Небесные
Шрифт:
– Недолго тебе радоваться, - проворчал он, - скоро состоится суд, на котором, тебя, разбойника, приговорят к повешению. Уж тогда будь уверен - мое вернется ко мне, и не мое тоже.
– Неужели сама мысль об этом доставляет вам такую неизбывную радость, мой господин? Неужели вы совсем не будете скучать? Мое бедное сердце готово выпрыгнуть из груди всякий раз, когда вы его покидаете, и заходится неистовым стуком, когда вновь видит ваше лицо? Неужели вы променяете драгоценное воспоминание обо мне на ничтожную груду меди? Неужели отблеск света на лике... ммм... этого доблестного короля вам предпочтительнее моих печальных глаз? Неужели, получив эти деньги, вы совершенно изрините меня из своей жизни и памяти? Неужели ваше сердце отдано не мне? Если это действительно
– Чертов шут!
– прорычал Догмар, сотрясая решетку.
– Чтоб тебе провалиться!..
– До скорой встречи!
– крикнул ему вслед Карим.
– Мошенник, - сказал со своего угла благородный.
– А вот и нет, - обиделся Карим, - я никогда не жульничаю.
– Тогда за что же тебя посадили?
– А вас?
Незабываемая встреча состоялась неделей ранее, когда дюжий охранник впихивал Карима в клетку. Соседом Карима справа оказался сутулый, еще правее, в самом углу, грозно хмурился благородный, слева камера пустовала - там сидел бродяжка. Карим приветствовал бывших работодателей, спросил про дневной рацион. Ему не ответили: завидев стражу, благородный вцепился в решетку, требуя немедленного освобождения и встречи с царем. Карим подивился затейливым желаниям товарища по несчастью, принялся обследовать свое новое жилье. К вечеру следующего дня освоился, наладил контакт с двумя охранниками и несколькими узниками, с удовольствием принимал приглашения сыграть в партию-другую. Азарт был неотъемлемой частью тюрьмы, здесь играли охотно и на что угодно. Игры - на любой вкус, правила просты и непритязательны, принять участие может любой, было бы что ставить. В определенном смысле, царящий здесь азарт был похож на азарт, гуляющий в Башне, но на этом всякое сходство заканчивалось.
Определенное беспокойство, помимо притязаний стражников, доставлял Каримуэлементаль. Тот рос. Порой Карим видел его очертания: темно-серые, заштрихованные, расплывчатые, ростом с него самого. Карима пугал такой размах, во всем Бараде он видел не больше десятка горных духов, и самый крупный из них был размером с орех. В пределах одной камеры Карим старался держаться от назойливого элементаля как можно дальше, но по несколько раз на дню натыкался на плотный сгусток, при соприкосновении с которым кожа холодела и покрывалась влагой. Он воспроизводил в памяти все барадкие легенды, но не мог найти ни одной, где горный дух оставался бы с человеком на время большее, чем нужно для отделения души. Когда в клети напротив умер заключенный, Карим узнал об этом в том же миг: взвихрился воздух, мазнуло по щеке, взъерошило волосы, - и дух пропал. Вернулся, впрочем, вовремя - Карим не сомневался, что в противном случае Догмар бы вывернул его карманы. Карим пообещал себе в ближайшее же время найти колдуна и избавиться от непривлекательного спутника. Главное - выбраться из тюрьмы.
– Мне нужно попасть во дворец, - тихо сказал Кариму благородный.
– Мысленно я с вами, - заверил его Карим.
– Я знаю, если кто-то и может устроить это, то только ты. Помоги.
Карим задумался. У него были планы, как выбраться из-за решетки, но в гости к царю он не собирался.
– Я доведу вас до момента, путь к которому мы проделаем вместе, господин, но только и всего. Я выведу вас отсюда, но дальше вам придется идти без меня. У меня еще осталось дело там, снаружи, и пока я его не завершу, мне не будет покоя.
– Я знаю, что могу положиться на тебя, в моем окружении немного таких людей. Если ты сумеешь вывести нас отсюда, я буду благодарен тебе до конца жизни.
Эге, подумал Карим, дело-то серьезное.
И начал осуществлять свой план. Таких ставок и такой игры, которую показывал Карим, не видали во всем Баль-Гуруше. Он дразнил, подталкивал, сокрушался, вздыхал и хватался за голову. Он умолял, предлагал, ворковал и торговался. Он следил, путал,
Проигравшие бесновались. Карим пережидал проклятия в свой адрес и предлагал новую партию. Когда вышли все монеты и опустели дырявые карманы, Карим, приступил ко второй части плана.
– Как вы считаете, многоуважаемый Догмар, на сколько здесь получится золотых?
Догмар окинул расчетливым взглядом неопрятную груду, выплюнул:
– На пятнадцать - двадцать.
– Вы так думаете?
– вежливо уточнил Карим.
– Готов спорить на один золотой, здесь больше двадцати.
Такой тишины в городской тюрьме не было с момента ее основания. И ставок таких тоже.
– На один золотой?
– хрипло переспросил Догмар.
– Совершенно верно. Если ваша цифра верна, одна из монет перекочует к вам.
– Принимаю. Как проверим?
– И в самом деле, - Карим опечалился, - моя глупость бежит вперед меня. Как же мне обратиться к меняле, если я за решеткой? Как неосмотрительно с моей стороны, прошу простить мою недалекость, но наше пари не имеет возможности быть заключенным. Какая жалость, я ведь искренне надеялся, что вы победите, мне было так неловко обыгрывать вас раз за разом... Порой я сам жалел, что кости так благосклонны ко мне, из любви и уважения к вам я даже пытался их оттолкнуть, но они упорно продолжали одаривать меня милостью. Что же делать? Возможно... Нет, вы посчитаете это дерзостью с моей стороны, а мне бы не хотелось вас обременять, забудьте.
Карим уселся на пол, принялся пересыпать монеты из одной груды в другую. Треньк - одна закладывает основу, треньк-треньк-треньк- ложатся рядом с ней другие, треньк - составляют второй слой, треньк-треньк - укладываются по бокам, треньк - скатываются с горки, треньк - падают на самую верхушку. Терпение Догмара кончается быстрее, чем рассчитывал Карим, стражник приближает желтые щеки к прутьям.
– Чего хотел-то? Ну, чтобы я сделал?
– О чем вы, мой господин?
Догмар выругался.
– Радуйся, сколько влезет. Когда вздернут, деньги тебе будут без надобности. Можешь не сомневаться, я своего не упущу, все заберу! Все до монетки! Все до единого карманы выверну! И даже эта тварь меня не остановит!
– Но, господин, - удивился Карим, - с чего вы взяли, что когда меня поведут на виселицу, при мне будут деньги?
– Что это значит?
– На том ведь свете золото ни к чему, так зачем его с собой тащить? Я собираюсь растратить все до медяка!
Догмар хохотнул:
– И как ты собираешься их растратить в клетке?
– Вот и мне интересно.
Карим продумал гениальный план, в котором учел каждую мелочь. Согласно этому плану, он должен был дразнить Догмара до тех пор, пока вместо глаз у того не станут две круглые золотые монеты. Он собирался внушить стражнику мысль, что богатство рядом, только руку протяни - но так же досягаемо, как и звезды на небесах. Догмар должен был рычать, бесноваться и сходить с ума, а когда примирился бы с тем, что деньги уплывут сквозь пальцы, Карим закинул бы удочку. Но карлик поставил на плане жирный крест.