечными звёздами из белого золота, но эту нескладную и длинную фигуру не признать было невозможно, стоило только присмотреться. Да и на торбе сквозь грязь с трудом, но проглядывалась вышитая серебром семиконечная звезда, взятая в круг.
Это был Он. И Урмеру узнал Его, хотя до этого видел лишь однажды.
– Я... я...
– Урмеру почти заплакал от собственного бессилия. Магу хотелось бы убить не званного гостя, но его силы не шли ни в какое сравнение с возможностями пришельца.
– Ты идиот. А теперь быстрее отдай мне Праведную Длань, я не хочу терять здесь время.
– Ты должен мне помочь!
– быстро сказал старик.
– У меня здесь...
– Я и пальцем не пошевелю, чтобы помочь тебе или тому быдлу, что придёт за твоей голой, - резко сказал Он, убивая возникшую на миг в сердце Урмеру надежду.
– Всё, ты наигрался в свои игры. И твой дырявый дружок - тоже. Я забираю Длань. Кстати, спасибо, что сохранил её. Так где она?
Старый маг с трудом сдерживал слёзы боли и разочарования. Но противиться Ему он не мог. Махнув рукой, он, всхлипывая и давясь слезами, повёл пришельца в Башню.
Здесь, в лаборатории на третьем этаже, и хранилась Праведная Длань. Каждый день одна из Познающих Истину обтирала её сухими платками и осторожно заворачивала в шёлк. Свёрток лежал на постаменте в центре лаборатории, рядом стоял лежак Сильгии... бывший лежак... а по другую сторону от постамента был хирургический стол.
Урмеру, превозмогая боль в груди, взял свёрток и передал его Ему. Незваный гость без всякого почтения выхватил артефакт из рук мага и быстро развернул шёлк, извлекая наружу забальзамированную кисть, когда-то, почти две сотни лет назад, грубо отсечённую от правой руки погибшего в бою с сыном Низвергнутого. Несмотря на возраст, при виде Длани можно было сделать вывод, что бальзам на неё нанесли буквально несколько часов назад. Те, кто её сохранил, обладали невероятной мощью и искусностью.
– Ты её использовал?
– резко спросил Он, быстро, но внимательно изучив артефакт.
– Конечно. Без неё я бы не добился таких результатов...
– Заткнись.
– На простоватом лице пришельца застыло угрюмо-задумчивое выражение.
– Энергия из неё через край плещется. Как я и думал, они опять зашевелились. Могильщик здесь не просто так, он прокладывает путь им, пусть и не знает этого.
– Они - это...
– Я сказал тебе заткнуться!
– рявкнул Он и в ярости отвесил магу такую пощёчину, что Урмеру отлетел к лежаку Сильгии и, тяжело, до хруста в позвонках, ударившись о край, сполз на пол, где и застыл, пытаясь перебороть боль в изломанных рёбрах.
– Я забираю это.
– Но...
– Урмеру с трудом сел.
– Но я же...
– Я сказал, что мне плевать и на тебя, и на тех, кто за тобой придёт. Надейся, что это будут твои уродцы: от их рук ты умрёшь несравненно быстрее, чем от рук своих бывших собратьев.
– Мои собратья забыли про меня, - с болью в голосе произнёс Урмеру.
Пришелец, заворачивающий длань в шёлк на миг замер, и уставился на раненого мага.
– Забыли про тебя?
– переспросил он.
– Да ты совсем из ума выжил. Про тебя, говнюка, прекрасно помнят. И про твоих сообщников.
– Нас... бросили... оставили здесь... изгнали, а потом просто забыли о нас.
Незваный гость искренне и звонко рассмеялся.
– Вот какова сила самовнушения, - сказал он, отсмеявшись.
– Ты, наверное, совсем забыл, что вы отказались отдавать Длань Ордену и едва унесли ноги обратно в Бергатт? А помнишь, как вы, фактически, взяли в заложники полмира, грозя распространить действие этого милого тумана дотуда, докуда вообще могли дотянуться? Представляешь, что началось бы, если б вы это сделали? Забыл, как я помог тебе запечатать эту башню, чтобы Длань хоть какое-то время хранилась в недоступном для других месте, но разрешил ей пользоваться, чтобы хоть как-то растратить накапливающую в ней энергию?