Начало и конец нашего земного мира

Кронштадтский Иоанн

Троичность Отца отразилась в человеке, как отра­жается солнце в малой капле воды, сияя в ней тремя ос­новными способностями в семи божественных дарах: разуме, памяти, слове, воображении, воле, чувстве и со­вести в подобие того, как и Дух Святой проявляется в семи дарах благодати,

121

В видимых явлениях физического света Дух Божий напечатлел подобие благодатного света. Первозданный человек, несмотря на то, что создан был непосредствен­но Самим Богом со всеми задатками для преуспеяния в добре, однако же, как вызванный из ничтожества, только в том случае мог исполнить свое великое назначение, если бы оставался под влиянием благодатного света. Для того и требовалось от него покорное исполнение воли Божией. Но с нарушением союза с Богом дух человека омрачился, то есть сделался как светильник без света. Так точно, как в физическом отношении лишенные света, или не освещенные предметы принимают свой есте­ственный темный вид, если бы солнечного света не было. С падением для человека

началась духовная ночь, но не совершенный мрак, в котором находится дух злобы. Это потому, что человек не сам собою пришел к нарушению союза с Богом, а подвергся этому нарушению чрез обольщение или обман духа злобы. Ночная тень, в кото­рую он попал по увлечению другого существа, должна рассеяться для него, если только он не воспротивится обратному увлечению себя Тем, Кто пострадал за него в надежде увлечь человека из тьмы к свету. О сем и Сам Спаситель предвозвестил: «Когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе» /Иоан. XII, 32/.

Физические явления света относятся к духовным явлениям благодати Божией, как например, фотографи­ческое изображение звездного неба к самому звездному небу. Всякий видимый предмет имеет какую-нибудь ок­раску, ибо при существовании физического света в ви­димой природе нет места совершенной тьме. Вот почему есть цвета темные, но совершенно черного нет. Разве только там, в подземных темницах и на дне морском, куда не может ни прямо, ни косвенно проникнуть ни один луч света и отразиться на чем-либо, чтобы изменить совер­шенную черноту на какой-нибудь цвет. Таково было и со­стояние каждого человека. В нем еще осталось место,

122

он не дошел, как дошел дух злобы и ангелы, последовав­шие за ним, до необходимой глубины зла, несмотря на то. что дух его был способен превратиться мрак, как тело прах, если бы Создававший его оставил и ни один луч Божественного света не проникал и не отражался в его духе. К счастью человека, в его духе осталась хоть неко­торая способность к сожалению и раскаянию, и благода­ря этому осталась способность воспринимать и распро­странять вокруг себя некоторые проблески Божествен­ного света.

При создании человека Творец заключил дух чело­века в телесную храмину, устроенную с непостижимой премудростью и предусмотрительностью. Соединением бессмертного и могущественного духа с слабым есте­ством плоти Творец сокрыл от самого человека могуще­ство его духа. Этим предохранил его от возможности воз­мечтать о себе в пасть безысходную глубину гордости и отчуждения от своего Создателя. Таким образом, даро­ванное могущество духа в разуме и воле было временно ограничено и стеснено до установленного срока, подоб­но тому, как родители во многом ограничивают своих де­тей до их совершеннолетнего возраста. В возмездие за это ограничение человеку было дано господство цар­стве животном, растительном и ископаемом, вверенных ему Богом на правах властелина, возделывателя и хра­нителя. Но и тут поставлено некоторое ограничение вла­сти, дабы научать согласовывать свою свободу действий с волей Божией. Надобно полагать, что испытание, по­ставленное ему в виде заповеди, было необходимо, что­бы утвердиться и сделаться способным пользоваться дарованной ему свободой уже без всяких ограничений, когда наступит определенный ему предел совершенно­летия. По всей вероятности, началом совершеннолетия первозданного человека был бы поставлен тот предел, на котором естество животное, покорившись духу, впол не слилось бы с духовным. Быть может, ч то челоэеку суж-

123

дено было со временем сделаться вполне духовным и не служить более местом тесного заключения для могуще­ственного и свободного духа. Иначе говоря, еладыче-ственный образ Божий должен был воссиять в теле чело­века и тогда оно не ощущало бы в себе свойственные ве­ществу несовершенства и нынешнего смертного разло­жения. В таком, но неложному упованию, состоянии, мы чаем воскресения мертвых и изменения тех, которые бу­дут жить на земле в славное второе пришествие Христо­во, как открывает о том Апостол Павел: «Говорю вам тай­ну: не все мы умрем, но все изменимся, вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменим­ся. Ибо тленному сему надлежит облечься в нетле­ние, и смертному сему облечься в бессмертие» /I Кор. XV, 51-53/. «Ибо сие говорим вам словом Господним, что мы, живущие, оставшиеся до пришествия Гос­подня, не предупредим умерших; потому что Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в срете­ние Господу на воздухе, и так всегда с Господом бу­дем»/! Фес. IV, 15-17/.

Творец мира благоволил непосредственно создать человека из праха, дабы память такого происхождения была всегдашним источником смирения его пред Богом. Сознание своего ничтожества могло привести человека к вечному источнику блаженного упокоения в Боге, в ду­ховном смирении и духовной нищете. Таким-то образом вещественная оболочка человека должна была послужить ему к приобретению высочайших духовных добродете­лей. Это же назначение она сохранила и после падения человека, ибо непрестанная мысль о телесной смерти, соединенной с возвращением в прах, служит предохра­нением от смерти духовной, усвояемой постепенно чрез

124

погружение души в гордость и другие смертные грехи.

