Морские небылицы восьмидесятых, или «Антилопа»
Шрифт:
– С какой целью? – дивится неприметный.
– Чтоб узнать их истинную сущность, так сказать сорвать с них маску обыденной неопределённости, выяснив, кто есть кто на самом деле они теперь.
– Интересно-интересно, – почему-то огорчается.
– Вот именно! – радостно подхватывает Игорёк.
– А зачем?
– Да так просто! – неожиданно теряется. – Чтоб проверить в действии теорию…
– Какую теорию-то? Чью?
– Ну-у… – тянет, соображая. – Как это там говорится: «поговорка Фрейда», что ли?
– «Оговорка по Фрейду»?
– Во-во, точно, – снова расплывается в улыбке.
– Понятно, – невесело вздыхает Феликс Стариков. – И кто конкретно у вас оказался подопытным кроликом?
– Что?
– Ну-у, на ком, спрашиваю, теорию проверяли? Кто был отдельным, так сказать, объектом наблюдения?
– А-а-а, – по-детски прихрюкивая, тянет смешливый, – наши бывшие однокашники, как правило женатики-молодожёны, студенты, тоже оказавшиеся дома в отпусках.
– И курсанты, по-видимому, тоже?
– А как же? – весело подмигивает окружающим. – Тут все равны: кто попался, тот и проходит наш тест «на вшивость».
– И кому ж из наших посчастливилось попасть под ваш эксперимент?
– Да вон хотя б Лёвке с его благоверной, Марь Павловной, – безапелляционно таращит глаза. – Позавчера завалились к ним всей честной компаний после ночного сеанса…
– За полночь, что ли? В последний день перед отправкой?
– Не в последний – крайний, – смеясь, поправляет на принятый в училище манер. – Представляешь, звоним-звоним им в дверь, а они всё не открывают и не открывают. А когда всё-таки открыли, мы у них как ни в чём не бывало вежливо просим напоить нас чаем, мол, жажда замучила – спаса нет.
– Представил, – загораются глаза Старикова. – Только всё равно не пойму, зачем всё это?
– Вот чудак-человек, – снисходительно улыбается тот. – Говорю ж, чтоб поставить его в неудобное положение для выяснения…
– Помню-помню, – перебивает, – предела терпения и истинной сущности личности, так сказать индивидуума, отдельного объекта наблюдения, сорвав с него маску обыденности.
– Во-во! – беззаботно заливается Игорёк. – Именно так!
– Но, скажи, зачем это нужно было лично тебе?
– Да низачем! – снова теряется, неуверенно скривив губы. – Просто так, чтоб посмеяться.
– И как?
– Что как?
– Посмеялся?
– Ну, в общем, да, – озадаченно чешет затылок.
– А выяснил?
– Что выяснил?
– Сущность, без маски?
– Да гад он! – капризно загораются колючие глаза шутника.
– Кто?
– Да Лёвка этот ваш.
– Твой лучший друг, земляк?
– Да какая разница, – досадливо машет рукой. – Даже жена его нам на нашу выходку ничего не сказала, а он…
– Что он?
– Обозвал де-би-ла-ми, – возмущённо тянет, – хлопнул дверью, обиделся и до сих пор делает вид, что не знаком со мной.
– Вот и молодец!
– Кто?
– Лёвка, конечно.
– Это ж почему ещё?
– Да ты не поймёшь, – потеряв к нему интерес, отворачивается к двери Феликс.
– Да ты сам ничего не понимаешь, – вскакивает с места Игорёк, резко подскакивая к нему. – Говорю же тебе, это был самый обычный научный эксперимент, да к тому ж ещё и очень забавный.
– Обхохочешься!
– Вот именно!
– Себя поставь в это неудобное положение, вот тогда и похохочем все вместе, – демонстративно не поворачиваясь к однокласснику, брезгливо через плечо бросает обыкновенный, ничем не выделяющийся от остальных крайний, последний вошедший в кубрик курсант.
– И поставлю, если нужно, – почти кричит его смешливый оппонент. – И что тут такого-то?
– Говорю ж, ты не поймёшь, – вздыхает неприметный и, выходя в коридор, обращается к остальным: – Пошли, ребята, к Лёвке в кубрик, поздороваемся, что ли, с соседями…
Конец лета… августа 1985 года.
Город-герой Ленинград.
Начинается новый очередной, четвёртый, предпоследний курс училища.
19.01.2021–2023
Страница пятая
Земляки
– Спасибо тебе, друг! – смущённо потупив глаза, тянет руку дородный курсант пятого курса Алексеев, Михаил, незаметно втиснувшись в кубрик, по-видимому только-только возвратясь из гарнизонной гауптвахты, куда попал, говорят, за пьяный дебош с какими-то там ещё и отягощающими. – Знал, что не бросишь!
– Не бросил, – демонстративно засунув руки в карманы, не сразу отвечает ему земляк-одноклассник: бывший секретарь парторганизации класса, бывший старшина второй статьи, ныне рядовой коммунист и просто обычный курсант триста пятьдесят третьего класса.
В кубрике, как всегда перед уходом роты на обед, много народу, шумно, да и вообще в конце декабря в преддверии нового 1987 года в училище у пятикурсников много дел перед зимней, завершающей обучение девятой сессией. Впереди ожидает сдача экзаменов и зачётов, курсовых и дипломных работ, затем трёхмесячная стажировка на боевых кораблях и госэкзамены, а тут ещё совершенно некстати приехавшая министерская проверка.
В общем, пошуметь военно-морским курсантам, гардемаринам, как модно называть их теперь, всегда повод найдётся, но тут… все как по команде, не сговариваясь, выходят в общий коридор, оставив друзей-земляков наедине.
Им есть о чём сегодня поговорить.
– Ну, ты же понимаешь, что это не я? – продолжая смущённо улыбаться, опускает нелепо повисшую в воздухе пухлую руку первый.
– Возможно, – непримиримо загораются серые глаза второго. – Ты просто ответь мне на один вопрос: зачем ты вообще на свадьбу к постороннему тебе человеку за мной увязался, когда тебя, оказывается, дома жена, только-только вернувшаяся после сложных родов, с новорождённой доченькой ждёт?