Наше преступление

Родионов И. А.

Леонтій тутъ -только догадался, что съ пьянымъ обличителемъ вжливы разговоры безполезны.

— Чего? бери его, кумъ, за одну руку, а я за другую и сами предоставимъ къ становому.

Кумовья подхватили Демина подъ руки и пота-іцили къ квартир станового, находившейся непода-леку за соборомъ. Дем«нъ уже не въ силахъ былъ переступать и волочился ногами по земл.

Оказалось, что становой отлучился въ уздъ. Му-жики. ругнувъ начальство за то, что оно отлучается не во-время изъ дома, ршили хать къ слдователю.

Леонтій, оставивъ кума сторожить заснувшаго на узкомъ

тротуар Демина, побжалъ за лошадьми. Че-реіъ четверть часа опи втроемъ на двухъ телгахъ перезжали по жёлзному гулкому мосту черезъ рку.

Слдователь жилъ въ предмсть, нанимая не-большой особнякъ у мстнаго нотаріуса. Путь къ нему лежалъ мимо казенки, а такъ какъ Леонтію и Мирону къ завтрашнему дню надо было закулить водки, то они на нкоторое время остановились у кабака. Про зарокъ Леонтій уже забылъ, и они съ кумомъ Миро-номъ на радостяхъ, что открыли убійцъ, изрядно вы-пили.

Деминъ лежалъ въ тлг Мирона въ поЛномъ безчувствіи, и какъ ни расталкивали его спутники, не просыпался.

Тутъ же, у казенки, кумовья встртили пьянаго Рыжова съ соленымъ сазаномъ подъ мышкой.

Такъ какъ онъ былъ первый обличитель убійцъ Ивана, то мужики прихватили и его съ собой.

На подъзд квартиры слдователя мужики кри-чали, стучали и топали ногами.

Вышедшая на крикъ прислуга заявила имъ, что въ пьяномъ вид къ барину являться нельзя. Му-жики обругали ее и продолжали стучать въ дверь.

Пришлось самому слдователю выйти на крыльцо и выгнать ихъ, при чемъ въ еердцахъ молодой юристъ обозвалъ ихъ пьяницами и пригрозилъ препроводить въ полицію.

Мужиіки чрезвычайно оскорбились, особенно Леон-тій. Пьяными они себя нИкакъ не признавали.

— Кто, мы пьяны? — возражалъ Леонтій, когда за слдователемъ еще не успла захлопнуться дверь. — Ты, доллсно, самъ со вчерашняго не проспался, а мы не пьяны, мы, можетъ, еще хлба не ли... а ты: пьяпы... Мы вотъ убивцевъ поймали, а ты выго-няешь ... Нешто это порядокъ? а?

Мужики сли въ телги и такъ какъ считали себя несправедливо обиженными, то, чтобы утшиться, поворотили лошадей опять къ казелк,

тотото.еіа кагак.ги

1«5

— Врешь, ваше благородіе, — кричалъ по адресу слдователя, дучи по улиц, Леонтій. — Мы знамъ, какъ ты убивцевъ покрываешь. Мы теб по пять-десять рублей изъ-подъ полы въ руку не оуемъ, да лукошками яйца да масло н таскаемъ... Палагея-то шапталовская надорвавши, корзины да лукошки на кухню теб таскавши... Оттого ты убивцевъ и оправ-дываешь, а мы по правд живемъ.

— Мы мужики-сряки, оттого насъ нигд и не принимаютъ... — сказалъ Миронъ. — Мужика взД забижаютъ, везд мужику послдне мсто. Рази это правильно, кумъ?

— Извсно, кабы господа пріхали, такъ н та-кой разговоръ бы былъ... а то насъ, мужиковъ, хуже, чмъ за собакъ, считаютъ... Вонъ за господскую со-бачку нашего брата-мужика въ острогъ засуживаютъ, а тутъ человка -убили... и свидтелевъ н прини-мактъ. Рази это порядокъ, кумъ? а?

