Неистовый Евпатий

Панферов Антон

– Значит за той дверью, что охраняет Ходота, находится наша история?

– Я вижу, ты уже успел с ним познакомиться? – Отец улыбнулся своему находчивому сыну.

– Он меня не впустил, сказал, что не положено! – посетовал Евпатий.

– Ходота верный воин, он всегда честно выполняет свой долг. Ты не сердись на него. Есть вещи, о которых лучше сначала услышать, чем увидеть.

Солнце клонилось к закату, и дружина воеводы потихоньку начала располагаться на ночлег. Находясь в нескольких десятках верст от места назначения– на расстоянии одного перехода. Они решили сэкономить силы и дать отдых себе и лошадям.

– Вятичи! Вятичи! – твердил Евпатий лежа на сеновале и готовясь ко сну. Он, то закрывал глаза, пытаясь что-то представить, то вновь их открывал, оглядываясь по сторонам. Наконец сон овладел детским сознанием, и он погрузился в свои видения, навеянные фантазией, от услышанного за прошедший день.

«Пыль,

вилась столбом, затмевая собой солнце. Сквозь серую пелену разгоняемую ветром, виднелись силуэты людей и животных. Топот ног, нескончаемый рев и скрип повозок возвещал о великом переселении народов. Делая остановки, гонимые другими племенами, они продолжали двигаться вперед и вперед, пока не очутились в глухих местах, где на первый взгляд ничто не мешало им наконец-то остановиться и освоиться. Равнина, река, лес и мертвая тишина, все здесь радовало глаз пришельцев. Обживая и осваивая эти места, пришедший народ расширял сферу своего влияния. Одно за другим строились поселения, народ продвигался вниз и вверх по реке, исследуя окрестности. Вот уже небольшим отрядом они пробираются сквозь густые заболоченные леса… Вдруг откуда ни возьмись, словно ураганный вихрь, налетела невидимая сила и темной массой полностью смяла и уничтожила небольшой отряд смельчаков, рискнувших забраться глубоко на чужую территорию. Дошедшая весть вызвала возмущение у остальных, и новый отряд в несколько раз больше и лучше вооруженный, двинулся по следам первого. Жестокая битва началась в неизведанных землях. Люди-воины, с густой растительностью на голове в одежде из звериных шкур, с копьями и деревянными щитами, с рогатинами и дубинами, со всех сторон нападали на пришельцев, защищая свою землю. Сотни стрел, пущенных откуда-то сверху, словно смертельный дождь поражали их. И второй поход оказался неудачным. Оставшиеся, сумевшие избежать смерти, вернулись на обжитые места. Старейшины и вожди племени стали думать, как дальше жить, имея по соседству такого непримиримого соседа. Решением их стало укрепление существующих поселений. Превращаясь в города, они стали обрастать крепостными стенами, с дозорными и отрядами дружины, ремесленные лавки, где изготавливалось оружие. Воинственные соседи, выходя из своих лесов, с любопытством наблюдали за происходящим. Они не нападали, а изучали то, что делают их недавние враги. Накал враждебности постепенно спадал, и народы стали обмениваться между собой культурой и навыками ведения хозяйства. Общая вера в богов природы ускорила процесс тесного сближения народов этого края. По всей земле шло строительство капищ, где народы проводили свои ритуалы. Новая сила, неожиданно нагрянувшая с запада, с целью объединения всех племен в единое целое, выглядела как грубая поработительная сила. Она встретила достойное сопротивление в этих краях и еще долгое время эти земли оставались глухой окраиной. Вновь и вновь тянулись люди на окраину Руси, со временем их пришествие стало мирным. В окрепшие и разросшиеся города потянулись посольства, купцы, представители разных сословий. С дружеской нотой они входили в каждый дом, привнося что-то новое. Новая сила присылала своих наместников, посадников, и через династический браки пыталась крепко связать в единое целое все окраинные земли. Новая волна сопротивления разгорелась в этих краях с приходом людей в черном. Это были монахи, которым было дано задание утвердить новую веру на новой земле. Разрушение старых капищ, и возведение новых святынь, породило волну протеста. Люди разрушали и сжигали деревянные постройки с новым символом веры, не желая расставаться со старой. Народ разделился на противников и сторонников, пока княжеская власть окончательно не утвердилась в центральных городах, и не взяла все в свои руки…»

Тут Евпатий проснулся. Вокруг совсем стемнело. На чистом ночном небе, виднелись яркие звезды. Все вокруг погрузилось в сон. Лишь на краю их лагеря, одиноко горел дежурный костер, возле которого сидело несколько человек. Это стража несла свою вахту, охраняя сон всего отряда.

– Как хорошо и спокойно живется на русской земле, – думал Евпатий, находясь в окружении родных и близких. Все предыдущие годы мальчик рос и воспитывался в окружении атмосферы единства и гармонии, храня впечатления о былых победоносных временах, вспоминая рассказ отца, и представляя в своем детском воображении картину жизни своего народа.

