На исходе дня. История ночи

Экерч А. Роджер

Конечно, к подростковому возрасту большинство людей уже осваивали тропинки, петляющие по деревенским полям, и узкие переулки, пересекающие извилистые городские улицы. «Не бойтесь, — как-то ночью успокаивал своего друга один берлинец. — Я знаю улицы родного города как свои пять пальцев». По утверждению Леона Баттисты Альберти, даже в сумерках «те, кто по опыту знаком с окрестностями и видел их при свете дня, узнают и точно назовут само место, а тем паче имена тех, кто там живет»¹⁷. Только зимой, во время сильного снегопада, местность может показаться неизвестной, притом что обозревать ее путнику гораздо легче. По этой-то причине в 1789 году двое пенсильванцев утонули в реке Саскуэханна. «Поскольку ночь была темная, а дорога занесена снегом, они сбились с пути» и провалились под лед¹⁸.

Человеческий глаз меньше чем за час приспосабливается к темноте по мере того, как радужная оболочка расширяется, чтобы воспринять достаточно света. Несмотря на ухудшение восприятия цветов и их интенсивности, периферическое зрение может, наоборот, обостриться. В темноте люди видят лучше, чем большинство животных, которые становятся практически слепыми. Вполне вероятно, что ночное зрение тех поколений делалось острее благодаря употреблению сочных овощей и свежих фруктов, богатых витамином А, хотя доступны они были только весной и летом. Умеренное употребление алкоголя, который был неотъемлемой частью стола того времени, также помогало лучше видеть. Как известно, некоторые демонстрировали исключительную способность видеть в темноте, обладая так называемым кошачьим зрением. Корреспондент журнала Gentleman's Magazine описывал людей, чье зрение почти не уступало зрению «кошки, совы или летучей мыши»¹⁹.

Кроме того, в дорогу брали фонарь или факел. С толстым скрученным пеньковым фитилем, пропитанным дегтем, смолой или салом, один такой факел мог весить до трех фунтов. Фонари были легче, но зато и светили не так ярко. Фонарь представлял собой металлический каркас цилиндрической или кубической формы, с ручкой наверху, внутри которого находилась свеча, защищенная роговыми пластинами. Также использовались кожа, слюда и стекло. Некоторые фонари, сделанные целиком из металла, пропускали свет через перфорированные отверстия. Начиная со второй половины XVII века, с развитием в Великобритании стекольного производства, популярность начали приобретать фонари из листовой латуни под названием «бычий глаз», в центр которых вставлялась стеклянная линза, увеличивающая источник света²⁰.

В темные ночи люди состоятельные обычно высылали вперед слугу, чтобы тот освещал им путь, а любезные хозяева посылали лакеев проводить гостей до дому. Когда же сам хозяин возвращался домой затемно, прилежные слуги знали, где его встретить. «В начале переулка Сент-Клементс встретил Сэма, который вышел мне навстречу с фонарем», — записал Роберт Сандерсон в 1729 году. В датском городе Роскильде гильдия кузнецов обязывала слуг встречать своих хозяев с фонарями, свечами и посохами. Богатые путешествовали с большим размахом. По улицам города, держа поднятые вверх факелы, рядом с экипажами бежали лакеи. Иногда перед экипажем, освещая дорогу, шел «лунный человек», который держал шарообразный фонарь — «луну» — на конце длинной палки²¹.

Во многих городах за невысокую плату можно было нанять факельщика. Как правило, это были дети-сироты или просто подростки из бедных семей, которых нужда заставляла освещать дорогу прохожим, неся перед ними факел или — реже — фонарь. В некоторых районах Англии их называли «проклятые луной» — из-за ущерба, который мог быть нанесен людям этой профессии при лунном свете. В Лондоне факельщики собирались в таких известных местах, как Темпл-Бар, Лондонский мост и Линкольнз-Инн-Филдз. Сэмюэл Пепис иногда пользовался услугами факельщиков, возвращаясь домой в Тауэр-Хилл. В Венеции факельщиков звали codeghe, во Франции — porte-flambeaux или, если имелся в виду носильщик фонарей, falots. «Вам посветить?» — кричали они на улицах Парижа. Луи-Себастьян Мерсье радовался: «Услуги факельщика создают удобство и обеспечивают безопасность для тех, кого дела или удовольствия вынуждают поздно возвращаться домой»²². Впрочем, в Лондоне факельщики имели сомнительную репутацию из-за сговоров с уличными головорезами. «Воры с фонарями» — называл их Даниель Дефо. Многие жаловались, что они заводят подвыпивших клиентов прямо в лапы грабителям и в самый критический момент гасят факелы. Джон Гэй предостерегал:

Пусть факельщик тебе предложит свет — Такому темной ночью веры нет. На полпути у темного забора, Свет потушив, он твой кошель поделит с вором.

