Наследие Иверийской династии
Шрифт:
— Говорят, она гостья самой бледной прорицательницы, — вставила Хломана. — Служанки шептались, что Талиция попала в академию по настоянию Великого Консула… Она лично просила Лаптолину, и та не смогла отказать.
— Даже если это правда, вряд ли их дружба — достойный повод оставаться в Квертинде, — Приин взяла кончик кисточки в рот и прищурилась, оглядывая своё творение. Капли топазов в её серёжках кокетливо сверкнули. — Вести переписку они могут и находясь по разные стороны от границы. Как бы нам не хотелось удержать сестру, Талиции пора возвращаться домой.
Сестра Томсон хотела что-то возразить, но вдруг резко вскочила и вместе с порывом ветра
Послышался скрип ступенек — кто-то поднимался к нам в галерею по винтовой лестнице. Мы все застыли в ожидании загадочной фигуры, пытаясь предугадать, кто появится в дверном проёме.
— Прошу прощения за задержку, — влетела в оранжерею Лаптолина. Бархатные туфельки на золотистых каблуках торопливо зацокали по дереву. — Некоторые господа не могут ждать. Итак…
Суетливая, раскрасневшаяся, она позволила себе отдышаться несколько секунд. Служанка поднесла ей стакан освежающего напитка на подносе и присела в глубоком реверансе, не пролив ни капли. Госпожа Првленская сделала глоток и быстро натянула доброжелательную улыбку. Дважды хлопнула в ладоши, привлекая внимание.
— Продолжим занятие, — выдохнула женщина и торопливо заговорила: — Соблазнение подобно живописи. Оно имеет множество граней. В зависимости от творца, оно может быть изысканным, утончённым или же грубым, бездарным. Провокация мужской страсти — тема очень щепетильная и острая, требующая соблюдения строгих правил и точной выверенности каждого движения.
— Простите, госпожа Првленская, — осмелилась перебить Матриция. — Но разве Талиция не присоединится к занятию? Вы сами говорили о важности сегодняшней темы.
— Княжна Веллапольская отлучилась из замка и в ближайшее время будет отсутствовать, — отчеканила Првленская.
— Она вернётся? — спросила Финетта.
— Ну конечно, — Лаптолина поправила выбившиеся из причёски пряди отточенным жестом. — Она просто отправилась на прогулку. Чудесный день, не так ли?
Женщина с удовольствием втянула пахнущий свежестью воздух. Осеннее солнце бликовало на стёклах, блестело в капельках воды на недавно политых растениях в кадках, отражалось в фонтане. Фруктовые деревца, пальмы, можжевельники и декоративные орешники — оранжерея Мелироанской академии вовсю зеленела, невзирая на скорую зиму. А от яркости гладиолусов и настурций рябило в глазах. Снизу доносилась едва слышная симфония: должно быть, госпожа Сафо с оркестром создавали мелодию для праздника Династии. В Баторе к этому великому дню начинали готовиться заранее.
— О, день просто превосходный, — охотно подтвердила Зидани Мозьен. Муслиновое платье в бледную розовую полоску подсвечивалось белым тиалем, и это роднило светловолосую целительницу с самой Девейной. — Уверена, что все мы охотно бы присоединились к сестре Талиции на прогулке.
— Быть может, перенесём мольберты в Сад Грёз? — несмело предложила Матриция.
— Нет, — отрезала Лаптолина.
Сёстры прикусили языки, но заинтересованно переглядывались в ожидании продолжения. Я бы не удивилась, если бы его не последовало, но Лаптолина пребывала в удивительно хорошем настроении. Выдержав паузу, она рассмеялась и всё-таки рассказала нам правду.
— Она на свидании, — торжественно сообщила Првленская, и сёстры ахнули. — Сам консул лин де Блайт предложил ей показать окрестности Ирба.
— Но до Ирба же день пути… — начало, было, Приин, но закончить не успела — раздался оглушительный звон.
