Неизвестный Сталин
Шрифт:
Быстрый разгром Югославии и Греции был, конечно, неожиданным для военного командования СССР. Но Сталин по-прежнему стремился к тому, чтобы германские генералы поняли, что тактика «блицкрига» не подходит для СССР. Подписанный в Москве пакт о нейтралитете с Японией позволил Сталину начать переброску некоторых военных подразделений с востока на запад. Как раз в конце апреля 1941 года военному атташе германского посольства было разрешено совершить поездку на Урал и в Сибирь и посетить здесь несколько заводов, производивших новые модели танков и самолетов. Эта беспрецедентная возможность для немецких военных ознакомиться с секретами СССР была связана с прямым указанием Сталина, когда он узнал, что немецкий Генштаб пересматривает календарь плана войны на востоке. [246]
246
Судоплатов П. Разведка и Кремль. С. 117.
Советская промышленность в это время начала серийное производство танков Т-34, которые превосходили все типы немецких танков. Было начато и производство новых бомбардировщиков, которые по скорости и дальности полета превосходили немецкие «юнкерсы». Отчет об этой поездке был послан в форме нескольких рапортов в Берлин, и уже из сообщений советских агентов в Германии стало известно, что наибольшее
247
1941 год. Книга Вторая. С. 131–132. Советский агент в Берлине Гарольд Шульце-Бойзен (Harold Schulze-Boysen) был членом группы, которую в 1940 году подчинили прибывшему в Берлин резиденту разведки Амаяку Кобулову, легально работавшему Первым советником посольства СССР в Берлине. Кобулов не был профессионалом разведки, он нарушал правила конспирации, посещал агентов на их квартирах, собирал их вместе и т. п. Это привело к провалу всей сети.
Часто высказывалось утверждение, что Сталин доверял Гитлеру и всерьез воспринимал его заверения о том, что силы вермахта сосредотачиваются на востоке, чтобы укрыться здесь от налетов британской авиации. Эти утверждения несерьезны. Сталин вообще никому не доверял и был достаточно хорошо информирован о планах Гитлера. Но он явно переоценил способность не только самого Гитлера, но и его генералов к трезвой оценке реальности. Однако именно в марте 1941 года Сталин согласился с доводами Наркомата обороны и Генштаба о серьезности обстановки на западной границе СССР. Он разрешил в марте и апреле 1941 года осуществить призыв в армию 800 тысяч резервистов. Безусловным предупреждением Гитлеру было и назначение Сталина на пост Председателя Совета Народных комиссаров СССР, состоявшееся в начале мая 1941 года.
Сталин — глава правительства СССР
До 1941 года Сталин управлял страной не путем личных директив или публичных приказов и заявлений, как это было типично для большинства диктаторов, а через решения Политбюро, подчиняя таким образом страну не административной, а партийной дисциплине. Сталин обычно выслушивал различные мнения, а затем формулировал проект решения Политбюро, против которого уже никто не возражал. Затем на основании решений Политбюро принимались либо указы Президиума Верховного Совета СССР, либо постановления Совета Народных Комиссаров СССР. К этой относительно медленной системе принятия решений все привыкли, но она не годилась для той чрезвычайной ситуации, которая начала складываться к маю 1941 года. Страна переходила на военное положение, и принятие решений нужно было ускорить. 4 мая 1941 года состоялось заседание Политбюро, на котором обсуждались задачи «по усилению работы советских центральных и местных органов». На заседаниях Политбюро никогда не было каких-либо технических работников или помощников, эти заседания не стенографировались, а дискуссии на них не протоколировались. Фиксировались на бумаге только резолюции и постановления. В резолюции Политбюро от 4 мая 1941 года можно было прочесть: «Для безусловного обеспечения единства руководящей работы и для того, чтобы еще больше поднять авторитет советских органов в современной напряженной международной обстановке, требующей всемерного усиления работы советских органов в деле обороны страны, ПБ ЦК ВКП(б) единогласно постановило: 1. Назначить тов. Сталина И. В. Председателем Совета Народных Комиссаров СССР». [248]
248
Сталинское Политбюро в 30-е годы. Сборник документов. Документ № 17. М., 1995. С. 34–35.
