Не спешите с харакири
Шрифт:
До меня доносится голос очкастого худышки:
— Что случилось, комиссар?
— Я привез вам конверт.
— А почему вы вернулись один?
— Дело в том, что мы сбили пешехода. Нас задержала полиция, но мне удалось улизнуть…
— Неужели?
Его голос полон таким недоверием, что я удивляюсь, почему яхта еще не дала крен (жаль, а то бы за борт плюхнулся очкастый старый хрен!).
— Если вы не верите мне, то послушайте радио, по нему должны сообщить об этом дорожном происшествии — оно было впечатляющим.
— И вы не воспользовались таким случаем, чтобы спастись? — оппонирует мне лотоглазый.
— Напротив, я испугался того, что, не дождавшись нас, вы убьете моего друга, и поэтому решил действовать на свой страх и риск.
— Почему вы сами управляете катером?
— Ваш матрос не захотел везти меня к вам, а я ничего не смог ему объяснить, так как он не понимает по-английски вот почему я был вынужден объясниться с ним при помощи кулака.
И тут я иду ва-банк.
— Если вы не верите мне, так и скажите! Неужели вы все боитесь одного единственного человека?! Как вы можете даже предположить, что я вернулся рассказывать вам байки с пустыми руками?
Мой сарказм приносит плоды.
— Хорошо, — говорит гном. — Вам сейчас спустят корзину, в которую вы положите конверт.
— Согласен, только сначала спустите ко мне моего друга.
— Ни в коем случае!
Я достаю из своего бумажника конверт с письмом от любовницы, нежной и незабвенной Марты Индюкар.
— Хватит издеваться надо мной, — гордо бросаю я. — Вы сами добились этого, не захотев спускать мне трап. Ваше недоверие говорит о ваших недобрых намерениях. Отдайте мне друга, и вы тотчас получите свой конверт. Иначе я разорву его на кусочки и брошу в воду!
Я подхожу к борту катера.
— И не вздумайте стрелять в меня! Я уйду под воду вместе с ним!
Наступает напряженная тишина. Старый бонза отдает указания своим слугам.
— Ладно, — говорит он. — Но не вздумайте обманывать меня, это обойдется вам чрезвычайно дорого!
Я понимаю, что он имеет в виду, когда замечаю над собой четырех типов с внушительными дурами в руках. Как только я передам им конверт, они откроют огонь. У меня не хватит времени отойти от борта. Как можно ускользнуть от четырех головорезов, держащих наготове свои плавники?
Через несколько минут на палубу выводят Толстяка. Он на ходу натягивает свои шмотки, отпуская при этом соленые морские словечки в адрес японских яхтсменов. Тут мне в голову приходит одна из самых безумных и нахальных идей за всю мою славную карьеру.
Мне нужно срочно задействовать Толстяка, пока он еще на посудине. Это наш последний шанс. Для этого я должен переговорить с ним таким образом, чтобы нас никто не понял. Так как старый хрыч говорит по-французски, я должен буду воспользоваться герметичным языком, доступным только для понимания Толстяка.
— Эй Берю, растопырь свои хлопалки, кореш! — кричу ему я.
— Черт возьми, на фига ты сюда вертанулся?! — восклицает мой благородный друг.
— Я тут решил сварганить салат не по сезону, чувачина, и нам в цист кидануть муриков со шпейками, чтоб ты слындал. Зацепи четырехшнифтового бабая и торцани его в мою скорлупку, а сам линяй макитрой вниз!
Старый япошка трясется от возмущения.
— Молчать! — кричит он. — Или говорите по-французски! Я не…
Он не успевает закончить фразу, так как Громила делает ему свой very famous 34 номер высшего пилотажа. Пока желтолицые разворачивали веревочный трап, он сиганул вперед, и не успевает месье и глазом моргнуть, как папаша Божий одуванчик летит за борт. Старичок вопит, как ошпаренный мартовский кот и мешком плюхается на дно моего катера. Я, как могу, смягчаю его падение, но несмотря на все мои старания, он хлопается хлебальником об палубу и напрочь освобождается от зубов. Его доминошки, родные и вставные, рассыпаются по настилу, как горстка риса. Он в полном отрубе. Я поднимаю его и прижимаю к себе.
34
Очень знаменитый (англ.).
Телохранители не решаются стрелять. Они находятся в полной растерянности. В Берю вцепляются трое узкоглазок. Он отчаянно отмахивается от них. Мой друг рвет и мечет; от его красивого синего пиджака в белую полоску, как испуганные чайки, летят в воздух клочья. Наконец, ему удается прыгнуть за борт вместе с намертво вцепившимся в него бульдожкой. Двое борцов плюхаются в каком-нибудь метре от катера. Вода ничуть не охлаждает их пыл. Сын страны восходящего солнца водружает свою граблю на шею Берю и медленно перекрывает ему доступ кислорода. Мой медный Толстяк, не очень-то дружащий с водой, отбивается как может — а в этой мокрой стихии может он плохо — и вскоре начинает пускать пузыри. Тогда свободной рукой я навожу свою волыну, и забодяживаю пульку в чан япончика. Грохот выстрела смягчается нежным бульканьем морской воды… Обидчик Берю идет ко дну, оставив за собой на поверхности красную ленточку крови.
— Быстрее залезай в лодку! — кричу я Толстяку.
На борту яхты продолжается замешательство. Благодаря присутствию Биг Бонзы на моем катере, его головорезы отказываются поливать меня свинцом из страха укокошить своего благодетеля.
Отфыркиваясь, его Толстейшее Величество карабкается на борт моей посудины. Его потуги способны вызвать крен у танкера. Я чуть было не принимаю морскую ванну, но, к счастью, мое копыто застряло в щели настила, и мне удается избежать купания in extremis 35 (как говорят в Ватикане).
35
Зд. — в последний момент, также при смерти (лат.).
— Занимай место за штурвалом. Толстяк. Отпусти черную ручку, затем нажми на белую.
Он четко выполняет команды, продолжая отфыркиваться и сохраняя устойчивый багрянец. Мотор дико взывает, и катер мчится вперед.
Ребята на яхте до слез огорчены нашим отъездом.
Когда нас разделяет полмили водного пространства, Толстяк позволяет себе оглянуться назад.
Он сияет, как лучи восходящего солнца на лбу медного Будды.
— Знаешь, Сан-А, — взволнованно начинает он, — ты знаешь…
Он трясет своей бесшабашной башкой.
— Ввек не забуду, что нам удалось отмочить! Самый потрясный номер за все наши гастроли, скажи, дружище!
— Я говорю, Толстяк!
Он протягивает мне свою широкую ладонь, густо покрытую с тыла шерстью.
Мы обмениваемся крепким взволнованным шейк-хэндом 36 .
Глава 10
— А что сейчас? — спрашивает Толстяк.
Мы заходим в тихую бухточку. Я подозрительно оглядываюсь по сторонам.
36
Рукопожатием (англ.).