Мой мальчик

Хорнби Ник

– Я не хочу обсуждать это с тобой.

– Так я и думал.

– Я ничего не сказал. Я просто сказал, что… Слушай, я действительно не хочу обсуждать это с тобой. Иди домой.

– Хорошо, но я вернусь, – пообещал мальчик и ушел.Когда Уилл задумал весь этот план и вступил в ассоциацию «ОРДА», он мысленно рисовал себе милых маленьких детишек, а не детишек, которые станут его выслеживать и заявляться к нему домой. Он представлял себе, как войдет в их жизнь, но не предполагал, что они могут вторгнуться в его мир. Он сам был гостем на празднике жизни и гостей не ждал.

Глава 15

Маркус

был не дурак. Да, конечно, иногда он вел себя как дурак, к примеру, когда начинал петь, но в смысле недостатка ума дураком он не был, просто чуток странноват. Он сразу же понял, что его сведения об Уилле – что никакого ребенка и бывшей жены нет, – слишком ценны, чтобы выдавать их сразу; они чего-то да стоили. Если бы после визита в квартиру Уилла он пошел прямиком домой и рассказал обо всем маме и Сьюзи, это означало бы конец всему. Они бы запретили ему общаться с Уиллом, а этого он не хотел.

Он не мог точно объяснить почему. Просто знал, что не хочет расставаться с этой информацией сразу, точно так же, как обычно не хотел сразу тратить все деньги, полученные на день рождения: он любил, чтобы они оставались у него в кармане, пока он ходит и прикидывает, что на них можно купить. Было ясно, что он не сможет заставить Уилла пойти на свидание с мамой, если она ему не нравится, но ведь можно заставить его сделать что-нибудь другое, что-то такое, до чего он еще не додумался, так что для вдохновения он начал захаживать к Уиллу практически каждый день после школы.

Когда Маркус снова нанес ему визит, Уилл был не слишком рад его видеть. Он стоял у двери, держа руку на задвижке.

– Чего тебе? – спросил Уилл.

– Ничего. Дай, думаю, загляну. – Эта фраза заставила Уилла улыбнуться. Маркус, правда, не понял почему. – Чем занимаешься?

– Чем я занимаюсь?

– Ага.

– Смотрю телевизор.

– Что смотришь?

– «Обратный отсчет».

– Что это такое? – Маркус знал, что это такое. Все дети, хоть изредка бывавшие дома, знают, что такое «Обратный отсчет»: это самое скучное шоу за всю историю телевидения.

– Викторина. Слова и числа.

– Ясно. Думаешь, мне понравится? Конечно, не понравится. Она никому не нравится, кроме мамы подружки его папы.

– А меня это не волнует.

– Я мог бы посмотреть ее вместе с тобой, если хочешь.

– Очень мило с твоей стороны, Маркус, но я обычно справляюсь сам.

– У меня хорошо получаются анаграммы. И подсчеты. Я могу тебе помочь, если ты действительно хочешь все отгадать.

– Так, значит, ты знаешь, что такое «Обратный отсчет».

– Да, я вспомнил. Мне эта передача очень нравится. Я уйду, когда она закончится.

Уилл посмотрел на него и покачал головой:

– Черт с тобой. Заходи.

Маркус и так уже почти зашел. Он сел на длинный, сливочного цвета диван Уилла, скинул туфли и потянулся. Конечно, этот «Обратный отсчет» полная чушь, но он не стал жаловаться и просить переключить (у Уилла было кабельное телевидение, отметил Маркус для себя на будущее). Он просто терпеливо сидел. Уилл ничего не делал,

пока шла передача: он не выкрикивал ответы в телевизор и не выражал неодобрения, когда игроки отвечали неправильно. Он просто курил.

– Чтобы по-настоящему играть, нужны ручка и бумага, – заметил Маркус в конце.

– Ага.

– А ты когда-нибудь играешь?

– Иногда.

– А сегодня почему не играл?

– Не знаю, господи!

– А ты мог бы поиграть. Я не против.

– Как это великодушно с твоей стороны!

Он выключил телевизор пультом, и теперь они оба сидели молча.

– Чего тебе надо, Маркус? У тебя что, нет домашнего задания?

– Есть. А ты хочешь мне помочь?

– Я не это имел в виду. Я имел в виду, почему бы тебе не пойти домой и не заняться им?

– Я сделаю его после ужина. Вообще-то, курить вредно.

– Знаю. Спасибо, что сказал. Во сколько твоя мама приходит домой?

– Примерно в это время.

– Ну и?..

Маркус проигнорировал вопрос и начал бродить по квартире. В прошлый раз он всего лишь успел заметить, что у Уилла нет никакого Неда, и много чего упустил из виду: крутую стереосистему, сотни дисков и тысячи пластинок и кассет, черно-белые фотографии людей, играющих на саксофоне, афиши фильмов на стенах, деревянный пол, ковер. Квартира была маленькая, это Маркуса удивило. Если Уилл зарабатывает столько, сколько думает Маркус, то он мог бы позволить себе что-нибудь побольше этой квартирки. Здесь, конечно, классно. Если бы у Маркуса была собственная квартира, он оформил бы ее точно так же, разве что, может быть, выбрал бы другие афиши. У Уилла на стенах висели афиши старых фильмов, о которых Маркус никогда и не слышал: «Двойная компенсация», «Большая спячка» [33] . Маркус повесил бы афишу фильма «Дорогая, я уменьшил детей», это точно, и «Освободите Вилли» [34] , и… правда, афиши фильмов «Адские псы—3» или «Бешеный бойлер» он бы не повесил. Не теперь. «День дохлой утки» действительно отвратил его от подобного.

– Хорошая квартира.

– Спасибо.

– Правда, довольно маленькая.

– Мне хватает.

– Но ты мог бы купить что-нибудь побольше, если бы захотел.

– Мне достаточно и этой.

– У тебя много дисков. Больше, чем у всех, кого я знаю.

Маркус подошел, чтобы рассмотреть их, но не знал, что конкретно хочет увидеть.

– «Игги Поп» [35] , – сказал он и рассмеялся над названием.

Уилл просто смотрел на него.

– Кто эти люди на плакатах? С саксофонами и трубами?

– Саксофонисты и трубачи.

– Но кто они такие? И почему ты их повесил на стену?

– Это Чарли Паркер, а это Чет Бэйкер [36] . А на стену я их повесил, потому что мне нравится их музыка и потому что они крутые.

– А почему они крутые?

Уилл вздохнул:

– Не знаю. Видимо, потому, что принимали наркотики и умерли.

Маркус взглянул на Уилла, чтобы понять, шутит тот или нет, но вроде не шутил. Маркус не повесил бы в своей комнате плакаты с людьми, которые принимали наркотики и умерли. Он хотел бы забыть об этом кошмаре, вместо того чтобы смотреть на них каждый день.