В. М. Молотов был назначен заместителем Председателя СНК и руководителем внешней политики СССР. Была усилена и роль А. А. Жданова, который назначался заместителем Сталина по Секретариату ЦК ВКП(б).
В тот период большинство зарубежных комментаторов расценили эта назначения, оформленные 6 мая 1941 года Указом Президиума Верховного Совета СССР, именно как концентрацию всей полноты власти в руках Сталина для подготовки к ожидавшейся войне.
Вступая на новый пост главы правительства, Сталин счел необходимым выступить с программной речью именно по вопросам обороны и военной политики СССР и в связи с угрозой агрессии. Эта речь, известная историкам как «Речь Сталина 5 мая 1941 года», давно уже стала предметом многочисленных толкований и спекуляций в российской и иностранной исторической литературе. Сталин произносил ее перед выпускниками военных академий, не имея перед собой письменного текста. Эта речь считалась секретной. Ее содержание уже после смерти Сталина восстанавливалось по воспоминаниям и записям тех слушателей, которые были в этот день приглашены в зал Большого Кремлевского дворца.
Речь И. Сталина 5 мая 1941 года
Выпускной вечер для слушателей военных академий был назначен на 5 мая 1941 года и должен был состояться в Кремле. Однако о том, что перед собравшейся здесь элитой Красной Армии выступит Сталин, заранее никто не знал. Эта речь была неожиданностью для всех, так как она не являлась традиционной. До 5 мая 1941 года Сталин никогда с речами и докладами по чисто военным и военно-стратегическим проблемам не выступал.
В Большом Кремлевском дворце собрались вечером 5 мая около 1 500 человек, и только половину из них составляли выпускники военных академий. Но здесь были также преподаватели и профессора военных академий, ответственные работники Наркомата обороны, члены правительства и Президиума Верховного Совета СССР, работники Генерального штаба и оперативные работники органов государственной безопасности, одетые в общеармейскую форму и имевшие забронированные места в каждом ряду. Председательствовал нарком обороны маршал С. К. Тимошенко. После нескольких заранее запланированных выступлений Тимошенко неожиданно предоставил слово Сталину. Речь Сталина продолжалась 40 минут, и
Нарком тяжелого машиностроения Вячеслав Александрович Малышев, который отвечал тогда и за танковую промышленность, вернувшись из Кремля домой, сразу записал в своем дневнике: «Выступал почти с часовой речью т. Сталин и остановился на двух вопросах: о подготовке командиров и о „непобедимости“ германской армии. По первому вопросу т. Сталин сказал: „Вы ушли из армии три-четыре года назад. Тогда наша армия была другая, нежели сейчас, и по количеству и по вооружению. Тогда мы имели 120 дивизий, теперь 300. Одна треть дивизий — механизированные, бронетанковые“. „Артиллерия теперь тоже другая, больше пушек, меньше гаубиц… Раньше у нас не было минометов, теперь их достаточно; раньше зенитной артиллерии было мало, теперь порядочно“». Малышев обратил особое внимание на вторую, «германскую» часть речи. Именно это было для него сенсацией. Сталин резко критиковал Германию, которая от войны под лозунгами пересмотра Версальского договора о мире 1919 года перешла к агрессивным войнам. «Немцы стали завоевателями… Это уже другое дело… История знает подобные примеры, например, с Наполеоном…» Столь резко высказанная критика политики Гитлера была для того периода неожиданной. Все публикации в прессе строго придерживались тогда принципов подписанного с Германией договора о дружбе и сотрудничестве. После начала германской агрессии против Югославии Советское правительство направило ноту протеста Венгрии, но не Германии. [249]
249
Малышев В. А. Дневник наркома. Вестник Архива Президента Российской Федерации. 1997. № 5. С. 115–116.
Г. К. Жуков, бывший в то время начальником Генерального штаба, также присутствовал в этот вечер в Кремле и сделал свои записи. Но для Жукова, знавшего положение в армии лучше, чем Сталин, наиболее важной была политическая и стратегическая часть речи, содержавшая критику политики Гитлера. Именно после этой речи Жуков начал по собственной инициативе делать наброски плана превентивного удара по Германии, известного в военно-исторической литературе как «план Жукова».
