Мы с тобой Макаренки
Шрифт:
– Понял.
– Только так проверяй, чтобы Жорка не догадался – нечего зря обижать парня. Понял?
– Понял.
– Помни: работа ответственная, сам только
что сказал. Проверяй самым тщательным образом.
– Да понял, зачем столько слов?
– Это я на всякий случай, – засмеялся Мартьянов. – А вообще, с сегодняшнего дня ты берешь негласное шефство над Лукьяненко.
Снегирев вопросительно взглянул на Игоря. Тот пояснил:
– Постарайся почаще бывать рядом с ним- где подскажешь, поможешь, побеседуешь… Лукьяненко стихи любит, так ты того, подчитай малость. Да на современников больше нажимай. Ясно?
«Шефство так шефство», – пожал плечами Коля. – «Надо так надо». И он утвердительно кивнул головой, дескать, все ясно.
– А теперь давай работай… Пойду дальше.
…Идет Мартьянов вдоль будущей линии.
Глава девятая ИСПОРЧЕННЫЙ ДЕНЬ
Дни, словно близнецы. Один похож на другой – все солнечные и знойные. Каждый новый день начинается завтраком и кончаетется ужином. Вот и сегодняшний день обещает быть знойным, а завтрак – обычным. В палатке движение – дело к подъему. Сейчас Митрич по команде Светланы Скрипичкиной прокричит во всю богатырскую мощь своих легких:
– Братва! Подъем!
И действительно, над степью загромыхал его голос. После звуков этой «иерихонской трубы» трудно было оставаться в постели, притворившись спящим.
И братва встает, братва спешит, потому что знает: если не встанешь вовремя, прибежит Митрич и вместе с матрацем вытряхнет на землю. Волков не может допустить, чтобы Скрипичкина волновалась попусту, а Светлана всегда волнуется, когда опаздывают к завтраку или тянутся поодиночке.
Десять минут – одеться, умыться, и все сидят за столом. Повариха придирчиво подсчитывает в уме количество едоков.
– Гриша! А где Николай? – строго спрашивает она Волкова.
– Снегирев? – встрепенулся Митрич.
Действительно, куда же подевался Колька?!
Кто-кто, а Снегирев никогда не опаздывает к завтраку. И вообще он никуда не опаздывает. Снегирев – один из самых дисциплинированных в бригаде. Митрич бежит в палатку и, еще не заходя в нее, слышит голос пропавшего Снегирева:
– Чего мне не выпить?! Захотел – и выпил. С Жоркой можно дела делать. Шеф я или не шеф? Сказал – сделаю из Жорки человека,
значит, сделаю. Самое главное – понять человеческую личность, в душу ему заглянуть. Вот, например, я…
«С кем это он разговаривает?» – удивляется Митрич.
Он заглядывает в палатку, но там, кроме Снегирева, доказывающего что-то самому себе, никого нет.
Николай, увидев Волкова, шагает ему навстречу и, радостно улыбаясь, словно встречи с Митричем он ждал целое столетие, говорит:
– Вот ты, Григорий Дмитриевич Волков, ха-а-ароший специалист и компанейский па-а-рень. Только зря ты, Митрич, к Жозефинке клонишься. Ты думаешь, что мы ничего не видим? Мы все видим – ноль внимания на тебя Жозефинка.
– Тебя это не касается…
Но Снегирев не слушает Митрича.
– К Мартьянову ластится твоя Жозефинка. Глазки ему строит…
Слова-зёрна падают в благодатную почву, Митрич и сам замечал, что Светлана чересчур внимательно присматривается к Игорю и всегда выпытывает у Волкова , что о ней думает и что о ней сказал Мартьянов. Эх , Светка, Светка. А он-то…
– Ты плюнь на нее, – продолжает Снегирев, – ты себе во какую деваху отхватишь! Ты же поэт, а девушки, знаешь, как любят поэтов…
«Компанейский парень» ничего не отвечает и, хмурясь, берет пьяного Снегирева в охапку. Николай брыкается, стараясь вырваться, но Митрич держит его крепко.
На кухне он поставил Николая на ноги и подтолкнул его к Мартьянову.
– Топай до начальства. Но Колька не боится сейчас никого и ничего. Он надвигается на Мартьянова и продолжает рассуждать:
– Нет, вот ты мне скажи: имеет монтажник право выпить или не имеет? Давай выясним?
Однако Мартьянов ничего не собирается выяснять и просит Волкова:
– Митрич , унеси его обратно в палатку.
Волков снова берет Снегирева под мышки и несет обратно. Чего не отнести, если просят!
Колька Снегирев! Честный, добрый, доверчивый паренек. Его и по большим праздникам не всегда заставишь выпить. А тут, пожалуйста, рабочий день еще не начался, а он…
«Хорошего я шефа подобрал для Лукьяненко, ничего не окажешь. Теперь ясно, кто у них там над кем шефствует», – думает Мартьянов.
Игорь смотрит на Лукьяненко в упор. Тот не отводит взгляда и улыбается, не зная, как себя держать в подобных случаях. Сказать по правде, Жора и не думал, что так получится. Кто мог предположить, что от двух стаканов «кислячка» Колька так опьянеет и станет нести чепуху. «Не пил бы вовсе!» – в сердцах думает Лукьяненко. У Жоры вовсе нет настроения ругаться с Мартьяновым.
– Товарищ Лукьяненко, – официально обращается Мартьянов к Жоре.
– Слушаю, Игорь Николаевич.
– Выпивал с Николаем?
– Было такое дело. У меня же сегодня день рождения, вот по этому случаю… Колька здесь ни при чем, честное слово. Я его подначил , он … не виноват он , в общем. Это я…
– Зайдешь в палатку, поговорим, – перебивает его Игорь.
– Сейчас? – хмурится Жора.
– Да, сейчас.
Игорь встает из-за стола и, не позавтракав, идет по направлению к палатке,
– Игорь Николаевич! – Скрипичкина догоняет Мартьянова. – Вы же не ели ничего. Почему вы уходите? Может, завтрак не понравился?
– Нет аппетита, Светлана Ивановна.
Игорь действительно не обманывает, аппетит у него исчез. Но Светлана не хочет этого понимать.
– Значит, не понравилось. А я так старалась. Волков говорит: вы любите блинчики с мясом, вот я и сделала.
– Спасибо, Светлана Ивановна, я потом.
– Волков говорит: очень вкусно получилось.
– Волков говорит? Значит, так оно и есть. Волков очень хороший человек, Светлана Ивановна.