На исходе дня. История ночи

Экерч А. Роджер

Гордость, а равно и прибыль побуждала мастеров придерживаться мнения, что света свечей недостаточно для работы резцами, напильниками и другими инструментами. «Ночной труд — это бесчестье дня» — гласила известная поговорка. Начиная с XII века гильдии в Англии, как правило, запрещали труд в ночные часы. И прежде всего это касалось тех трудоемких занятий, которые требовали от ремесленников проявления острого ума, отличного зрения, а также хорошего освещения рабочего места. Французская «Книга ремесел» в XIII веке запрещала ювелирам, имеющим дело с золотыми и серебряными изделиями, трудиться в темноте, ибо «ночью недостаточно света и они не могут заниматься своим делом с надлежащим качеством и точностью». Во время уличного мятежа в Дижоне какой-то ножовщик был зарезан из-за того, что работал в поздний час. Беспокойство усиливали глубоко укоренившиеся подозрения относительно любой коммерческой деятельности, осуществляемой после захода солнца. И дело было не только в том, что ночью ожидали козней дьявола, но и в том, что ничего не подозревающие клиенты отдавали себя на милость нечестных торговцев, «не пренебрегающих жульничеством в своей работе», как клеймила их в 1345 году лондонская гильдия производителей шпор. «При свете свечи не стоит выбирать ни женщину, ни ткань» — предупреждала пословица³.

Но при этом далеко не вся работа в средневековом городе и деревне прекращалась с закатом солнца. Существовал ряд исключений, в том числе некоторые сельские занятия и ремесла, не требующие большого искусства. В бухгалтерских книгах крупной флорентийской текстильной компании XIV века термин notte, то есть «ночной», указывал на рабочих, которые трудились до полуночи. В Сент-Омере среди тех, кто в 1358 году был освобожден от необходимости заканчивать работу точно с вечерним колоколом, были матросы и ткачи. Средневековый поэт возмущался соседским кузнецом, который неохотно гасил огонь в кузнице: «Такого шума по ночам не доводилось слышать нам, / Работников вопящих гам, грохочущих ударов гром!» Даже портные и сапожники иногда продолжали выполнять при свете свечи простую работу. Временные ограничения снимались, если требовалось выполнить заказ для представителей знатных семейств, а также накануне рыночных дней и ярмарок. Так, однажды зимой Людовик XI позволил парижским перчаточникам работать до десяти часов вечера. И дело было не только в большом количестве заказов, но и в том, что хозяева считали: ночной труд необходим, дабы удерживать учеников от азартных игр. Наряду с другими средствами работа являлась и формой общественного контроля⁴.

Однако до наступления эпохи раннего Нового времени ночной труд использовался незначительно. С появлением же новых рынков и производителей экономическая деятельность в регионах стала расширяться по всем направлениям. Несмотря на постоянную опасность пожаров, гильдии и городские власти вводили менее строгие законы. В Швеции, например, производство пива было настолько важным делом, что пивовары работали ночь напролет. То же самое происходило в Амстердаме. Когда монах Вальтер Якобсзоон в 1573 году внезапно проснулся в два часа ночи от шума, он решил, что виной всему расположенная неподалеку пивоварня, «где разливали пиво по чанам». Разумеется, для большинства профессий дневные труды заканчивались с наступлением темноты — так, это было нормой для городского среднего класса. Строго говоря, английский «Статут о ремесленниках» 1563 года требовал, чтобы мастера и другие работники трудились весной и летом с пяти утра и до времени между семью и восьмью вечера, а осенью и зимой — с рассвета до заката (два с половиной часа отводилось на отдых и пищу). Во Франции XVII века распространенный термин «дневной работник» означал человека, трудившегося с рассвета до заката. Луи-Себастьян Мерсье, вдохновенно рассказывая о дореволюционном Париже, описал ежевечерний уход по домам плотников и каменщиков, обувь которых оставляла на земле следы от белой извести⁵.

И все-таки множество свидетельств указывает на то, что ночной труд был на удивление распространен в доиндустриальном обществе, особенно когда дни становились максимально короткими — в период с осени до весны. Несмотря на то что дневного света уже не было, как сельский люд, так и горожане еще долго трудились после наступления ночи. «В нашу эпоху ремесленники и те, у кого вообще есть какое-нибудь занятие в этом мире, — сетовал английский писатель в 1680 году, — развили у себя дурную привычку засиживаться за этим занятием допоздна». Большинство продлевало свой рабочий день на несколько часов, а некоторые работали и после полуночи. «Днем — сколько хочешь, ночью — сколько можешь» — подтверждала пословица XVII века. Шотландская же поговорка советовала: «Если ночью есть работа, коня — в стойло, а жену — в постель»⁶.

