На исходе дня. История ночи

Экерч А. Роджер

III

Кому, как не ночи, принадлежит волшебство?

Томас Кэмпион (1607)²⁰

Итак, чтобы защитить свои дома от грабителей, люди использовали разнообразные средства, подсказанные здравым смыслом: замки, собак, оружие. Социальный статус большинства домовладельцев при выборе способа защиты проявлялся скорее в степени его надежности, чем в предпочтении какого-то определенного средства. Даже люди с самым скромным достатком предпринимали все возможное для охраны своей жизни и собственности. В дополнение к рассмотренным выше нехитрым мерам предосторожности, необходимое ощущение безопасности обеспечивала также и вера в Бога. Многие не слишком разбирались в основных догматах христианского богословия, и Бог для большинства верующих не был безжизненной абстракцией, ограниченной — в словах и делах — безликими страницами Священного Писания. Как для католиков, так и для протестантов Его присутствие ощущалось во

всех областях человеческого бытия, включая физическое и духовное благополучие. «Если бы не Божий промысел, кто бы нас защитил?» — вопрошала Сара Каупер²¹.

Особенно Божье покровительство требовалось ночью: в темноте опасностей больше и они менее предсказуемы. Освященное веками пожелание «Доброй ночи!» произошло от выражения «Дай Бог вам доброй ночи!». «Ночью, — утверждал поэт Эдвард Янг, — атеист готов поверить в Бога». Замки и засовы сами по себе не очень-то защищали от приспешников дьявола. Существовали особые молитвы, которые читались не только на ночь, но и вечером, на закате. Вспоминая свое лютеранское детство в Германии, Жан Поль писал, что его семья «при звоне вечернего колокола вставала в круг, взявшись за руки, и пела церковный гимн „Нисходит мрак ночной, наполнен силой"». Вместе с сонмом ангелов Бог в бесконечной милости своей преграждал путь ужасам ночи. В тексте одного рассуждения XVII века «для ночной поры» содержалась мольба о том, «чтобы твой ангел-хранитель наставлял и охранял тебя». «Услышав любой странный шум или скрип в доме, — советовал французский священник, — со всей пылкостью вверим себя Господу»²².

В те времена обращались и к оккультизму. Верования и практики, осуждаемые Церковью как суеверия, не представлялись мирянам такими уж страшными. Ворожба не столько соперничала со словом Божьим, сколько помогала простым людям побороть подлые козни Сатаны. На практике в глазах большинства людей между оккультизмом и верой не было никакого противоречия. Амулеты мирно соседствовали с распятиями — и те и другие ценились как обереги. В одном из стихотворений начала XVIII века так описывается ирландский дом:

Над дверью — крест святой Бригитты: Жилище от огня укрыто. <.. > Собаки, слуги — все здесь спит, Бригитта этот дом хранит. У входа сразу под крестом Прибита накрепко гвоздем Подкова, чтобы никогда Ни вор, ни черт не шел сюда²³.

Колдовство имело вековые корни. Каждое поколение получало в наследство от предков веру в сверхъестественное и соответствующие практические навыки. «Они передаются от поколения к поколению», — заметил шотландский священник. Знание магических заклинаний пришло от кудесников, живших задолго до эпохи Нового времени, — «белых ведьм», «колдунов» и «колдуний», в том числе шведских Шока gubbarna и visa karingarna, испанских saludadores и сицилийских giravoli. Нередко их магические способности помогали соседям воздействовать на сверхъестественные силы. В 1575 году немецкий священник сообщал из Нойдроссенфельда: «Обращение к колдунам и гадалкам очень распространено по причине воровства, а кроме того, многие просят, чтобы им заговорили болезнь, для чего призывают к себе означенных гадалок». В отличие от «черного ведовства», использовавшегося для наведения порчи и сглаза, «белое ведовство» приносило пользу — это было, по словам Джона Драйдена, «нехорошее добро». В Англии, к вящей досаде церковных властей, чародеев, вероятно, было не меньше, чем приходских священников. А немецкий пастор сокрушался по поводу отношения своей паствы к магам и колдунам: «Эти люди занимают в их сердцах место Бога»²⁴.

В домашнем арсенале мер безопасности одно из центральных мест отводилось заговорам, содержащим как христианские, так и оккультные элементы. С их помощью оберегали дома, скот и урожай от воров, пожара и злых духов. Английский заговор в стихах звучал так:

От эльфов, фей и домовых — Ты в маслобойне встретишь их, — От всех пожаров и чертей, Что дьявол шлет на нас, злодей, Храни нас, Божья милость!²⁵

Той же цели служили самые разнообразные амулеты — от лошадиных черепов до кувшинов, известных под названием «ведьмины бутылки», в которых обычно хранился целый набор колдовских предметов. Содержимое таких кувшинов, обнаруженных в ходе раскопок, включало булавки, гвозди, человеческие волосы и засохшую мочу. Повсеместно особенно ценились амулеты из железа, которые считались гораздо более действенными, чем бронзовые или каменные. Для отпугивания злых духов по всей Европе и в Америке начала колонизации в домах вешали подковы. «Прибей подкову внутри дома, у порога, подальше, — наставлял Реджинальд Скот в 1584 году, — и будь уверен: ни одна ведьма не сможет к тебе войти»²⁶. У рабов на Британских островах Вест-Индии были распространены фетиши. Происходившие из Западной Африки, они представляли собой перемешанные битое стекло, кровь, зубы аллигатора и ром — все это подвешивалось у хижины или сада, чтобы отпугивать злых духов и воров, которые, по словам одного путешественника, «дрожат при одном их виде». Управляющий поместьем на острове Сент-Киттс писал в 1764 году: «Они борются с ужасными демонами своей черной страны, / Преследующими их в полуночный час»²⁷.