У моих ног растекалась грязноватая лужица с краской. Стакан разбился, окатив всё вокруг — мольберт, душистый лавр в горшке, раскиданные по полу подушки и Арму, метнувшуюся ко мне стрелой. Я не пострадала, но почему-то оказалась на ногах с переломанной пополам кисточкой.
— Леди Горст, — засуетилась Эсли. — Такое случается, ничего страшного… Стрилли, неси ветошь! Да позови Друну с Рионой, пусть уберут тут всё!
Вокруг забегали служанки, Стрилли метнулась прочь. Арма принялась отряхиваться.
— Юна… — поднялась Матриция.
— Сестра, ты точно в порядке? — обеспокоилась Приин.
— Он был здесь? — на удивление тихо, едва слышно спросила я, прожигая взглядом Лаптолину.
— Консул лин де Блайт лично заехал в Мелироанскую академию, — невозмутимо подтвердила Првленская. — Я оказала ему честь гостеприимства и сама настояла на уединённой прогулке с княжной Талицией. Он как благородный господин согласился. У него очень мало времени, поэтому это будет недолгое свидание, — она прошлась вдоль ряда плетёных кресел, прикрытых подушками в цветочных наволочках. Лёгкий шлейф платья прошуршал по паркету. — О, не переживайте за сестру, консул сможет позаботится о ней. Его внимание достойно Её Высочества.
А как же я? Этот вопрос мне захотелось проорать ей в лицо, вытребовать ответ угрозами, но слова застряли в глотке. Ментор был здесь, был совсем близко, и не поднялся даже ради короткого “Привет”?
— Какая превосходная новость! — воскликнула Приин, и я едва не убила её взглядом.
— Пример жизнелюбия и надежды, — согласилась Зидани. — Большое счастье, что консул лин де Блайт не отчаивается накануне войны.
Я сжала кулаки. В кожу ладоней больно впились ногти. Те самые, похожие на блестящие леденцы.
Мне нужно было объясниться с ним. Рассказать, что всё сказанное тогда в дилижансе — пустые слова обиженной девчонки. Быть может, у нас больше никогда не будет шанса поговорить. Возможно, эта война станет для Кирмоса лин де Блайта смертельной, а последнее, что я сказала ему — просьба разорвать связь. Тогда, в Кроунице, он просил меня всегда помнить, что я его мейлори. Мне нужно было сказать ему, что я помню. Что с нашего расставания не прошло и часа, чтобы я об этом не вспоминала…
— Продолжим занятие, — невозмутимо отвернулась Лаптолина, и сёстры уткнулись в свои холсты. — Сотню лет выпускницы моей академии вершат историю Квертинда. Мужчины управляют королевством, а настоящие леди — мужчинами. Как они добиваются своего? Не топают ножками и не требуют внимания. Они заставляют верить в сказку. В чудо. И в себя. Они дарят удовольствие, но не плотское, для коего есть куртизанки и дурнушки, а эмоциональное. Они заставляют мужчин чувствовать себя особенными рядом с собой. Покорителями. Властелинами. И они воистину становятся такими. Особая магия, о которой я говорю, — это способность превратить самого заурядного клерка в могущественного господина. В этом и есть искусство быть благородной мелироанской девы.
— Вы снова в краске… — жужжала Эсли. — Сейчас я… Вот так, — она потёрла мой висок платочком. — Поднимите руку, леди Горст, кажется, вас всё же немного задело брызгами.
— Убери руки, Эсли! — прошипела я. — Хватит протирать меня, как вазу в гостиной!
Горло драло, щёки пылали, а идеально уложенные утром локоны — волосок к волоску — вдруг стали тяжёлыми, будто выкованными из стали. Я часто задышала и одним глотком осушила чашку с остатками чая. Даже травы проглотила. По виску скатилась капелька пота. Сердце билось где-то в глотке. Гул крови в ушах заглушал речь хозяйки Мелироанской академии.