Не верь, не бойся, не проси… Записки надзирателя (сборник)
Шрифт:
Самохина отвлек зуммер телефона, вмонтированного в пульт. Оглядев ряды лампочек, майор нашел одну, мигающую тревожным красным огоньком, нажал кнопку под ней, взял телефонную трубку, осторожно поднес к уху.
– Ленка! Самойлова! – позвал оттуда незнакомый голос. – Ты этого старого хрена, майора Самохина, не видала? Весь изолятор обошли – найти не можем!
– Старый хрен Самохин слушает вас, – сердито доложил майор.
– А-а… Черт! – запнулся голос на том конце провода, но тут же продолжал с прежним напором: – Говорит дежурный по изолятору капитан Варавин. Как обстановка?
– Нормальная, – ответил Самохин, – ваша помощница пошла, вернее, полетела ворота открывать. Там вроде зэка привезли… Забыл, как его фамилия…
– А, Щукина! Встречайте сами. Мы с Рубцовым сейчас тут закончим дела и тоже подойдем. Без нас арестованного у ментов не принимайте. С этим Щукиным надо повнимательнее быть!
– Слушаюсь! – бодро сказал Самохин и бережно положил трубку в специальную нишу.
Тут же, будто дождавшись нетерпеливо этого момента, телефон вновь ожил, засвиристел нудно, как бормашина, и на пульте замигала другая красная лампочка. На этот раз майор уже решительнее нажал нужную кнопку и представился предупредительно:
– Майор Самохин слушает!
– Здравия желаю, – приветствовали его в ответ, – это старшина Ивасюта, обыскник. Я тут заодно за карцером присматриваю. Похоже, у одного каторжанина крыша поехала. Он от нар металлический уголок умудрился оторвать и громит все. Башку сокамернику разбил. Я травмированного вытащил, сейчас медсестру вызову, пусть перевяжет. А к этому психу подойти не могу. Он железякой размахивает, как Илья Муромец. Если зацепит – мало не покажется!
– Подожди пару минут, старшина. Сейчас ДПНСИ подойдет, разберемся, – пообещал Самохин, – я здесь один в дежурке пока, как привязанный…
– Да я-то подожду, – весело ответил обыскник, – камеру жалко. Этот дурак разбабахает все внутри, потом ремонтировать придется. Унитаз он, кажись, уже расгокал… Хорошо, что сокамерник психа, Кречетов, мужик здоровый, отмахнулся. А так убил бы на хрен, а мне отвечай – не досмотрел, мол.
– Что же не смотрел-то, действительно? – укорил майор.
– Да некогда! В карцере контролера нет, людей же не хватает, сами знаете. А мне говорят, ты там рядом, вот и посматривай. А когда посматривать? Только закончил один этап шмонить – следующий гонят.
– А этому… Кречетову сильно досталось?
– Да нет, вскользь. Шишак набил, крови немножко. Медсестра придет перевяжет. Я только не пойму, зачем его кумовья к такому придурку в хату сунули. Свободные камеры в карцере есть. Вы не будете возражать, если я Кречетова пока в пустую клетку закрою?
– Действуй, старшина, – распорядился Самохин, – а мы сейчас подойдем…
Вновь зазвенело – на этот раз пронзительно, звонко. Майор безошибочно щелкнул электрозамком входной двери, и в дежурку влетела помощница ДПНСИ.
– Ну как, освоились? – поинтересовалась она.
– Рулю помаленьку. У вас, Лена, как в Кремле – звонки не стихают… Встретили опоздавших?
– Да вон они, гляньте в окно. Умора! Менты с жуликом прощаются как с родным.
Сквозь зарешеченное окно дежурки Самохин отчетливо видел дворик, «уазик» возле крыльца. У машины, пьяно покачиваясь, обнимались милицейский подполковник и высокий, коротко стриженный парень в спортивном костюме. Рядом застыли два дюжих сержанта, каждый из которых с видимым усилием, кренясь на бок, держал по огромной туго набитой сумке.
– Второй раз этого Щукина вроде как на допрос в райотдел вывозят и второй раз пьяным возвращают, – презрительно поджала губы дежурная.
– А разве так можно? – удивился Самохин, еще не до конца изучивший местные порядки.
– Бывает… иногда, – повела плечами девица, – из районов, после суда, зэков поддатых привозят. Ну, там понятно – деревня, все свои. Родственники набегут, разрыдаются, милиционеры тоже местные, неудобно отказать. Ну и, бывает, нальют арестованному стаканчик-другой. А мы здесь, если запах учуем, их в карцер закрываем до протрезвения. Но этот на-а-глый. А менты-то, менты! Вот суки продажные! – ругнулась в сердцах дежурная.
Щукин распрощался наконец с подполковником, пожал ему руку, похлопал по плечу, показав большой палец – мол все было здорово! – и, улыбаясь с пьяным самодовольством, направился к двери КПП, сопровождаемый милиционерами, которые волокли тяжелые сумки.
– Тук-тук! Кто в теремочке живет? – заорал Щукин, барабаня по двери кулаком. – Открывайте, крысы тюремные! Узник вернулся в свою темницу!
– Гнида какая, а?! – возмутилась сержант. – В прошлый раз ответственным дежурным от руководства замполит Барыбин был. Видел, что Щукин пьяный, но не стал шум поднимать, велел в общую камеру вести. И передачу, которую тот с собой приволок, пропустил. Так теперь этот Щукин вконец оборзел!
С топотом, громыхнув железной дверью, со стороны режимного корпуса в дежурку вошли майор Рубцов и ДПНСИ капитан Варавин.
– Это кто там в тюрьму так настойчиво ломится? – поинтересовался Рубцов.
– Да Щукин по камере соскучился. Пьяный, – уточнила Ленка.
– А ну, впусти. Варавин, встречай сынка обкомовского! – распорядился Рубцов.
– Встретим… – пообещал худой, сутулый Варавин, снимая с гвоздика на стене резиновую палку. – Ленка, дай-ка наручники.
Помощница открыла электрозамок, и на пороге дежурки появился Щукин. Все так же улыбаясь, он достал из кармана и сунул в рот необычную, зеленого цвета длинную сигарету, прикурил, щелкнув золотистой зажигалкой, глубоко затянулся и, блаженно жмурясь, выпустил дым в сторону стоящего на пути Рубцова. Потом открыл блеклые, навыкате, глаза, хлопнул белесыми ресницами и, узнавая будто, помахал беззаботно сигаретой майору:
– Прив-в-вет родной тюрьме! Эти, – небрежно указал большим пальцем за спину на милиционеров, – со мной. Мамаша-хлопотунья столько припасов сыночку в казенный дом собрала, что не знаю, как до камеры дотащить. Поможешь, майор? Или пусть менты корячатся…
Вошедшие следом за ним на КПП милиционеры, отдуваясь, опустили сумки и теперь топтались нерешительно.
– Передачи заключенным принимаются ежедневно с девяти утра до пяти вечера, весом не более пяти килограммов, – официальным голосом, пряча за спиной резиновую дубинку, сообщил Рубцов.