Неистовый Евпатий
Шрифт:
Приказав схватить пронских князей Олега и Глеба, Всеволод очень удивил и даже напугал братьев, которые не ведали о его планах.
– Доставьте эту весть до рязанского князя. Пусть знает, что я не враг ему, и разгадал крамолу, которая довела наши войска до столкновения. Посему я назначаю разбирательство по имевшего место доносу, и призываю Рязанского князя участвовать в этом.
Ничего не подозревавших Олега и Глеба захватили спящими в их шатре и препроводили в стан Всеволода, где постели под охрану, а к Роману Рязанскому, были отправлены послы, чтобы сообщить о свершившемся акте
– Великий князь владимирский Всеволод Юрьевич, повелевает тебе прибыть на суд праведный, дабы разрешить спорные вопросы в отношении между двумя княжествами…! – послы зачитали повеление Всеволода и передали повеление рязанскому князю. После того как те удалились, воевода подбежал к князю и чуть ли на коленях умолял не ехать к неприятелю.
– Ловушка это, князь! Нутром чую, Всеволод что-то задумал!
– Нет у нас выхода дружище! Войско устало, требуется передышка. Да и потом негоже отказываться от приглашения. Тем более, ты сам слышал, о чем пойдет речь! Я хочу посмотреть в глаза этим предателям.
– Как знаешь, но одного я тебя не отпущу! Я, Никита и еще десяток верных людей будем тебя сопровождать.
– Еще есть время подумать! – сказал Роман другу. – Не моя жизнь меня беспокоит, а судьба княжества и народа нашего. Сумею доказать Всеволоду свою непричастность к заговору, хорошо! А не сумею, значит не быть мне князем на земле Рязанской.
Наступила ночь мучительных раздумий для самого князя и его приближенных. В мыслях Романа, вновь всплыли сказанные им слова– любыми способами сохранить независимость своего княжества. Он даже был готов пожертвовать своей жизнью, ради свободы и счастья своего народа.
Воевода тоже не спал, он обходил лагерь, проверяя посты. Во всей округе была какая-то тревожная тишина, ветер стих и словно вся земля затаила дыхание в ожидании чего-то очень важного. Шелестя сухой травой, Всеслав тихонько приблизился к княжескому шатру, и отодвинув полог, заглянул внутрь. Роман лежал, подперев голову рукой, чертя острием кинжала на земле какие-то фигуры.
– Не спится князь?
– Заходи дружище! – он жестом пригласил Всеслава войти.
– Тревожно мне за тебя! – произнес воевода.
– Завтра, чтобы ни случилось, постарайся сохранить хладнокровие. Мы не должны допустить ошибки. Если мы потеряем войско, то потеряем нашу землю, – произнес Роман, намекая другу, что не стоит предпринимать рискованных шагов.
Всеслав опустился на расстеленную на земле шкуру рядом с князем, и погрузился в раздумья.
Утренний туман накрыл долину реки Прони, фырканье лошадей, пробудили от короткого и чуткого сна воеводу. Он слегка тронул плечо дремавшего князя– тот тут же проснулся.
– Что уже пора?
– Да, рассвет.
Лошади были готовы. Никита и еще десяток всадников ожидали на краю лагеря. Накинув плащ, Роман Рязанский подошел к своему коню и нежно обнял его за голову. Потом с легкостью, впрыгнул в седло, пришпорил скакуна и поскакал в сторону неприятельского лагеря.
– В стане Всеволода все было готово для приема гостей. Высокий, белый, княжеский шатер, возвышался на крутом берегу реки и был окружен надежной охраной. Русские воины в кольчугах и блестящих шеломах, с мечами и копьями
– Обстановка не слишком дружелюбная! – оценивающе, оглядываясь по сторонам произнес воевода.
– Мы идем как под конвоем! – подтвердил Никита, держа руку на рукоятке меча.
Отряд рязанского князя, держа под уздцы своих лошадей, медленно двигался сквозь колонны копейщиков, которые коридором растянулись до самого княжеского шатра.
Перед самым входом в шатер их остановила личная охрана Всеволода. Гигантского размера богатырь, играя булавой, преградил им путь.
– Войти может только князь! – громогласно заявил облаченный в кольчугу воин-великан. Но ни его размеры, ни грозный вид не испугали рязанцев.
– Это мои советники! – заявил Роман Глебович, указав на воеводу и Никиту, – и они войдут со мной.
– Будь по-твоему! – произнес тот и оскалился.
Богатырь отдернул полог шатра и буквально втолкнул туда князя и его сопровождающих. Внутри было так темно, что князь и его люди не сразу смогли разглядеть хоть что-то. Но постепенно глаза привыкли, и они увидели дюжину ратников, окруживших их. Конечно, никакого Великого князя владимирского в шатре не было.
– Это ловушка! – произнес воевода и обнажил свой меч. Его примеру последовал и Никита.
– В чем дело! – воскликнул Роман, я прибыл по приглашению князя Всеволода.
– Ты пленен князь!
– По какому праву?
– По указанию Великого князя Владимирского. Взять его! – приказал все тот же воин-великан, – который закрыл собой выход из шатра.
Никита и Всеслав, бросились на помощь князю. Снаружи так же послышались крики и звон мечей. Это войско воеводы, оставшееся снаружи, почуяв неладное, пыталось прорваться к шатру.
Четверо крепких ратников, тут же обезоружив, оттеснили князя от его людей, не давая им соединиться. Пока Никита с воеводой отбивались от натиска окружившего их неприятеля, Романа Рязанского, схватив под руки, вытащили из шатра.
– Князя уводят! – крикнул Всеслав и рванулся к выходу, пробиваясь сквозь преграждавших ему дорогу воинов. Искусно владея мечом, налево и направо рубил он противника. Никита, со спины, как мог, старался прикрывать своего начальника. Рассекая длинным мечом воздух, он не давал противнику подобраться слишком близко. Вот уже и неприятель начал отступать, и не старается преградить им путь…
– Никита, к выходу! – крикнул Всеслав, и устремился в прорыв. Вдруг, полог шатра отдернулся, и на пороге появились копейщики. Молниеносный удар, который был нанесен одним из них, пришелся прямо в кольчугу воеводы, острие копья проткнула плоть воеводы в районе плеча. Всеслав невольно развернулся, припав на правое колено, обнажая свой левый бок для второго удара, который последовал незамедлительно. Никита не успел защитить воеводу. Он занес меч, уже тогда, когда острие копья проникло глубоко под ребра Всеслава. Крик раненого зверя разнесся над округой. В тот же миг Никита все же нанес свой стремительный удар, отрубив по локоть обе руки копейщику, но трое богатырей тотчас же сбили его с ног. Одному ему было уже не выстоять.