Не верьте цифрам!
Шрифт:
Создание Франклином компании взаимного страхования было классическим примером его ориентированного на благо общества подхода к предпринимательству. В XVIII столетии пожары были главной и постоянной угрозой для городов. В 1736 г., в возрасте всего 30 лет, Франклин организовал пожарную компанию, по сути представлявшую собой добровольческую пожарную бригаду, защищавшую дома своих клиентов. В скором времени пожарные бригады Филадельфии объединили свои усилия, что дало возможность страховать находящиеся под их защитой дома от ущерба при пожаре. Так, 13 апреля 1752 г. Франклином и его коллегами была создана первая в истории пожарная страховая компания Philadelphia Contributionship. Новая компания позаимствовала принцип работы и название у знаменитой лондонской Amicable Contributionship, учрежденной в 1696 г. Ее название, в свою очередь, было образовано от слова contribution в его тогдашнем понимании – «вклад в общее дело» – подходящее имя для
Как и многие предприниматели, Франклин был изобретателем. И его старания на этом поприще тоже были направлены на то, чтобы улучшить качество жизни людей. Именно он создал громоотвод и печь Франклина, не говоря уже о бифокальных очках и ластах. При этом он даже не попытался запатентовать громоотвод, чтобы заработать деньги на своем гениальном изобретении, и отказался от предложенного губернатором Пенсильвании патента на исключительное право на продажу печей Франклина – «пенсильванского камина», изобретенного им в 1744 г., который перевернул представления об эффективности обогрева домов и до сих пор используется людьми по всему миру. Бенджамин Франклин считал, что «знание является не личной собственностью исследователя, а всеобщим достоянием». «Если мы охотно пользуемся большими преимуществами от чужих изобретений, – писал Франклин, – то мы должны быть рады случаю послужить другим своим изобретением, и мы должны это делать бескорыстно и великодушно».
Предпринимательство и новаторство в понимании Vanguard
Если вам в голову приходит мысль, что идеи Франклина о бескорыстном служении на благо общества, творчестве и новаторстве, нацеленном на улучшение качества жизни людей, встречаются гораздо реже в нынешней ориентированной на личную выгоду, зачастую движимой жаждой наживы версии предпринимательства, то вы абсолютно правы. Тем не менее такие примеры существуют. Один из них я знаю лично: с момента своего создания в сентябре 1974 г. компания Vanguard Group руководствуется теми же ценностями и пониманием предпринимательства и новаторства, которые были присущи Бенджамину Франклину.
Точно так же как Philadelphia Contributionship была основана Франклином в 1752 г. на фундаменте настоящей взаимной собственности, на этом же фундаменте была основана мной и Vanguard более двух столетий спустя, в 1974 г. Хотя Vanguard появилась не на пустом месте, а скорее возродилась как птица феникс из существующей, но находящейся в тяжелом финансовом положении компании. Поэтому можно сказать, что мы ведем наше происхождение с 1928 г. от еще одного замечательного филадельфийца, финансового предпринимателя и пионера отрасли взаимных фондов Уолтера Моргана, основавшего один из старейших в стране и процветающих по сей день Wellington Fund. Созданная Морганом для управления этим фондом компания Wellington Management Company также процветала до определенного момента, зарабатывая свою прибыль на растущих комиссиях за управление и продажу паев.
Vanguard радикально изменила схему деятельности Wellington Fund, превратив этот фонд из коммерческого предприятия, служащего целям извлечения прибыли его управляющих, в организацию, нацеленную на максимальное повышение доходностей ее вкладчиков. Вопреки устоявшейся в отрасли традиции и практике новая управляющая компания Vanguard принадлежала не внешним акционерам, а непосредственно вкладчикам ее фондов, которыми она управляла на основе фактической стоимости. Под эгидой Vanguard фонд Wellington Fund и его дочерние фонды предприняли беспрецедентный шаг и стали семейством настоящих взаимных фондов. На момент этого изменения активы тогдашней группы фондов Wellington составляли $1,4 млрд. Мы знали, что такое преобразование сопряжено с немалым риском, тем более что после обвального падения фондового рынка в 1973–1974 гг. Вкладчики изымали средства из фондов небывалыми темпами. Фактически на протяжении шести с половиной лет подряд мы имели отток капитала; но в июне 1981 г. эта негативная тенденция завершилась, и началась эпоха Vanguard.