Историк Лев Безыменский, собрав все архивные находки и дополнив их воспоминаниями людей, присутствовавших в тот день в Кремле, опубликовал в 2000 году наиболее полный вариант речи Сталина 5 мая 1941 года. Комментируя эту речь, Л. Безыменский писал, что Сталин тогда «сообщил сверхсекретные данные о численности Красной Армии, за которые дорого заплатил бы любой иностранный разведчик». Однако, по мнению Безыменского, «эта секретная цифра не попала за рубеж». Речь шла о характеристике Сталиным состава советских дивизий: «Сами дивизии стали несколько меньше, более подвижные. Раньше насчитывалось 18–20 тысяч человек в дивизии. Теперь стало 15 тысяч человек». [250] Безыменскому казались секретными и цифры о численности дивизий и об их полной комплектации. Между тем эти цифры были неточными. Неверными были и качественные оценки Сталиным советских танковых и авиационных соединений. Именно в апреле и мае 1941 года Тимошенко и Жуков постоянно просили Сталина разрешить срочную «доукомплектацию» дивизий в западных округах. Речь шла о том, чтобы довести численность стрелковых дивизий хотя бы до 8 тысяч человек. В итоге накануне войны в приграничных округах из 170 дивизий 19 стрелковых и 7 кавалерийских дивизий имели в среднем по 6 тысяч человек, а все остальные не более 9 тысяч человек. [251] Германские дивизии, расположенные вдоль советских границ, имели по 14–15 тысяч человек каждая. Выпускники военных академий направлялись в армию обычно на должности заместителей командиров полков, а иногда и заместителей командиров дивизий. Они скоро могли убедиться в том, что в Красной Армии к 5 мая 1941 года не было ни одной дивизии в 15 тысяч человек.
250
Безыменский Л. Гитлер и Сталин перед схваткой. М., 2000. С. 427–433.
251
Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М, 1995. Т.1. С. 323.
У Сталина могла быть лишь одна цель: сообщить эту фиктивную цифру и осуществить дезинформацию германского Генштаба. Судя по архивам, посольство Германии в Москве активно стремилось узнать содержание речи Сталина. Это не удалось. Но у германской разведки, безусловно, было множество других источников информации кроме посольства. Речь Сталина не могла оставаться секретной; она готовилась на экспорт. Секретные выступления не произносятся перед аудиторией в полторы тысячи человек. Очень вероятно, что эта речь была составлена как раз таким образом, чтобы дать понять Гитлеру и его генералам, что их план «блицкрига» против СССР неосуществим, что они имеют перед собой не просто равного, но, может быть, и превосходящего их по мощи противника, готового к войне.
Реальное положение на западных границах СССР
170 дивизий, имевших в среднем по 8 тысяч человек, составляют армию в 1 360 ООО человек. В то же время, по данным Разведуправления Красной Армии, против СССР на 5 мая 1941 года стояло 107 полностью укомплектованных германских дивизий и 4 корпуса венгерской армии. К 1 июня у границ СССР находилось уже 120 дивизий. Вермахт имел, таким образом, около 1 700 000 человек, нацеленных на восток. Это была сильная армия, но недостаточная для успешного вторжения в СССР. Однако, по данным советского Генштаба и разведки, докладывавшихся Сталину, германская сторона продолжала интенсивные перевозки войск на восток, главным образом с Балканского полуострова. Всего с 25 мая до середины июня было переброшено к границам СССР 47 дивизий, из них 28 танковых и моторизованных. [252] Но и в этом случае, по мнению Сталина, Гитлер не имел достаточных сил, чтобы рассчитывать на быструю победу. 15 июня 1941 года после доклада Тимошенко и Жукова, настаивавших на необходимости срочной переброски к границам СССР нескольких новых армейских группировок и уверявших, что при существующем соотношении сил «мы не можем организованно встретить и отразить удар немецких армий», Сталин все еще пытался уверить докладчиков в том, что их опасения необоснованны. «Гитлер не такой дурак, чтобы не понять, что Советский Союз — это не Польша, это не Франция и что это даже не Англия и все они вместе взятые». [253] Однако именно в этой оценке Гитлера Сталин, как оказалось, очень сильно ошибался.
252
Там же. С. 359.
253
Там же. С. 384.