Соответственно человеку и видимый мир, для него назначавшийся, должен был возникнуть непосредствен­но силой Божией из ничтожества, дабы этим самым про поведывать славу и величие Создателя своего. После падения человека он сохранил свое первоначальное на­значение, ибо на каждом шагу свидетельствует человеку о величии Творца и о его собственном ничтожестве. Ма­лейшего нарушения естественного порядка равновесия сил в природе достаточно, чтобы привести человека в трепетное изумление и панический страх, при котором вся мудрость и предусмотрительность мгновенно рассы­паются в ничто. Огонь, вода, воздух, суша едва выйдут из установленных им пределов, - человек теряет силы бо­роться с ними, и пораженным ужасом - отступает, а зах­ваченный врасплох - погибает. Пожары, наводнения, бури, землетрясения, засухи, моровые поветрия и проч. предъявляют человеку сплошь и рядом его ничтожество. Легко заметить даже, что человек тогда чаще всего встре­чается с подобными нарушениями естественного поряд­ка в природе, когда возмечтает о себе, когда забывает свое происхождение из праха и оставляет свои обязан­ности в отношении к Создателю своему.

Какие последствия возникают для могущественно­го и по существу своему свободного духа человека, когда под бременем своей вещественной оболочки, или подав­ляемый грозным величием природы, он обращается к яс­ному сознанию своего бессилия и ничтожества? Несом­ненно, что вместе с этим сознанием дух человека желает найти поддержку у всемогущего Создателя своего, чего и достигает чрез раскаяние и мольбу о помиловании. Этим самым постепенно созидается и возрождается в чело­веке дух спасения, то есть, вполне благоустроенное, свет­лое, заключенное известные пределы, точно управляе­мое и плодотворное состояние духа, при котором он пе­рестает представлять из себя зрелище пустоты и не-

125

устроенной тьмы.

Человек в состоянии падения, а следовательно и каждый из людей в этой временной жизни может быть назван, по выражению митрополита Филарета, землею еще неустроенною и пустою. По всеблагой воле Отца, чрез Ипостасную Премудрость в Духе Святом созидает­ся и совершается в нем спасительная жажда примире­ния с Богом, желание освободиться от тягости греховно­го мрака. Это состояние человека может быть поставле­но в параллель с состоянием земли пустой и неустроен­ной, какой изображает ее Моисей, повествуя о началь­ном творении. Пред своим просвещением она была бес­плодна и окружена непроницаемым мраком, хотя Дух Бо­жий уже носился над водами, влагая в них семена жизни. Так и человек состоянии падения ничто иное, как мрак, обуреваемый страстями, требующий просветления свы­ше спасительным светом Писаний, дабы дух его озарил­ся тройственным светом святой веры, любви и надежды на Бога и вечную жизнь. Просвещение этим тройствен­ным светом может быть поставлено в параллель с пер­вым из числа шести дней творения. Это только начало созидания в человеке того, что называется духом спасе­ния. Митрополит Филарет записках на книгу Бытия про­водит подобную параллель между шестидневным творе­нием и созиданием в падшем человеке возрожденного духа спасения, до того блаженного дня, когда «весь че­ловек воссозидается во образ Сына Божия: ибо тогда совершенно в него вселяется, в нем живет, в нем владычествует, в нем покоится, его освящает Святый и во святых Почивающий» /Зап. на *>» ом г. 2.7, стр.33/.

Припомним, как этот дух спасения по воле * и:> ч>а-нию Отца созидался Ипостасной Премудростью Божие*. и совершался Духом Святым /посланным Сыном от Отца; в учениках Христовых, удостоенных избрания для благо-вестия миру спасения. Среди предварительного приго-

126

тоеления, начавшегося с того, что они оставили все и пошли за Учителем, Дух Божий уже носился над ними, влагая в них семена Слова жизни, но совершенное про­свещение верой в Божество Христово с надеждой не на здешнюю славу, а на славу будущего века, соединенное с любовью до самопожертвования, наступило только пос­ле того, когда совершился крестный, искупительный под­виг нашего Спасителя. Тогда, уже по воскресении Его из мертвых, они уверовали Него, как истинного Сына Бо­жия и Бога, и по вере в Него истинный свет Духа Божия озарил их и отверз им ум к разумению Писания /Лук. XXIV, 45/. Апостолы Христовы, подготовленные непосред­ственно Самой Ипостасной Премудростью к принятию совершительных даров Духа Святого в третий час в День Пятидесятницы, снисшедшего на них в виде Огненном, возродились к новой духовной жизни во свете лица Бо­жия. Но этобыло только начало благоустроения. великий зародыш Церкви. Им предстояло пронестись над вселен­ной как бы на крыльях ветра, омыть ее водами крещения, утвердить истинную веру, соделать ее плодоносной и по­ставить на свое место светила для управления и назида­ния церквей. Совершая это благодатию Духа Святого, они и сами совершались тем же Духом от силы в силу, достигнув, наконец, установленного предела, когда воз­рожденный Духом человек воссозида лея во образ Агнца Божия Христа чрез принесение себя в жертву Богу.