Не вся трава зеленая
Шрифт:
– Да.
– Можете мне о них рассказать?
– Колхаун может вам рассказать.
– Но вы будете поддерживать связь со мной?
– Разумеется.
– И будете сообщать мне информацию, которую получите?
– Не стоит возвращаться к тому, что мы уже обсудили.
Он подумал и затем спросил:
– Какие у них улики против Колхауна?
– Колхауну принадлежит оружие убийства, это револьвер «смит-и-вессон» 38-го калибра – им, возможно, совершено преступление. Парень, которого убили, перебрался через границу прошлой ночью. Он был водителем «Форда» с прицепом, где находился плавучий домик. Понтоны были переделаны так, что можно было снять крышку на их торцах и заполнить марихуаной. Входило туда изрядно. Он благополучно въехал в США и остановился, едва выехав из Калексико. Какой у вас здесь следователь? – спросил я.
– Вполне приличный.
– Здесь потребуется хороший специалист-медик, имеющий опыт в судебной медицине.
– Зачем?
– Мне кажется, что время смерти может оказаться самым важным фактором во всем деле.
– Основания?
– Саттон пересек границу максимум в десять пятнадцать. Я думаю, место для стоянки было назначено заранее. Там его либо должна была ждать машина со связником, либо она должна была туда подъехать. Связник выехал вперед на разведку, но дорога оказалась перекрыта. Он по радио сообщил об этом Саттону и велел подождать. Саттон был измотан путешествием. Он вышел из машины, открыл дверцу домика на прицепе, залез туда, чтобы отдохнуть. Дом хоть и мал, но, очевидно, неплохо оборудован. Там есть газовая плита, чтобы сварить кофе, стол, стулья, кровать и, может быть, даже умывальник. Мне он показался весьма удобным.
– Вы его видели?
– Да.
– Когда?
– На участке шоссе перед границей.
– Этого человека, Саттона, вы видели, когда он сидел за рулем «Форда»?
– Да, в тот момент и еще один раз за десять или пятнадцать минут до этого.
– Где?
– В кафе в Мехикали.
Ньюберри задумчиво смотрел на меня.
– Я думаю, – сказал он, – уж не замешаны ли вы в это дело?
– А вам этого хочется? – спросил я.
Ньюберри тщательно подбирал слова:
– Я буду представлять интересы своего клиента, мистера Колхауна, и если появится – я хочу откровенно вам сказать, – если из сопоставления улик появится хоть малейший шанс отвести удар от Колхауна, указав в качестве подозреваемого на вас, то я сделаю это без колебаний.
– Спасибо, что предупредили, – съязвил я.
У Ньюберри была привычка часто моргать в моменты напряженной работы мысли. И по тому, как он сейчас моргал, я понял, что дело его сильно захватило.
– Чем больше я об этом думаю, – медленно продолжал он, – тем больше склоняюсь к мысли, что ваше положение весьма уязвимо. Где вы находились в момент убийства?
– Вероятно, в своем номере в мотеле «Мэйпл Лиф» в Калексико.
– Далеко от места убийства?
– Не очень.
– И вы видели водителя в кафе в Мехикали?
– Да.
– Разговаривали с ним?
– Нет.
– Вы встречались с ним раньше?
– Нет.
– Вы знали, кто он такой?
– Нет.
– Когда вы увидели его в следующий раз?
– Когда я переходил границу. «Форд»-пикап с плавучим домом на прицепе находился в колонне машин, дожидаясь очереди у пограничного поста.
– Значит, не исключено, что вы перешли границу как раз перед тем, как это сделал он?
– Не исключено.
– У вас были свидетели?
– Я сплю один, – ответил я.
Ньюберри покачал головой:
– В вашей ситуации, Лэм, это был не лучший способ провести ночь.
– Я остановился в мотеле «Мэйпл Лиф» в Калексико.
– Вы позвоните мне, если окажетесь здесь?
Я покачал головой и сказал:
– Боюсь, у меня не будет времени.
– А почему вы думаете, – вдруг спросил он, – что так важно установить точное время убийства?
– Потому что Колхаун выезжал из Лос-Анджелеса как раз в то время, как Саттон пересекал границу. Из-за дождя и плохой дороги Саттон опоздал. Машина с его связником стояла в заторе на дороге. Поэтому Саттон залез в плавучий домик и стал ждать сигнала. Если дорога была закрыта всю ночь, это одно дело. Если же проезд открыли до полуночи, тогда совсем другое. Это может оказаться очень важным. Если путь был свободен, а Саттон не поехал, значит, в это время он уже был мертв.
– Как выглядел плавучий домик, когда полиция обнаружила тело? – спросил Ньюберри. – Внутри горел свет или аккумуляторы были уже разряжены? Постель была смята? Осталась ли чашка из-под кофе?
– Полицейские, – заметил я, – исключительно необщительные люди. Они сначала хотят получить показания Колхауна, а уж потом обнародовать факты.
– Колхаун не давал показаний?
– Нет.
– Почему?
– Я посоветовал ему молчать до свидания с адвокатом.
– Еще что-нибудь? – спросил Ньюберри.
– До пересечения границы в машине Эдди Саттона был пассажир.
– Мужчина или женщина?
– Мужчина.
– Внешность?
– Не могу ничего сообщить. Его заслонял водитель, и света, чтобы его рассмотреть, было недостаточно.
– Полиции об этом известно?
– Известно.
– И они знают, что вы видели пассажира?
– Да.
– Хотелось бы знать, кто был этот пассажир.
– Нам бы всем хотелось это знать.
– Есть какие-нибудь предположения?
– Ничего, кроме того, что я уже сказал.
Ньюберри задумался.
– Знаете, Лэм, – сказал он, – мне кажется, я смогу использовать вас.
– Смотря как, – ответил я.
Он снова усмехнулся.
– Вы не будете иметь на меня зуб, если я переложу вину на вас?
– Не буду.
– И вы поставите меня в известность, если раскопаете что-нибудь, что поможет моему клиенту?
– Возможно.
– Но вы не хотите сотрудничать со мной и работать по моим указаниям?
– Нет, я действую в одиночку.
– Ладно, – сказал он. – Я отправляюсь в тюрьму к своему клиенту. – Он попрощался со мной крепким рукопожатием. – Вы точно находились в Калексико во время убийства?
– По-видимому, да.
– Удачи, мистер Лэм, – сказал он. – Она вам может понадобиться.
Он вышел. Я постоял у стола в приемной, дожидаясь, пока секретарша не соблаговолит вручить мне его визитную карточку с телефонами, потом сел в машину и поехал назад в Калексико.
Глава 9
По дороге обратно я напряженно размышлял.
Нэннси покинула «Мэйпл Лиф» рано утром. Она отправилась либо на север, либо на юг, потому что ни западное, ни восточное направления ей не годились. Она взяла такси или поймала попутку.