Не смейся над любовью!
Шрифт:
Герцог понимал, что это объяснение правдоподобно. Слишком поздно он понял, что был неосторожен, так часто навещая графиню в отсутствие ее мужа.
— Только одно может спасти нас, Гарт, — сказала графиня. — Ты должен как можно скорее жениться на Антее.
— Как ты это представляешь себе? — раздраженно спросил герцог. — И к чему такая спешка?
— Потому что Эдвард сказал, что пока ты не женишься, он не разрешит мне с тобой разговаривать и запрет меня в замке до тех пор, пока Антея не станет герцогиней. — Она снова не удержалась от того, чтобы не передразнить мужа: — «Эксминстеру ничего не стоит в последний момент расторгнуть помолвку. Он может отречься от своих обещаний, если он их вообще давал. Ты слишком долго меня дурачила, Дельфина. На этот раз я намерен посмеяться над твоим любовником, хватит уже вам смеяться надо мной!»
— Нужно найти какой-нибудь другой выход из положения, — задумчиво сказал герцог. — Я вовсе не собираюсь жениться…
Некоторое время они молчали, затем герцог сказал:
— Я, конечно, должен просить тебя бежать со мной, если только ты согласна. Если хочешь, мы можем отправиться во Францию или Италию.
Дельфина Шелдон удивленно посмотрела на него.
— Ты это серьезно?
— Чтобы сохранить свою честь, я должен предложить тебе мою защиту на то время, пока дело о разводе не будет решено в парламенте.
— Ах, Гарт, это так благородно с твоей стороны! — воскликнула графиня. — Но неужели ты думаешь, что мы сможем жить заграницей, как это были вынуждены сделать Хероны?
Она положила руку на его плечо и сказала:
— Я никогда не забуду твое благородное предложение, но мой ответ — нет. Я твердо говорю — «нет», дорогой Гарт, потому что мы оба возненавидим нашу ссылку, и это через месяц после приезда в Париж будет всем бросаться в глаза. Все кончится тем, что вскоре мы возненавидим друг друга.
Герцог взял ее руки в свои и поднес их к губам.
— Что ж! Какова бы ни была расплата, — сказал он, — я думаю, придется поступить так, как ты предложила. Ради тебя я готов даже на женитьбу.
— Не стоит сгущать краски, Гарт! — живо сказала графиня. — Антея очень славная девушка. Ты все равно должен когда-нибудь жениться, а Фортингдейлы хоть и бедны, но кровь у них такая же голубая, как и у тебя. Антея будет достойной герцогиней Эксминстер. Ты знаешь так же хорошо, как и я, что у тебя должен быть наследник.
Возразить на это было нечего, но герцог не собирался лишаться своей свободы до тех пор, пока в этом не было бы острой необходимости.
Он считал, что в ближайшие пять лет, может быть, и дольше, он может не думать о женитьбе.
Как будто прочитав его мысли, графиня мягко сказала:
— Мне очень жаль, Гарт, но другого выхода нет. Пойми, что мне самой больно отдавать тебя другой женщине…
Герцог пристально смотрел на рисунок, как будто надеясь обнаружить там другой способ выйти из сложного положения.
Нельзя было отрицать, что в выражении лица льва, хоть и карикатурном, можно было без труда узнать его, а удлиненные зеленые глаза рыжей кошки очень напоминали глаза графини.
Герцог не мог не согласиться, что рисунок был остроумен, точен и выполнен с гораздо большим мастерством, нежели грубые и вульгарные карикатуры Джорджа Кришкенка.
Но именно тонкое исполнение и делало эту карикатуру особенно опасной. Честно говоря, он очень хорошо понимал гнев графа Шелдона, который увидел, что его жену выставили на всеобщее посмешище.
— Так ты это сделаешь? — с тревогой спросила графиня.
Герцог помолчал некоторое время.
— Это единственный способ спасти нас обоих, — едва слышно сказала Дельфина Шелдон.
— Ну, что же, полагаю, я должен согласиться, если другого способа нет, — неохотно ответил герцог.
Антея на кухне раскатывала тесто для пирога с дичью, который она собиралась приготовить на обед.
На ней был большой белый передник, закрывающий платье, а голову она повязала белой косынкой, потому что только вчера вымыла волосы и не хотела, чтобы их припудрила мука.
Все девочки в семье Фортингдейл умели хорошо готовить. Этому их научила няня, еще когда они были совсем маленькими.
Когда няне пришлось покинуть их дом, чтобы ухаживать за своей больной сестрой, сестры стали готовить по очереди. Они часто соперничали друг с другом — кто приготовит самое вкусное блюдо.
Антея раскатывала тесто и думала, что теперь, когда она может зарабатывать приличные деньги, они могут два или три раза в неделю приглашать миссис Херрис из деревни, чтобы она убирала в доме.
Никто из сестер не любил эту работу. Таис шла на любые хитрости, чтобы только увильнуть от нее.
Антея была уверена, что мать слишком погружена в свой мир, чтобы задавать вопросы, почему они наняли миссис Херрис для уборки или откуда взялись деньги, чтобы ей заплатить.
Девушка с удовлетворением подумала о том, что на столе в классной комнате лежат три новых рисунка, готовых к отправке в Лондон для миссис Хемпфри.
Главная трудность состояла в том, что рисунки не должны были попасться на глаза матери. Девушка опасалась, что мать не одобрит ее занятия.
Антея поняла, что ей лучше рисовать рано утром и поздно вечером, когда мать ляжет спать. Это было более надежно, чем прятать рисунки при неожиданном появлении матери в классной комнате.
— Расскажи нам о рисунках, которые ты продала, — как-то попросила ее Таис. — Кого ты на них изобразила?
— Сказать по правде, — ответила Антея, — я уже и забыла, что там было нарисовано. Я рисовала в своем альбоме, когда находилось свободное время. Показывая рисунки миссис Хемпфри, я и не надеялась, что она купит их все.