Мой первый опыт в нерикоми
Шрифт:
Алёша не ответил — он спал.
* * *
— Фантастика… — прошептал Дмитрий, когда они вместе на цыпочках вышли из комнаты.
— Что?
— Всё. Он уснул под твою сказку. Слушай, откуда это всё?.. Принцесса-дракон и прочее…
— Не знаю. Само пришло. Наваждение какое-то. Иногда приходит, и я начинаю импровизировать сказки. Или стихи. Выходит забавно. А что?.
— Мне понравилось. И Алёшке тоже. Слушай, а ты не пробовала это записывать?
Лидия задумчиво улыбнулась.
— Ты не первый, кто мне это говорит. А зачем? Кто это напечатает? Я не Джей Кей роулинг и не Мария Семёнова. Разве что твой комитет по борьбе с молодёжью проспонсирует издание диких сказок и чепушиных стишков……
— А что, это мысль! Слушай, запиши эти сказки, стишки, а я попробую протолкнуть!..
— Можно… Всё можно… — Лидия зевнула. — Час ночи.
— Тебя дома не потеряли?
— Я перед тем, как пошла баюкать Алёшку, отправила SMS, что могу задержаться.
Дмитрий задумчиво потёр подбородок.
— А может, переночуешь у меня? — и, не делая паузы, продолжил: — Я поставлю раскладушку на кухне, а тебе постелю в зале.
— Заманчивое предложение, — честно призналась керамистка, коррекционная педагогиня и вдохновенная сказительница. От мысли, что через несколько минут, край — через четверть часа её тело примет горизонтальное положение, она испытала порочное чувственное наслаждение. — Честно. Только мне не в чем спать.
Дома у неё не возникло бы вопроса, в чём спать, потому что она ложилась спать голой. Но вот так непринуждённо обнажаться перед сном в чужой квартире, даже если это квартира парня, которому ты нравишься и который нравится тебе — это перебор. Между «кажется, мы друг другу нравимся» и «трахаемся» — дистанция огромного размера…
— Дай подумать… Так. Кажется, эту проблему мы сейчас решим.
Через минуту Дмитрий протягивал ей целлофановый пакет с футболкой.
— Держи.
Лидия распаковала и приложила к себе футболку.
— Сойдёт. А что на ней? Герб Слобожанска?
— Ага. Её мне подарили мои подопечные из «горсомола».
— Откуда?
— «Городское сообщество молодёжи». Вон, на спине написано.
Лидия покачала головой.
— Впервые слышу.
— Мои подопечные. Интересные ребята: спортом занимаются, продвигают среди молодёжи патриотизм и здоровый образ жизни, проводят военно-исторические занятия для школьников… И, кстати, всё за свой счёт. Я помог им получить подвал под штаб-квартиру и зал для тренировок, старшего устроил своим помощником на полставки, но вообще они работают на энтузиазме…
— Дмитрий… — Лидия устало улыбнулась, — это всё очень круто, но я хотела бы поспать.
— Да, конечно, — спохватился Дмитрий. — Конечно. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи!
Она приобняла его и поцеловала в щёку.
— Сладких снов!
* * *
Через пять минут она, облачённая в одну только ГСМовскую футболку, крутилась в зале перед зеркалом трюмо. То, что отражалось в зеркале, ей чертовски нравилось. Фуболка аккуратно обозначала все выпуклости и закрывала ноги до середины бёдер. В общем, было damn cute, и, если ей придётся случайно мелькнуть перед хозяином квартиры, она будет выглядеть откровенно, но не слишком.
— Если хо-очешь остаться… останься просто так… пусть тебе присня-тся сны о тёплых берегах! — пропела она. — Всё только начинается!
Злостный хулиган-одиночка
— Новости, Виктор, хорошие, — Матвей Иванович понадёжнее устроился на стуле. — Те ребята, фаерщики, тебя не знают и в тот вечер тебя даже не заметили. Ты бил этих гээсэмовцев сам, по своей инициативе, ни с кем не сговариваясь.
— То есть я — злостный хулиган-одиночка?
Адвокат повёл бровями — он не любил, когда его перебивают, особенно когда это делают его подзащитные, которые годятся ему в младшие сыновья. Но за десятки лет общения с лиходеями он привык к их выходкам.
— Да, — сказал он. — Получается часть первая. Это уже полегче. Но это не всё. Я пообщался со следователем, с потерпевшими… Есть договорённость — негласная, сам понимаешь, но абсолютно надёжная — тебе изменят статью на совсем лёгкую. Сто пятнадцатая, «лёгкий вред здоровью», или сто шестнадцатая, «побои». А это — частное обвинение. И в этом случае, если потерпевшие откажутся от обвинения, тебя освободят вчистую, без судимости.
— Заманчиво. И что мне нужно сделать, чтобы соскочить вчистую?
— Надо будет официально принести извинения, оплатить лечение — там пустяки… Можно закрыть дело до суда и, как ты говоришь, соскочить вчистую.
— Но есть нюанс. Я угадал?
— Ты умный парень, — сказал адвокат едва ли не с сожалением. — Да. Есть одно условие. Для того, чтобы тебе изменили обвинение, ты должен отдать сайт «Слоббо» организации Саши Иванова.
Виктор насмешливо ухмыльнулся. В сочетании с наголо обритой головой улыбка выглядела особенно мерзко.
— Матвей Иваныч, это, надеюсь, шутка?
— Нет. Всё серьёзно. У «Горсомола», конечно, есть свой сайт, канал в YouTube, группы в Твиттере, Фейсбуке и ВКонтакте, но эти ресурсы, как бы сказать, слишком откровенно, топорно агитационные и слишком ассоциируются с ними. Аудитория там окукленная, как говорится, чужие здесь не ходят. А им нужен охват свежей публики. А твой «Слоббо» — это в хорошем смысле независимый портал, с аудиторией и репутацией. Через него можно ненавязчиво продвигать свою повестку. У Саши, знаешь ли, амбиции, он хочет на следующих выборах пойти в облдуму, причём как независимый кандидат. — Адвокат усмехнулся при этих словах: мол, мы все знаем цену этой «независимости».
— И как он собирается «продвигать повестку»? — спросил Виктор.
— Меня, Витя, в это не посвящали. Но я думаю, они не станут перепахивать весь сайт и всё менять. Скажем, раз в неделю будут выходить материалы в консервативном духе, что-нибудь про нравственность, благотворительность, церковь, молодёжный патриотизм, спорт, армию… Раз в неделю, но не чаще. И без фанатизма. «Слоббо» сохранит лицо. Единственное условие — ты отдаёшь юрлицо, и с сайта убирают все упоминания о тебе и особенно о твоём деле.