Дефо ратовал за введение в Англии строгой системы, действовавшей в Париже на протяжении большей части XVIII века, при которой все факельщики должны были иметь лицензию. В дореволюционной Франции же, напротив, носильщики фонарей приобрели дурную славу за то, что служили шпионами. «На короткой ноге с полицией», — отмечал Мерсье, одобрявший их «вклад» в общественную безопасность. Правда, клиентам удавалось сохранить если не свои секреты, то свои деньги²³.

Хотя освещением в основном пользовались люди богатые, стороннему наблюдателю не всегда удавалось определить социальное положение путешественника. Помимо свиты лакеев, сопровождавших привилегированных персон, факел или фонарь был не более чем обыденным атрибутом любого пешехода, нес ли его слуга, факельщик или сам пешеход. Один небогатый лондонский трактирщик научил носить фонарь своего пса²⁴. Нищие наловчились делать фонари из собранных подаянием кусочков сала, которые они прятали от ветра и дождя в бумажном каркасе или внутри репы с вырезанной сердцевиной. Приезжий шотландец был поражен изобретательностью бедноты во французском городке Пуатье: «Они берут лучину, зажигают ее с одного конца и идут по городу, раскачивая ею из стороны в сторону, тем самым получая немного света». Случалось, власти ограничивали использование осветительных приборов в зависимости от общественного положения человека. На острове Гернси в проливе Ла-Манш законом разрешалось зажигать три свечи в фонарях только высшему сословию, тогда как остальные имели право на две или одну. «В отличие от других мест, социальное положение прохожих там легче всего определить на улице в темноте», — писал в начале XIX века удивленный приезжий²⁵.

Даже самый яркий факел освещал очень малое пространство, так что темной ночью можно было видеть не дальше вытянутой руки. И хотя он давал больше света, чем фонарь, люди были единодушны во мнении, что это лишь жалкая замена дневному свету. Как гласит поговорка, «По сравнению с солнцем, факел — только искра». К тому же всегда был риск, что сильный ветер или дождь затушит пламя, пусть и защищенное стенками фонаря. В поэме «Венера и Адонис» (1593) Шекспир рисует застигнутого врасплох ночного путешественника: «Как путник, чей погаснул огонек, бредет в ночном лесу тропинкой тайной» [31] ²⁶.

31

Перев. Б. Томашевского.

Помимо искусственного освещения, люди полагались на естественный свет неба. Темнота ночного неба была главной и единственной заботой представителей всех сословий. Они знали не понаслышке, что небо может окрашиваться в различные цвета, иногда за один и тот же вечер. В отличие от наших современников, люди той эпохи замечали множество разных оттенков цвета ночи — от непроглядного мрака до яркого сияния полной луны. В ясные ночи половину каждого месяца 50 и более процентов поверхности луны представляют собой довольно существенный источник отраженного света. Несмотря на бытовавшее в ту эпоху поверье, что лунный свет вреден для здоровья, многие жители Британии называли луну «приходским фонарем». Полную или почти полную луну отчасти в шутку именовали вторым солнцем²⁷. Иногда, обманутые лунным светом, люди даже просыпались посреди ночи, полагая, что наступил рассвет. «Луна светила так ярко, что я подумал, будто занимается день, — рассказывал один пенсильванец в 1762 году. — Я встал, оделся, но, после того как разбудил всю семью и зажег свет, понял, что еще нет и двух часов ночи». Мэри Йейтс, ученица портнихи из Йоркшира, встала в три часа ночи, полагая, что наступает день, хотя на самом деле «это луна светила так ярко»²⁸.

Полная луна восходит на закате и садится на рассвете. В отличие от остальных лунных фаз, полная луна светит всю ночь. Жители некоторых регионов северной части Англии называли ее «сплошной свет». Сияние полной луны позволяло рассмотреть доиндустриальный пейзаж во всех деталях — «предоставляя столько света, сколько было нужно, чтобы разглядеть тысячу прекрасных вещей», как отметил один писатель в 1712 году. Путники могли даже различать небольшое количество цветов, например красный и желтый, зеленый и синий. По данным современной физики, сила прямого солнечного света колеблется от 5 тысяч до 10 тысяч фут-кандел, в то время как сила лунного света составляет примерно 0,02 фут-канделы. Несмотря на столь значительную разницу, человеческий глаз перестает различать цвета и детали объектов, только если сила света падает до 0,003 фут-канделы. На практике это означает, что в лунные ночи предметы видны издалека. Давая показания в суде Олд-Бейли по делу о краже, констебль Сэмюэл Клей утверждал: «Была ясная лунная ночь. Я мог увидеть человека на расстоянии ста метров, а лицо различить в десяти метрах от себя, если не больше». В 1676 году в городе Йорке каменщик разглядел грабителя, «поскольку все вокруг было залито лунным светом». Даже когда луна скрывалась за облаками, можно было на некотором расстоянии различить очертания человеческой фигуры. Поэтому неудивительно, что в такие вечера воры скрывались в тени или вовсе избегали выходить на промысел²⁹.