Мой ангел-хранитель

_Prince of Darkness_

– Ванахейма это тоже коснулось?
– девушка боялась этого вопроса, но он терзал душу. Лучше знать правду, чем жить в догадках.

– Не буду скрывать. Да. Но воины твоего отца справляются. Если численность преступников возрастет, я не знаю, каким разрушениям подвергнутся миры.

– Ещё никогда я не ощущала себя такой слабой, Ваше Величество. Я уже боюсь жить дальше, мне кажется, что каждый новый день приносит только горести и страдания. Локи… - его имя слетело с её губ и утонуло в слезах. Фригга приблизилась к девушке, приобняла её, убаюкивая, словно маленького ребенка.

– Тише, девочка моя, все будет хорошо, - её теплые руки согрели Сигюн, утешили. Девушка прижалась к царице, словно к своей матери,

попыталась успокоиться. Как же было приятно ощущать её заботу, её теплоту и нежность, рядом с доброй асиньей девушке всегда становилось спокойнее. Когда Локи не было рядом, Сигюн казалось, что она висит на волоске от гибели, стоит на краю обрыва, и только чуткая Фригга не дает ей упасть, удерживает её до последнего, вселяет новую надежду, которая пробивает девушке дорогу в дальнейшую жизнь.

Внезапно ванка почувствовала резкое головокружение и боль, перед глазами поплыли цветные круги, а к горлу подступил тошнотворный спазм. Все это происходит с ней уже очень давно; это было в Мидгарде; случилось на Суде; и вот снова накатило из неоткуда. Сигюн прикрыла рот рукой, отстранилась от Фригги, и царица заметила её сдавленное состояние.

– Сигюн, что такое?
– спросила она обеспокоенно.

– Мне плохо, - выдавила дева и быстрым шагом направилась в ванную комнату. Она еле добежала до ванны и выплеснула туда остатки только что выпитого чая. На мгновение стало легче, хотя голова продолжала кружиться, из глаз хлынули слезы, образовался легкий кашель. Через несколько секунд дурное ощущение постепенно начало отступать, и Сигюн опустилась на бортик ванны, смыла все это струей воды. Ей было тяжело дышать, она вытирала рукавом платья слезы с глаз и щек, устремляя взгляд в пол. Мысли в голове были пугающими: неужели её плохое состояние - проделки жестоких Читаури?

Фригга зашла следом за девушкой очень тихо, почти бесшумно. Она подала ей махровое полотенце, и та вытерла им вспотевшее лицо.

– У меня уже давно тошнило, моя царица, но я старалась скрыть это состояние ото всех, в том числе и от Локи. Что со мной, Ваше Величество?
– с неким испугом спросила она, глядя в улыбающиеся глаза царицы.

– А вот и долгожданный свет, Сигюн, - асинья присела рядом с девой.
– Ты беременна.

– Как?
– ванка изумленно округлила глаза.

– Прислони руку, - Фригга взяла теплую ладонь девушки и положила её на ещё плоский живот. Сигюн вдруг ощутила, как внутри неё звучит дыхание, оно ещё такое маленькое, еле уловимое, такое терпкое, такое уязвимое, как маленький огонек. Она ощутила тепло, которое не ощущала раньше, она ощутила движение, самое первое его движение, когда он ещё только начинает свою жизнь в её чреве.

– Чувствуешь?
– спросила Фригга, лицезрея улыбку на лице ванской девы.

– Чувствую. Это… Это невозможно, - выдохнула Сигюн, силясь вновь уловить жизнь через прикосновение.

– Ещё как возможно, моя девочка, - царица обняла деву, и та с каким-то невообразимым облегчением и счастьем прижалась к ней. В один миг она забыла обо всех проблемах. На глазах её появились слезы счастья. “Локи, у нас будет малыш!”, - эти слова возносились в её голове, преобладая над всем прошлым, что оставили неприятный оттенок, над всеми бедами, что скрылись позади и что ждали впереди. Она внезапно почувствовала, как она сильна. Жизнь преподнесла подарок, о котором девушка даже не могла мечтать сейчас.

