Ненавижу тебя, Розали Прайс
Шрифт:
— Пожалуйста, Нильс, только не касайся спины, не укладывай на спину и не каких упоминания «крылатых» в мелодичном произношении, — через приоткрытые глаза, произносит Роуз, сразу же сказав правила, чтобы я не сделал ошибок в охватившем нас скором будущем.
— Ты в любое время можешь сказать, если что пойдет не так, — говорю я ей, коснувшись ладонями ее щек и скоро притянув к себе, почувствовав сладость.
Уверено толкаю ее к столу, и уже скоро сажая на него, устроившись меж ее худых ног. Ее коленки туго обвили мои бедра, и я не смог удержать своей
— Я тебя сейчас к кровати привяжу, Нильс. Посмотрим, кто потом будет насмехаться, — высказалась девушка, довольно серьезно окинув меня взглядом полным все тем же неодолимым желанием. Однозначно мне нравится эта идея, и уверен, ей тоже.
— Добиваешься в список проказников?
— Уже в нем, — рассмеялась она, почти за уши заткнув мою следующую назревшую реплику, долгим поцелуем. — Продолжай, Нильс.
Да только я не хочу так спешить, хочу насладиться каждой секундой пролетевшей сквозь нас оттого и ласкаю ее нежными прикосновениями на ее ногах и бедрах, по которым бегают мурашки. Это довольно льстит мне, когда ее тело отвечает мне, осведомляя о ее желании.
Из нас двоих девушка не выдерживает первая, несколько злостно схватив застежку ремня, расстегивая ее, касаясь губами моего подбородка и спускаясь ниже, на шею. Эйфория заставляет меня замереть, получая самое необыкновенное удовольствие.
Она освобождает меня не только от ремня, но и от брюк приспуская их, и я ей охотно помогаю в остальном. Увидев мою полную готовность, она изнемогает от ожидания и предвкушения, скользя по столу все ближе и ближе ко мне, пока и вовсе не соскальзывает мне в руки.
Молчит, но умоляет взглядом, только бы я ее коснулся. И я с удовольствием ее коснусь, сейчас же!
Приподнимая подол платья, я, бережно обхватывая ее берда, приближаю к себе настолько тягуче медлительно, с чувствительной плотью окунаюсь в нее, притянув ее как можно ближе, пока не останется ни единого участка, который бы не соприкоснулся с моим разгоряченным телом.
И этот прекрасный стон, так мелодично покинул ее уста, ударившись мне в шею… Хотелось большего, как можно больше, ее всю.
Она была будто кислородом, который я охотно глотал, как после долгой задержки воздуха.
Я был необычайно нежен, таким, каким должен был быть всегда. Я лелеял ее шею поцелуями, когда она в ритм мне выгибалась и крепко держалась за мои плечи, словно спасательный круг. Ее стоны, крики были настолько блаженны моему слуху, что я не мог понять, что происходило… Только утоление наших желаний, в закрытом номере гостиницы, наедине после всего произошедшего.
Ее пальцы впивались мне в спину, скользя своими ноготками, и я уже знал, какие следы там останутся и позволял это делать, в надежде, что они не сойдут так скоро, как прошлые. Хотелось чувствовать напоминание после этого момента, хотелось видеть в зеркале царапины и заветно прикрывать глаза, слыша ее голос в ушах и тепло в своих ладонях.
— Нильс, пожалуйста… Руки убери, — просит она, и я вижу ее умоляющие заслезившиеся глаза, от чего открываю руки, словно ошпарившись
Я останавливаюсь, не зная, куда себя девать, увидев ее печаль и настороженность. Только коснувшись ее щек, чувствую, как она задрожала всем телом. Растерялась.
— Ты остановился, Нильс, — упрекнула она меня еще большим обидчивым голосом, чем ее взгляд.
— Я не уверен, что ты…
— Пожалуйста, я хочу получить удовольствие с тобой. Сегодня… сейчас, — просит она, а в след мне кажется, что эта самая просьба дарована мне, как последняя в этой жизни. Было ужасное чувство, что я с ней расстаюсь, от чего сердце обливалось кровью, а я не мог сдержать волнение.
Она отдавалась слишком интенсивно для нежности, она явно хотела запомнить этот раз надолго, а я не мог понять, что упустил. Не мог разгадать взгляда, не мог понять ее ненужных слез и милейшую улыбку, словно она выполняла должный долг передо мной.
Долго морочил голову ее состоянием, тем криком, который заглушал весь номер, и не мог теперь понять ничего… Удовольствие ли то было, или Розали больно?
Было что-то не так, и я не мог понять что именно.
— Хватит думать, Нильс, пожалуйста, проведи этот день со мной, во мне… В нашей любви, Нильс. Ты не позволяешь мне насладиться тобой с полна…
Шепот, срываемый с ее губ, не мог остаться без моего внимания. Она целовала мои губы так нежно и осторожно, как делала это всегда. Притягивала к себе, любовалась, открывая глаза и показывая настоящий, мой любимый карамельный цвет, а закрывала, когда ее посильной волной накрывало удовольствие.
И я вновь забывался, так быстро, небрежно… Но не смев причинить ей вред, не торкаясь спины, не укладывая на спину. Только, тихо, так часто шепча на ухо, что она моя девочка, что она мое второе дыхание, что она мой свет и ангел, которого я не желаю затерять.
Раньше был соблазн, раньше я был в диком желании обычного парня поддать девушку на искушение, но сейчас все иначе. Я передавал всю таившую в себе любовь, свое счастье и несчастье, себя самого, и она, мое маленькое сокровище, принимало меня, занимая все место не только в голове и сердце, а и в расцветшей новыми красками жизни.
Она мне подарила эти краски. Она раскрасила мою будущность. Она заменила озлобленность, ненависть, ярость и агрессию на то, что было мне не видано, неопознано мною в юношестве — любовь, заботу, теплоту.
Она — мой Дьявол на левом плече, как и мой Ангел на правом… Все что мне нужно — это ее тихий шепот, который будет вести меня сквозь время, с завязанными пеленой глазами.
Я Верю ей…
Я Верю в нее…
Я Верю в нас…
========== Часть 70 (последняя) ==========
Еще не совсем до конца проснувшись, моя рука уже ищет по правому краю желанную мне девушку, которую я так желаю увидеть с спросонья. Постель холодная, помятая подушка и пустующее место рядом. Я привстаю, раскрывая свои впервые выспавшиеся глаза за долгое время. Ее нет, но я крайне спокоен, ведь на часах уже за полдень. С чего бы ей тут томиться?