II

Что касается невоздержанности и неумеренности во сне, от этого зла нужда исцеляет большинство из тех, кто беден.

Уильям Беркитт (1694)⁷

Кто же трудился ночью и зачем? Чем было продиктовано решение работать: свободным выбором или необходимостью? Один из ответов на эти вопросы кроется в том, что рабочий график ремесленников был ненормированным. Не каждый час в сутках и не каждый день недели им приходилось в равной степени интенсивно работать. Воскресенье, естественно, приносило отдых от трудов. В другие дни, вместо того чтобы следовать раз и навсегда установленному режиму, люди придерживались индивидуального графика, выполняя почасовую (или поденную) работу в хижинах, небольших мастерских или на фермах. Согласно Е. П. Томпсону, «везде, где человек сам контролировал свою трудовую деятельность, модель рабочего распорядка представляла собой череду периодов интенсивного труда и праздности». Какова была доля таких людей в общем числе трудящегося населения той эпохи, сказать невозможно, но ясно, что многие предпочитали откладывать на вечер выполнение тех задач, с которыми не могли справиться раньше, работая в более спокойном темпе. Ведь дни проходили не только в трудах, но и в обмене сплетнями и выпивке⁸. К тому же некоторый род занятий, например, пекарское дело, в силу своей специфики требовал ночного труда, а в других отраслях вследствие внезапного наплыва срочных заказов рабочая нагрузка могла резко возрасти. Ассортимент и количество товаров определялись спросом. В Хертфорде ученик портного Джон Дейн «сидел за работой допоздна подряд три ночи», поскольку его хозяин «должен был пошить много сержантских мундиров». А стекольщик Жак-Луи Менетра посвятил целую ночь тому, чтобы закончить набор оконных стекол для церкви в Вандоме, так как обещал доставить их на следующий день. В 1722 году некий лондонский сапожник, «будучи обязан срочно изготовить пару туфель», трудился в своей мастерской почти до полуночи⁹.

Чаще всего, однако, на интенсивность труда в поздние часы влияли отнюдь не личные предпочтения ремесленников, интересы дела или «рабочая этика» доиндустриальной эпохи, а борьба за выживание. «День короток, а работа велика» — утверждала английская пословица. Вечера позволяли людям небольшого достатка по завершении тяжелой дневной работы найти приносящее прибыль занятие. Писатель елизаветинской эпохи Томас Деккер в своем эссе задавал риторический вопрос о значении свечи: «Сколько бедных ремесленников получили благодаря тебе большую часть своих доходов?» Житель Лондона, работник Томас Лонг, трудился две ночи кряду лишь для того, чтобы «подкопить деньжат» и заплатить к сроку ренту. «Тяжелейшая часть ежедневного труда, — заявлял преподобный Джеймс Клейтон, — нередко выпадает на долю наших бедняков именно в то время, которое Бог и природа определили им для отдыха». Так же в рассказе Франко Саккетти, написанном в XIV веке, персонаж по имени Бонамико спрашивает соседа: «Вы что, настолько бедны, что не можете прожить без работы по ночам?»¹⁰

В городах работающие ночью бедняки составляли лишь часть обширного круга трудящихся. Домашняя прислуга, которую держала примерно четверть английских семейств, в любой момент должна была явиться на зов хозяев. У некоторых слуг, таких как управляющие и горничные, были постоянные ночные обязанности, начиная с запирания дверей и окон и заканчивая подготовкой хозяйских спален и тушением свечей. Один голландский писатель жаловался, что после устроенной им дома пирушки с компанией вся домашняя прислуга занималась уборкой до двух или трех часов ночи. Люди, занятые физическим трудом за пределами жилых помещений, вроде носильщиков и извозчиков, порой усердно работали допоздна. Лондонский рабочий Джон Томсон был вызван в два часа ночи, чтобы погрузить балласт на борт пришвартованного на Темзе судна, где приливы, а вовсе не дневной свет определяли график движения кораблей. Точно так же действовали и рыбаки, занимавшиеся ловлей рыбы на продажу. По вечерам улицы городов наводняли торговцы-коробейники, такие как молодые oublieurs в Париже, продававшие вафли. На венецианских гравюрах Гаэтано Дзомпини можно видеть мужчин и мальчиков, при свете луны торгующих вразнос таким скоропортящимся товаром, как телячья кровь и свежие моллюски. «Налетай, покупай моих мидий! — кричит юноша. — Нет такой рыбы, что долго будет храниться!» В Риме уличные торговцы продавали бренди, будто бы помогавший справляться по ночам с «дурным воздухом»¹¹. И повсюду рыскали в поисках тряпок и других потерянных в толчее предметов, которые можно было продать, так называемые hunters. Возвращаясь однажды вечером домой, Сэмюэл Пепис встретил мальчика, «который собирал лоскутки», в руках он держал фонарь. «Порой мальчик мог собрать три или четыре бушеля [36] тряпок в день и получить по три пенса за бушель», — изумлялся Пепис. Навозные кучи, если их перетряхнуть, хранили собственные небольшие сокровища. Люди рылись в мусоре у опустевших рыночных лотков, охотясь за корками хлеба, овощами и мясными ошметками. Другие собирали на улицах экскременты, чтобы затем продать их в качестве удобрения в деревнях. Сам навоз обращался в деньги. Гёте в Неаполе обнаружил мальчишек и сельских рабочих, «не желающих покидать улицы с наступлением темноты», — такова была «золотая жила» из «помета мулов и лошадей», которой можно было завладеть¹².