В начале своей деятельности это была крошечная компания с командой всего из 28 человек (я никогда не использую термин наемные работники). Сегодня число наших сотрудников выросло почти до 12 000, наша группа из семи взаимных
По-настоящему взаимная структура нашего взаимного фонда, а также низкие издержки и принцип «интересы вкладчиков на первом месте», которые она влечет за собой, были единственным наиболее важным фактором нашего удивительного роста. Почему по-настоящему взаимная структура так важна? Из-за ключевой реалии инвестирования: издержки имеют значение. Поскольку взаимные фонды акций представляют собой всего-навсего диверсифицированные инвестиционные портфели ценных бумаг, торгующихся на американском фондовом рынке, совокупная валовая доходность их портфелей примерно равна доходности, генерируемой самим фондовым рынком. Но только до вычета расходов фондов. Чистая доходность, которую фонды фактически обеспечивают для своих инвесторов, отстает от валовой доходности рынка на общую сумму их расходов и издержек – включая комиссии за управление, операционные расходы, трансакционные издержки и издержки оборачиваемости портфеля, а также нагрузки при покупке паев.
Аналогично тому, как любая азартная игра становится проигрышной после того, как крупье отгребает лопаткой долю казино, так и попытка переиграть рынок неизбежно обречена на проигрыш после вычета затрат на финансовое посредничество. Парадоксально, но взаимные фонды – пожалуй, единственный вид бизнеса, где клиенты получают то, за что не платят. На самом деле вкладчики взаимных фондов как группа получают только то, за то они не заплатили. (Чуть позже я приведу вам убедительный пример разрушительного долгосрочного влияния расходов, которые несут фонды.)
Но, хотя наша по-настоящему взаимная структура была главным фактором впечатляющего роста Vanguard, в любых рейтингах популярности она заняла бы последнее место. Одним из моих соображений при выборе названия Vanguard для нашей новой компании было то, что благодаря этой оригинальной структуре, как я думал, мы станем зачинателями новой тенденции – авангардом, который проложит путь для остальных. Увы, несмотря на очевидный успех за 30 лет у нас так и не появилось ни одного последователя.
Причина, по которой по-настоящему взаимная организационная структура до сих пор не правит финансовыми морями, я боюсь, заключается в том, что шумпетерианские предприниматели прежних дней, создававшие предприятия «ради радости созидания… ради стремления к успеху ради самого успеха, а не ради его плодов», постепенно уступили место обычным бизнесменам, которым больше свойственно стремиться к успеху ради его плодов и использовать компании как личные вотчины для собственного обогащения. Эта тенденция как нельзя более наглядно проявляется в индустрии взаимных фондов. Когда я пришел работать в эту отрасль в 1951 г., в ней преобладали небольшие частные фирмы, управляемые профессиональными инвесторами; сегодня в ней доминируют гигантские финансовые конгломераты, которые занимаются этим бизнесом ради того, чтобы заработать максимальную доходность на свой капитал, а не на капитал вкладчиков своих взаимных фондов. Как я говорю в своей книге, новая парадигма взаимных фондов – это символ триумфа капитализма менеджеров над капитализмом собственников. А между тем выигрышная стратегия в конечном итоге оказывается у той фирмы, которая работает прежде всего на благо других и служит своим акционерам/собственникам, просто устраняя львиную долю разрушительных издержек из инвестиционного уравнения. Если бы доктор Франклин родился в нашем веке, он, безусловно, одобрил бы такой способ служения обществу.
Наша инновационная структура и присущие ей низкие издержки, в свою очередь, обеспечили нам плацдарм для создания широкого спектра других инноваций, главным образом новых фондов, которые должны были – по задумке и на практике – сделать преимущества низких издержек еще более значимыми и очевидными. Первое «изобретение» появилось на свет спустя всего несколько месяцев после того, как наша компания начала свою деятельность, когда меня стала неотступно преследовать одна мысль, на самом деле пришедшая мне в голову еще в 1949 г., когда я писал свою дипломную работу в Принстонском университете. Если взаимные фонды как совокупность значительно отстают от доходности фондового рынка из-за своих высоких издержек, почему бы просто не владеть всем фондовым рынком с минимальными издержками, которые мы готовы обеспечить? В этом случае инвесторы смогут получать почти 100 % годовой доходности рынка, а не 70–80 %, которую обеспечивают наши коллеги. Эта, в общем-то, банальная идея довольно быстро была претворена в жизнь в виде первого в истории индексного взаимного фонда, став максимально наглядным и убедительным воплощением философии Vanguard. Сегодня «Глупость Богла», как его некогда называли, – индексный фонд Vanguard 500 – стал крупнейшим взаимным фондом в мире.