Широкая улица предмстья теперь сплошь была запружена порожними тлгами и подъзжали все но-выя и новыя, скучиваясь около кабака.

Болыной казенный паразитъ и присосавшіеся къ нему маленькі работали на славу.

Неуклюжія, срыя фигуры копошились у порога казенки и около торговокъ.

Въ сотни глотокъ изъ стклянокъ переливалась за-втвая влага, отравляя и одуряя мужицкія головы; сотни челюстей пережевывали сухія баранки, ржавыя селедки, соленые огурцы, вонючую колбасу и тому подобную дрянь.

Бородатыя, обвтренныя лица краснли, какъ ка-лепый кирпичъ, глаза сверкали буйнымъ блескомъ; шапки сами собой лзли съ хмурыхъ лбовъ на за-тыхки. Эта пьющая и насыщающаяся людская толпа походила на дикое кабанье стадо, пока еще мирноз, чавкающеее и хрюкающее, но уже внушающее само

тотото.еіап-кагак.ги

по себ тревогу и готово по малйшему поводу вски-нуться и натворить бдъ.

'День клонился къ вечеру. Отъ кабака многіе, за-пасшись бутылями съ водкой, волной отхлынули на своихъ подводахъ. Они, по своему обыкновенію — съ пьянымъ ораньмъ и сквсрнословіемъ немилосердно нахлестывали своихъ кляченокъ, и т неслись вскачь, опережая другъ друга и громыхая колесами по сухо'й земл, такъ что надъ узкой лентой дороги поднялось облако пыли, которое вс густло и удлинялось. По дорог образовался извилистый, длинный обозъ, го-лова котораго достигала уж Хлябинской горы тогда, какъ хвостъ еще терялся въ предмсть. Леонтій, Миронъ и Рыжовъ съ безчувственнымъ Деминымъ то-же хали въ этомъ обоз.

Теперь небо н было такимъ чистымъ, какъ утромъ. По блдной синев его бродади дымчатыя облака съ блоснжными краями, освщенными солнечными лу-чами. Въ тепломъ воздух лниво носшшсь безчис-ленныя нити паутины, прилипавшія къ лицу, къ ру-камъ, къ одежд, цплявшіяся за втви деревьевъ; ею же, какъ частой, тонкой сверкающей сткой, были затканы позлащенные вечернимъ солнцемъ жнивья и засохшіе стебли травы на лугахъ.

Мимо этого орущаго обоза, объзжая на своей синой каріолк*) отдльныя телги, прозжалъ тол-стый, сдобородый старикъ съ золотыми очками на маленькомъ,, курносомъ нос. Это былъ бухгалтеръ городского общественнаго банка, возвращавшійся изъ города въ свою усадебку, расположенную въ верст за Хлябинымъ. Какъ только мужики завидли ста-рика, съ ихъ телгъ тотчасъ же понеслись по его адресу оскорбительныя замчанія и непечатная брань.

Брань эта, сперва неувренная, чмъ дальше, ста-новилась все громче, злобне, наконецъ обратилась

о Дпухколесный экипажъ^ еіап-кагак.ги

187

въ иэступленный ревъ п улюлюканіе. Казалось, весъ этотъ обозъ въ нсколько десятковъ телгъ выхалъ на травлю хищнаго звря, уя«ъ болыю насолившаго охотникамъ своими опустошительными набгами и те-нерь,' окруживъ беззаіцитнаго звря, въ торясествю-щихъ крикахъ и ругательствахъ отводили охотпики надъ нимъ свою душу.

Удивленный, помертввшій отъ страха старикъ подъ градомъ все возраставшихъ ругательствъ и угрозъ дохалъ до Хлябинской горы. Тутъ человкъ пять мужиковъ разогнали своихъ лошадей и скакали ря-домъ съ «барской» каріолкой, сбивъ ее съ не широкой, пролегающей у края обрыва дороги и ни за что не давая обогнать себя.