36

Бушель — мера объема сыпучих тел в Великобритании. Равен 28,6 кг пшеницы.

Простой люд занимался различными делами, требующими элементарных навыков. Английские ткачи, вследствие бурного расцвета суконной промышленности, иногда сидели за станками до десяти вечера даже зимой. На континенте условия не сильно отличались. Мужчины-ткачи в Лионе, к примеру, работали с пяти утра до девяти вечера, такой же график был у женщин в шелкопрядильном деле. Портные, сапожники, войлочники и красильщики также терпеливо сносили многочасовой рабочий день. «Когда иной горожанин ложится спать, — утверждала шотландская поговорка, — сапожник только садится за ужин». Однажды январским вечером 1624 года в Гааге Давид Бекк, вернувшись домой после девяти вечера, обнаружил там «портного Авраама, который все еще трудился». В путеводителе XVIII века по лондонским торговым местам описывался труд свечников: «Их рабочее время таково, как позволяет сезон или насколько требуется товар, равно ночью и днем». Молодой человек по имени Том Паундэлл, почти слепой после перенесенной оспы, вечерами нарезал фитили для торговца свечами¹³.

Поздняя работа была обычной и для каменщиков, плотников, других мастеров-строителей. Разного рода рабочие трудились ночью в доме Пеписа на Сизинг-лейн. В канун Рождества 1660 года маляры закончили работу только в десять вечера. «В этот вечер я был избавлен от их и всей остальной работы», — с облегчением записал Пепис в дневнике. Из записи 1726 года Дэниэла Итона, сквайра из Нортгемптона, следует, что столяры часто работали при свечах, когда осенние дни становились совсем короткими¹⁴. Пекари трудились всю ночь, чтобы обеспечить утром покупателей теплым хлебом. «Он жжет полуночное масло для меня», — написал Мерсье о парижском булочнике¹⁵. В производстве эля и пива профессиональные пивовары после полуночи начинали трудоемкий процесс перемалывания солода, кипячения его в воде для получения мягкой массы, из которой отводилось сусло, подготовки хмеля (для пива) и добавления закваски¹⁶.

Стекольщики и железоплавильщики по сменам дежурили возле полыхающих печей. Огонь в горнах горел круглые сутки, поскольку требовалось поддерживать высокую температуру; то же относилось к известковым печам и к покрытым торфом грудам дров, где производили древесный уголь. Селия Файнс обнаружила в прибрежном городке Лимингтоне рабочих, кипятящих большие котлы морской воды для выпаривания соли. «Они постоянно, днем и ночью, следят, чтобы в очаге горел огонь… они уходят в субботу вечером и гасят огонь и начинают вновь разжигать его в понедельник утром, а разжечь пламя — это немалая ответственность». За исключением Лондона, где существовали законы, защищающие от шума, поздними вечерами часто трудились кузнецы¹⁷. Ночами работали и мельницы, использовавшие природные силы ветра или воды, которые вращали их жернова. Так же как и отжимные прессы для производства оливкового масла действовали «днем и ночью» в Южной Франции, в Англии не останавливались зерновые мельницы. «Эти мельницы не перестают работать всю ночь, если только есть условия к тому, чтобы они крутились», — заметил йоркширский фермер в 1642 году. (А мельники, в силу своих ночных бдений, часто считались вовлеченными в колдовские дела.)¹⁸ Шахты и копи также функционировали всю ночь, ибо время суток ничего не значило для тех, кто работал в забоях, освещенных шахтерскими лампами. Таков был режим работы в медных копях в Центральной Швеции и на серебряных рудниках недалеко от Фрайбурга. В Корнуолле, по мнению одного писателя, «бедняки» зарабатывали «себе на жизнь тяжелым трудом, копая шахты и добывая олово и металл из земли днем и ночью». Уже тогда, в Европе раннего Нового времени, на примере этих зарождающихся предприятий — мельниц, кузниц и шахт — можно увидеть тот огромный вклад, который в будущем привнесет использование ночного труда в рост промышленного производства¹⁹.