Глава II

СМУТА

Год одна тысяча двести седьмой от Рождества Христова, принес рязанцам смуту великую, которая зародилась в ближайшем княжеском окружении. Много было в те годы завистников у княжества, а еще больше завидовали самому князю и его удачному правлению. Племянников князя Романа Олега и Глеба, беспокоил вопрос пребывания их дядюшки у власти.

– Двадцать семь лет он находится у власти, и все эти годы мы живем как затворники! – возмущался Глеб.

– Ты прав, пора с этим кончать! – поддерживал его Олег.

С малых лет, они воспитывались в ненависти к своему дяде, считая его главным виновником гибели своего отца. В начале правления, под давлением Владимирского Великого князя, Роман вынужден был уступить Пронское княжество отцу Олега и Глеба Владимиру. Молодой князь всячески противился этому и не хотел делить единую рязанскую землю на уделы. Но вынужден был уступить. С тех пор отношения в когда-то большой и крепкой княжеской семье не заладились. А когда Владимир Пронский в расцвете лет трагически погиб, молва разнесла слух о причастности к этому рязанского князя. И вот, спустя десять лет с момента гибели отца, сидя в своем Пронском уделе, братья думали думу, как избавиться от своего ненавистного родственника, и они решили искать правды у Великого Владимирского князя Всеволода. Составив донос, в котором порочилась честь князя, они сообщали о якобы имевшем место заговоре Романа с Черниговским великим князем, против Всеволода братья отправили его во Владимир.

– Не прознал бы дядюшка, раньше времени о наших деяниях? – колебался Олег.

– Не успеет! Письмо уже на руках у Всеволода, скоро его войско покажется у рязанской границы.

– В таком случае, нам тоже здесь не стоит задерживаться. Самое время быть поближе к своему покровителю.

И братья, недолго думая, решили покинуть родную землю, последовав вслед за письмом, в котором было следущее:

«Мы Роман Глебович рязанский и Всеволод Святославич черниговский, заключаем союз против Владимирского Великого князя Всеволода Юрьевича, дабы ослабить влияние сего неугодного правителя, установившего свои порядки в землях, путем устранения его с главенствующей великокняжеской должности. Результатом этого станет сохранение равноправия между княжествами центральной Руси»

Прочитав оное, Всеволод действительно поверил в истину этих слов и выказал гнев великий:

– Да как они посмели, негодные! Али забыли с чьих рук они едят! Ну ничего, я им напомню! – Распаляясь все больше и больше, Всеволод в сердцах ударил своего верного кмета посохом, на который обычно опирался, шествуя по своему терему. С годами у Великого князя стали болеть ноги, и он иногда прибегал к посоху, чтобы облегчить свое передвижение. Недуг выражался слабостью в мышцах ног, но гордый князь старался скрыть это от своих близких. Лекари успокаивали князя, ссылаясь на его лишний вес, но сам Всеволод считал, что он в прекрасной форме.

Дав команду гонцам, скакать во все уголки бескрайного княжества и собирать войско для похода на коварных соседей, он решил лично встретиться с хозяевами сего письма. А подлые братья, между тем уже затесались в ближайшее окружение Великого князя владимирского, продолжая сеять смуту среди владимирской знати, настраивая ее против своего соседа, обостряя и без того до предела накалившуюся обстановку.

Воинственный по своей натуре, Всеволод Юрьевич решил проучить заговорщиков поодиночке, и начать с рязанского князя. Военный союз с Новгородской республикой, стал тому прямым доказательством. Великий князь Владимирский лично решил встретиться со своим соседом и обсудить столь важные вопросы, касающиеся военной помощи. Сама встреча проходила недалеко от пограничного городка Вологды, на берегу речки Сухоны.

В этих местах в молодости Всеволод любил охотиться. Живописная природа привлекала князя, и он жертвовал немало средств, развивая этот дальний уголок, как свою новую усадьбу, где можно вволю отдохнуть от государственных дел.

Множество знатного народу съехалось в небольшое местечко, перепугав местное население.

– Ой, батюшки свят! Всеволод Юрьевич! Ведь не подготовились мы! Неожиданно вы, без предупреждения! – местный боярин, на чьем дворе остановились знатные гости, рассыпался в любезностях, впопыхах застегивая на себе зипун, не переставая кланяться всем подряд.

– Не суетись, не суетись, Прохор! Не по твою душу! Вели, чтобы выделили нам место тихое, да не беспокоили до утра, разговор предстоит важный, – распорядился Всеволод.

Уступив великим князьям свой дом, боярин поставил надежный караул, и наказал охранять покой почтенных гостей, чтобы ни одна мышь не проскочила. Охотничью избу, которую Всеволод собственноручно сложил тридцать лет назад, Прохор перестроил в настоящий терем. По пятам следуя за князем, верный служка пытался уловить его настороженный взор. Ведь с момента последнего пребывания Всеволода в этих краях, здесь многое изменилось. Усадьба разрослась. Появилось много новых построек: своя конюшня, кузня, гостиный двор с амбарами, лавками, куда Прохор свозил добро из самой Вологды, когда намечалась встреча гостей. На озере появилась небольшая пристань, с пузатыми лодками, покачивающимися на водной глади. Всеволод, остался доволен увиденным.