Двери и окна укреплялись, чтобы уберечь дом от грабителей, а предметы, обладающие сверхъестественной силой, помещались у входа в жилище, чтобы не пустить внутрь нечистую силу. Крестики, святая вода, освященные свечи, зола и ладан — все это обеспечивало духовную защиту. «Вешаю крест на окна, на двери, на трубу», — сообщалось в славянском стихе. Хотя протестантское духовенство периода Реформации отрицало преклонение перед священными предметами, многие семьи все равно от них не отказывались. В некоторых районах Европы вешали на двери иконы и надписи с просьбой о Божьей помощи. «О Господи, — начинался один из таких стихов в датском городе Колдинге, — храни наш дом, убереги его от всех невзгод и опасностей». «Здесь, как и в Германии, — писал путешественник, посетивший Швейцарию, — на фасадах домов стихи или тексты из Священного Писания». А на еврейских домах можно было увидеть мезузы — свитки с библейскими стихами, спрятанные в футляры, которые прикреплялись к дверному косяку²⁸.

Другие предметы были не столь традиционны, однако не менее популярны. Даже стойки ворот перед домом преподобного Сэмюэла Сьюолла были украшены двумя «головками херувимов». Кроме подков, на дверях появлялись волчьи головы и ветки оливы. Чтобы черти не влезли в трубу, в западной части Англии над очагом обычно подвешивали сердце вола или свиньи, предпочтительно утыканное булавками и колючками. В Сомерсете в одном очаге обнаружили засохшие сердца более пятидесяти свиней. На побережье Восточного Йоркшира в Холдернессе большой популярностью пользовались плоские оолитовые камни, известные под названием «ведьмины камни» (witch-steeans), которые привязывали к ключам от входных дверей. В Швабии, дабы защититься от пожара, семьям приходилось закапывать под порогом желудок черной курицы, яйцо, снесенное в Великий четверг, и сорочку, пропитанную менструальной кровью девственницы, — все для крепости смазанное воском²⁹.

Для простолюдинов, сталкивающихся с непредсказуемым миром, оккультизм составлял значительную часть жизни. При отсутствии другого объяснения причиной жизненных невзгод считалась деятельность сверхъестественных сил — в этом случае пугающая неопределенность обыденного существования принимала более понятные формы. Автор труда «Естественная история суеверий» (The Natural History of Superstition; 1709) Джон Тренчард признавался: «Кажется, что в различных обстоятельствах природа действует согласно некой тайной магии, нам неподвластной». И если религия, по словам Кита Томаса, предоставляла «всестороннее объяснение мироздания», то магия имела свои границы. Несмотря на народную веру в фей, мы не находим, по крайней мере в Англии, свидетельств того, что люди поклонялись языческим богам или духам. Магия занималась в основном проблемами частного характера. Если оккультные практики не пытались разрешить главные тайны бытия, то благодаря им повседневная жизнь все-таки казалась более управляемой, особенно в часы после заката, когда окружающий мир представлял серьезную угрозу³⁰.

IV

Когда отсутствие луны или плотный туман лишают нас необходимого света, мы всегда в силах раздобыть его сами.

«О ночи» (1751)³¹

«Без свечей все станет кошмаром», — утверждалось в религиозном рассуждении XVI века³². Каждый вечер не только опасности, порождаемые тьмой, но и она сама наполняли жилища. С помощью огня и топлива среди окружающего мрака люди создавали маленькие островки света. Свет, без сомнения, обладал сверхъестественной силой. Наделенный религиозной символикой, он, кроме того, имел волшебные свойства, известные людям еще с языческих времен. Искры от пламени свечи могли предвещать многое. Крестьяне в Верхнем Лангедоке по ходу беседы клялись «огнем» или «пламенем свечи». Ночью охранная сила света ощущалась так остро, что в Германии зажигали большую свечу, чтобы защититься от злых духов и бури. По общему мнению поляков, свечи не давали дьяволу пугать скот. В некоторых местностях на Британских островах, для того чтобы отгонять чертей, люди окружали здания и поля зажженными свечами³³.

Те, кто мог позволить себе подобное расточительство, часто пользовались свечами, чтобы отвести от дома воров. Искусственное освещение не позволяло взломщикам спрятать во мраке свое лицо и в то же время свидетельствовало, что жильцы не дремлют. Когда окна в гостиной ремонтировались, Уильям Дайер из Бристоля жег свечу целый вечер, чтобы отпугивать «ночных грабителей», а Пепис приказывал зажигать свечу в столовой — «пусть воры боятся». Во французской Оверни середины 1700-х годов крестьяне так боялись воров, что, по сообщению местного чиновника, «дежурили с горящей лампой целую ночь»³⁴.