========== Глава 33 ==========

Первая ночь в Асгарде после возвращения. И эту ночь переполняли различные эмоции, но эта ночь, как и самая последняя здесь, снова была без Локи, но не была одинокой. Внутри девушка не переставала ощущать колотящееся крохотное сердечко своего первенца. Она лелеяла ещё совсем маленький животик, бережно поглаживала его, чутко и нежно улыбаясь. Ночь хоть и накинула свое темное одеяло на мир Богов, но

к девушке сон все ещё не приходил, мысли о Локи не давали ей покоя. Как он там совсем один? И как он живет до сих пор, не ведая о том, что у него вскоре родится малыш?

Сигюн сидела на просторном балконе покоев. Она укуталась в плед, зажгла свечи, расставила их на маленьком столике возле, а сама расположилась на кушетке. Ночь обвила девушку легким холодом, и она плотнее завернулась в шерстяной плед. Глаза её не могли сомкнуться, несмотря на то, что все эти дни она ни разу не спала спокойно, кроме одной единственной ночи, когда их с Локи одновременно застала долгожданная и сразу же вспыхнувшая страсть. Она засыпала на его плече, и его дыхание успокаивало её, было тепло, было хорошо. Сейчас она здесь, нежится в уютной комнате, а он прозябает в холодной темнице. Сигюн продолжала видеть во всем этом полную несправедливость, и, будь её воля, она бы, не задумываясь, отправилась бы с мужем в наказание, в заключение. Но разве кто-то позволит ей пойти за ним вновь? Да он и сам не позволит.

Звезды начинают свои блестящие танцы на небесах, они подмигивают ванке сверху, словно улыбаются. Ветер колышет ветки близ растущей сосны, разгуливает в листве садовых деревьев и кустарников, перешептывается с птицами и прибрежным океаном, плещущимся за городом, а потом исчезает, тает где-то в воздухе, лишь краешком касаясь белокурых волос девушки. Асгард тих, спокоен, по-прежнему утопает в серебренном свете луны ночью, а днем - в золотистом свете солнца, он по-прежнему горделив, прекрасен, возвышен, но где-то там, куда только могучий Бифрост выведет странника, где-то за пределами горизонта, что разделяет почти одноцветные море и небеса, идут войны, разногласия, распри. Сигюн не дает покоя ещё одна мысль о набегах мародеров, она сильно волнуется за родной Ванахейм, за отца, матушку. Их преследует бедственная война, а она здесь, в безопасности, и ничем не может им помочь. Это угнетало девушку ещё больше, но она бессильна снова. Ей опять, как и всегда, остается лишь ожидать конца, а какого именно, известно только всемогущим норнам.

Голубые глаза ванской дочери поднимаются к темному небу, в её прозрачных слезах отражается неизведанная галактика, искрящаяся над морским простором. Как бы ей сейчас хотелось стать одним из воронов Одина, который способен полететь в любой из миров, в любое из любых мест. Она бы тогда непременно отправилась в Ванахейм, помогла бы всем, чем способна, уберегла бы от возможной беды родителей. Она бы непременно слетела в подземелье, незаметной тенью полоснула бы холодные стены, вернулась бы к мужу и ни за что и никогда больше бы не расставалась с ним.

Мечта уносит Сигюн в грезы, и девушка сама не замечает, как закрывает глаза и проваливается в спокойную темноту, в которой лишь тихо слышен любимый родной голос, что сладко шепчет: -Никогда белому лебедю не стать черным вороном. Не следует тебе об этом мечтать, любовь моя.

Легкая улыбка прослеживается на губах девушки, когда хриповатые нотки убаюкивают её, разводя в стороны плохие и хорошие мысли, открывая ей лишь дорогу к безмятежному сну.

…Прошло пять месяцев. Бифрост был восстановлен в срок, и сразу в этот же день Один отправил самое сильное войско во главе со своим старшим сыном в миры, где проходили войны. Домой они возвращались с одержанной победой, в темницы приводили все новых преступников, что покорно ступали за солдатами, готовясь к приговору Суда. Вскоре асы, среди которых были и верные друзья Тора, отправились в следующий из миров, именуемый Льёсальвхеймом. Вестей оттуда не было по сей день, там велась война, но, казалось, что окончанию ей никогда не будет. Странствующие вороны Одина ведали великому царю, что численность преступников почти превышает население сего мира, но благородным асам удается одолеть их. Битвы ведутся страшные…