Морозных степей дочь

Анфилов Александр

— Но теперь по этому миру скитается алчный до человеческих грехов демон. Если цель Башни — спасти человечество, то мера так себе.

— Будь я на месте Башни, я бы и в Алекто заложил механизм самоуничтожения… хм, — понял Рэй, — она хотела поселиться в моей душе, а после отказа сообщила, что продолжит искать сильную, но опустошенную душу. Значит, она и сама понимает свою неполноценную природу. Ей для выживания нужен носитель. Правда, таковым теперь может стать кто угодно, в одной Бересте целая куча опустошенных страдальцев.

— Но ты отказался обменять ее на меня, — Сольвейг поднялась на ноги и с ухмылкой прибавила: — Вот это зря! Вы, борцы за мораль, отлично бы друг друга дополнили.

— Борьба за справедливость не имеет ничего общего с казнью преступников.

— Герою, конечно, виднее. Ну и? Это мы пофантазировали. Думаешь, так и было с этой Алекто?

— Просто одно довольно мерзкое предположение, — покачал головой Рэй. — Но я выясню.

IV

Юное лето: разноцвет месяц

Северо-Восточный край

Выпад! Посох со свистом рассекает пространство, раздается деревянный треск! Противник избегает атаки, пытается приблизиться, но Ярослав моментально возвращает древко, угрожая деревянным наконечником даже на короткой дистанции.

Противники хищно переступали по зеленому лугу залежного поля. Копейщик в коричневых штанах и свободной рубахе-покоснице пребывал в превосходной форме: долговяз, строен и мускулист. Второй, что орудовал кинжалами, — сухопарый, коротко стриженный паренек в тёмно-серой рубахе. Взгляд пустой, вовсе не соответствующий напряженности сражения.

Несколько отвлекающих покачиваний, и деревянный посох, имитирующий копье, опять бросается в атаку! Тихомир скрещивает два деревянных кинжала, сводя удар в сторону, и, придерживая древко правым кинжалом, сразу же атакует левым. Но копейщик перехватывает атакующую руку противника, рывком вытягивает на себя, захватывает воротник и легко перебрасывает щуплого парня через плечо!

Тихомир гулко шмякнулся наземь. Победа за Ярославом. Оба решительно кивнули. Ярослав, не выпуская его руку, помог подняться.

Копейщик мастерски и непринужденно вращает длинное «копье» одной рукой. Теперь вместо выпадов размашистые режущие атаки. Несколько раз их оружие звонко сталкивается.

Свист копья — неловкое уклонение. Копейщик пользуется мгновением слабости, подхватывая копье и совершая финальный выпад! Идеальный удар направляется точно в центр корпуса.

Долю секунды копейщик колеблется: не стоит ли сбавить силу? Пусть тренировочное копье имеет безопасный наконечник, такой удар придется болезненно. Однако поддаваться — значит не уважать соперника. Удар летит с полной силой!.. Но тут ловкий боец взмывает над землей и совершает умопомрачительный финт ногами. Его сапог оказывается точно поверх летящего копья, а Ярослав лишь ловит взглядом скользкую ухмылку. Бам! Копье, направленное ногой Тихомира, со всей вложенной в удар силой утыкается в землю — руки копейщика безвольно одергивает следом за оружием. Неуловимый шаг следопыта — и оба кинжала по очереди касаются шеи, имитируя смертельные ранения. Тихомир уже за спиной.

— Красиво подловил, гад, — признал копейщик, потирая поцарапанную шею. Он сорвал ленту с золотистых волос, готовясь к перерыву. «Тук-тук-тук-тук», — приятно стучало в груди. — Фуф, Тишка! И где ты такой прыти понабрался? Да если б не мой талант, ты б меня как девочку обкручивал.

Молчаливый оппонент, улыбаясь, развел руками.

— О, гляди, кто это там? — указал Ярослав обратной стороной тренировочного копья на бредущего вдали лапотника в разодранной косоворотке — до странности знакомого.

Акробат, к тому же востроглазый, вгляделся и сразу опознал цель. Он убрал деревянные кинжалы под мышку и языком жестов удивленно показал по буквам: «Р-э-й».

* * *

Герой и его подруга шагали мимо колосящихся зеленых полей. Рэй вскинул ладонь козырьком: Умира, деревня под солнцем, лежала на просторной солнечной равнине, такой яркой, что больно было смотреть в эту сочную, желто-зеленую даль, со всех сторон окруженную полями.

— Просто не верится, что такие огромные площади обрабатываются вручную, — щурясь, сказал Рэй.

— Пашут, конечно, на волах или лошадьми, но сев и жатва выполняются голыми руками. На жаре да под тучами гнуса это адский труд. Не знаю, для чего люди так убиваются на земле. По мне, жить в лесу куда приятнее.

— Не замечал я, чтобы ты за столом хлебом брезговала. В лесу колосья не вырастишь.

— Точно! — шлепнула она по ладони. — Была б я человеком, выращивала бы одни лишь яблоки. Твердые, сочные, ароматные!

Рэй посмеялся:

— Думаю, это тоже немалый труд. Да и в этом регионе лето для них слишком короткое — получатся мелкие и кислые. Ячмень — куда более подходящая культура.

— Тогда просто отправилась бы на юг, где яблоки выросли б большими и сладкими.

— Это тебе, вольному духу, легко уйти с насиженного места. Людям тяжело расставиться с домом, где они родились, — рассудительно произнес Рэй, но тут же одернул себя, ведь тема дома была почему-то для подруги не из приятных.

Та смерила его взглядом, но смолчала.

— Соль, ты скрыла от Амадея сведения о себе. А если мы всё же найдем Ярослава и Настю, можно рассказать о тебе?

— К Амадею у меня с самого начала не было доверия. В целом, мне без разницы, что ты будешь говорить обо мне другим героям — я не стану оспаривать твоих слов.

— Я бы не хотел им врать, но если есть причина, по которой для тебя это важно…

— Опять ты нюни развел? Бесишь.

Они уже подходили к первым жилым домам, как откуда-то прискакала, заходясь лаем, белая в рыжих яблоках собака. И не требовалось большого внимания, чтобы заметить, что пес лает именно на Сольвейг. Та презренно глядела на зверька, что вкладывался в заливистый, сермяжный лай.

Рэй с почтением относился к собачьему племени, и оно обычно отвечало ему взаимностью. Он присел на корточки — пес перестал лаять и с любопытством присмотрелся приятному человеку. Принюхавшись друг к другу, оба дурашливо уселись на земле.