На Рио-де-Ла-Плате
Шрифт:
— Да? А почему вы не поплыли дальше?
— Потому что пароход получил пробоину и теперь беспомощно стоит у берега. Нам надо было ждать до послезавтра, но наш спутник привел нас сюда, пообещав, что нас гостеприимно встретят, что мы можем оставаться здесь ближайшие две ночи.
— Нам не нужны гости! Убирайтесь отсюда!
Я растерянно повернулся. Тогда к окну подошел индеец, он спросил:
— Где сеньор Гомарра?
— Его тут нет, — ответили ему. — Он уехал.
— Но куда?
— Это вас не
— Да поймите же, сеньор! Я долгое время жил на ранчо, и к тому же я родственник сеньора Гомарры. Я не могу отсюда так просто уйти.
— А как вас зовут?
— Гомес.
— Ах! Так ваша мать была здешней экономкой?
— Да. Она тоже здесь, вместе со мной.
— Это дело другое. Тогда мы вас примем. Подождите, я сейчас выйду!
Через мгновение из дома вышел мужчина. Он выглядел как настоящий лихой гаучо. С ним появились еще трое мужчин, того же пошиба, они пристально оглядели нас.
— Итак, вы — Гомес! — сказал он индейцу. — Сказали бы вы сразу об этом, мы бы вас тотчас приняли. Стало быть, вы хотите побыть здесь до послезавтра?
— Да, послезавтра утром мы уйдем. Сеньор Гомарра, мой кузен, нисколько не будет возражать, наоборот, с удовольствием разрешит, даже порадуется нашему появлению.
— Его разрешения не требуется. Я купил у него ранчо.
— Значит, он здесь больше не живет?
— Живет, но только в качестве гостя.
— Не очень мне это нравится. Почему он продал ранчо?
— Ему надоела спокойная жизнь. Захотелось перемен и приключений. Он уехал, но сегодня вечером вернется.
— Может быть, вы все же разрешите нам здесь остаться?
— Добро пожаловать!
— Я лучше расположусь во дворе, йербатеро тоже. Ну а для сеньоров, может быть, найдется местечко в доме?
— К сожалению, нет. Место уже обещано. Приедут другие гости. Разожгите костер, и тогда под открытым небом вам будет куда уютнее, чем в затхлой каморке.
— Это верно, — заметил я. — Ладно, мы останемся во дворе. Прошу вас, покажите место, где можно разложить костер.
— Прямо перед домом.
— А можно отвести лошадь в загон?
— Нет, лучше не делать этого. Я держу там очень норовистых лошадей, они кусаются, лягают друг друга. Отведите вашу лошадь вон в тот сарай. Он пустой, там кое-какой инвентарь, и все.
— А корм?
— Дам вам корм, воду тоже.
— Прекрасно! А если у вас еще и мясо для нас найдется, вам хорошо заплатим.
При этих словах его физиономия просветлела. Он отвел мою лошадь в деревянный сарай, я сопровождал его. Там он снял седло и привязал животное. Я осмотрелся и заметил, что в сарае лежали несколько багров и лопат и тому подобные инструменты вроде заступов и тяпок. Пол был неутоптанным, мягким. Крыша оказалась дощатой. Вообще, сарай был довольно большим, здесь могло уместиться более двух десятков лошадей. Поскольку располагался он с северной стороны ранчо, он не пострадал от памперо, налетевшего с юга. Дверь ранчо выходила на север, поэтому ее было видно из сарая.
Я не случайно упомянул о том, где находилась дверь, позже это обстоятельство сыграло важную для нас роль. От сарая дверь отделяли не более двадцати шагов. Справа и слева от входа в сарай имелось по одному ставню, запирались они изнутри.
Для лошади принесли свежую траву. Затем хозяин ранчо со своими спутниками направился в жилище, чтобы похлопотать о нашем обеде, в это время гаучо приготовили топливо для костра. Стоило мне передать им немного денег, как эти люди стали воплощением любезности, они принесли нам столько сухих кактусов, что их хватило бы нам на пару дней. Огонь развели рядом с сараем, примерно в пяти шагах от его двери. Возле стены сарая сложили топливо. Оба этих обстоятельства нас очень выручили впоследствии.
Тем временем вернулся хозяин ранчо со своими товарищами. Он принес столько мяса, что мы могли бы наесться до отвала. Только вот на полковника он все время как-то странно поглядывал. Разумеется, я не обратил тогда на это внимания. Позже мне вспомнились эти взгляды, и я понял их смысл.
Солнце уже зашло, когда мы разожгли костер. Каждый получил по куску мяса и насадил его на нож или кол, чтобы поджарить на огне. Из ближайшего ручья принесли воду. Хозяин ранчо посматривал на нас, но не вступал в разговор. Его спутники (они не казались мне его слугами) уехали и больше не появлялись. И эту деталь я позднее припомнил, узнав, что они тайком отбыли за своими товарищами.
Когда мы поужинали, полковник направился в сарай и попросил меня и брата Иларио подойти к нему. Мы сели прямо у входа, так чтобы обозревать все происходившее вокруг.
— Теперь у нас есть время, сеньоры, и за нами никто не наблюдает, — сказал он. — Я думаю, вы можете мне рассказать все, что вам известно о Хордане.
Монах подал мне знак, означающий, что ему не хочется говорить; поэтому отвечал я:
— Что ж, раз я знаю, кто вы, то мне нечего вас бояться. Но поймите, мне в определенной степени не по себе, потому как я становлюсь почти что предателем.
— Предателем? Конечно же, нет. Я служу власти, данной от Бога. Хордан — мятежник. Если вы изложите все, что знаете о его планах и замыслах, то разве это предательство? Вы исполните то, что велит вам долг. Не так ли?
— Да, вы, наверное, правы.
— То, что вы знаете, важно?
— Чрезвычайно важно.
— Так не мешкайте же, сообщите! Быть может, этим вы спасете немало жизней и уж, конечно, убережете страну от огромных бед.
— Я тоже так думаю. Поэтому сразу скажу вам главное. Хордан должен получить деньги и оружие.