Наследие Иверийской династии
Шрифт:
— Последствия, леди Эстель, — охотно поддержала наставница, вернувшись в разговор. — Для нас всех конфликт с леди Лорендин грозил печальными последствиями.
Финетта прижалась к Матриции, крепко ухватив её за руку. Поющий телёнок в ответ едва заметно поцеловала её в висок, успокаивая. Они тоже были уязвимы перед интригами Тильды.
Талиция Веллапольская спрятала лицо за веером. Маленькая княжна открыто боялась Тильду, поэтому сейчас хлопала ресницами, сдерживая слёзы.
Только Хломана Дельская впилась меня взглядом, как зубами, и ждала реакции. Странно, она была единственной, кто
— Последствия были бы печальными даже для Мальки, — не отрывая от меня глаз, сказала Хломана. — Тильда бы сдала её властям за укрывательство преступника. А девочка уже в том возрасте, когда за проступки грозит суд и заключение. Она, конечно, виновата, но…
— Но не настолько, чтобы её клеймить, — подняла я палец вверх.
— Именно, — легко согласилась сестра Дельская. — Поэтому каждая в этой комнате благодарна тебе за… — она осеклась. — За твой подвиг. Тильда Лорендин по твоей милости больше никому не причинит вреда.
— Я не убивала Тильду, — спокойной повторила я свою правду, и сиротки ахнули. — Хотя, видят боги, если бы она была жива, я бы прямо сейчас её собственноручно прикончила!
Наставница с дряблым подбородок отпрянула от меня, как от пожара. Видимо, боялась, что я была способна на кровавую расправу прямо посреди сиротского приюта. Что ж, в этом была доля правды. Руки у меня чесались.
— Мы верим тебе, сестра, — легко тронула меня за плечо Зидани. — С Тильдой Лорендин расправился призрак Мелиры Иверийской. Великая королева сама наказала её за злобные деяния.
Я закатила глаза. Тоже мне, лучшие из женщин! Мелироанские девы не верили в икша, не верили в господина Демиурга, но охотно пересказывали байки о призраке, даже не стесняясь детей. Что это ещё за таинственный призрак Мелиры, вооружённый рапирой?
Приин поймала мой взгляд и как-то странно дёрнула щекой. Недавнее происшествие всё же оставило на ней свой след: всегда гладкие блестящие волосы потускнели и распушились, цвет лица померк, а одежда измялась. Интересно, кто-то ещё из сестёр замечал её положение?
Впрочем, сейчас это было не важно.
Вместо драки и дальнейший обвинений я повернулась к напуганной, сжавшейся в комок Мальке и заглянула в глаза.
— Не раскисай, — я прошлась ладонью в перчатке по мокрым детским щекам. — Ты хотела посмотреть на шрамы? Так смотри.
Я приспустила короткий рукав платья — одно кружево! — и выставила вперёд предплечье, украшенное рваным перламутровым росчерком. Малька открыла рот. Чтобы впечатлить сиротку ещё сильнее, я без стеснения задрала юбку, демонстрируя неровные звёздочки над коленями — следы зубов икша. Уже давно поджившие, белесые, они, конечно, ни в какое сравнение не шли с ужасным клеймом на лице. Поэтому я торопливо заговорила:
— Чудовища оставили на нас с тобой шрамы, Малька, — я осторожно убрала от её лица прилипшую прядь. — Но не все они видны другим людям. Самые страшные шрамы внутри нас, и их не вылечить ни силами Девейны, ни даже Иверийской магией.
Девчонка хлюпнула носом и выпучила огромные тёмные глаза. Клеймо на щеке она больше не прятала.
— Пусть все думают, что это уродство, но мы-то знаем с тобой, что в наших метках заключена большая сила, не доступная никому другому. Злость и обида. Я знаю, что она в тебе есть, — я легко ткнула Мальку в центр груди. — Используй эту злость себе во благо. Научись сражаться не с людьми, а с судьбой. Ты будешь проигрывать, но и выигрывать — тоже.
На плечо легла рука Зидани Мозьен. Сестра меня поддерживала.
— Только не торопись, — предупредила я девчонку. — Прежде, чем действовать, трижды подумай и не спеши. Но не позволяй себя обижать.
— Леди Эстель, — раскрыла рот Малька. Рука её вновь метнулась к клейму, но сиротка передумала его прятать. — Вы говорите так красиво, но я даже не знаю, что мне делать сегодня… Или даже прямо сейчас, — она подалась ближе и прошептала: — На меня все смотрят.
В первую секунду я растерялась, осознав, что мы и вправду стали актёрам на сцене, застывшими в окружении ожидающих продолжения зрителей. Но потом память подкинула мне подсказку. В мыслях зазвучал самый родной голос из далёкого прошлого.
— Делай то, что можешь сделать прямо сейчас, — уверенно кивнула я. — Порой даже камешек в сапоге проясняет разум, если его оттуда наконец выкинуть.
Я улыбнулась кроуницким воспоминаниям. Какой наивной, простодушной и открытой тогда была Юна Горст! Как бесконечно она верила в сказу и в хорошего ментора! Как отчаянно пыталась сохранить свет в душе… Ещё не подозревая о том, что тьма ничем не хуже.
— У меня нет камешка в сапоге, — прервала мои размышления Малька и с сомнением оглядела свою обувь.
Сиротка задумалась и потрясла ботинком, будто убеждаясь, что в нём действительно ничего не гремит. Такая смешная! Было бы не удивительно, если бы камешек оказался внутри: башмаки порвались и истёрлись. Но я, конечно же, имела ввиду совсем другое.
— Иди и возьми свою конфету, — подсказала я. — Ты заслуживаешь её так же, как все остальные девочки здесь. Не позволяй никому отбирать это право. И… — я скривилась от самой мысли, но всё же сказала это вслух: — Слушайся взрослых. Помогать преступникам — плохая идея.
— Мудрые слова, леди Эстель, — торопливо подхватила наставница приюта и заговорила громко, чтобы все девочки услышали: — Мелироанские девы подают нам пример сестринства и единства. Среди них царит мир, уважение и взаимоподдержка. Давайте окажем нашей Мальке такую же заботу, как это делают благородные леди. И этим все вместе спасём её душу. Во имя Квертинда!
— Во имя Квертинда! — вразнобой отозвались девичьи и детские голоса.
Впечатлившись, долговязая смуглая девчонка заключила Мальку в кольцо рук, чем вызвала вздох умиления у всех присутствующих. А соседка даже протянула свой надкусанный леденец. Это было так трогательно и простодушно, что напомнило счастливый конец волшебной сказки — одной из тех, что рассказывала в местном приюте Зидани. И это так… воодушевляло! Буквально окрыляло. Как убийство, только… иначе.