Непробиваемые. Истории о лучших вратарях мира

Уилсон Джонатан

Веселье и скандалезная слава окружали его повсюду, способствуя эволюции его легенды. В феврале 1897-го, к примеру, в выходные, когда ни у одной из команд не было запланировано официальных матчей, «Шеффилд Юнайтед» играл товарищескую игру с «Шеффилд Уэнсдей» на «Брэмолл Лэйн», и на игру пришло порядка 6 тысяч зрителей. Сразу после перерыва газета Sheffield Daily Telegraph рапортовала: «Браш запустил мяч дальним ударом, он стал заваливаться прямо в ворота, и Фулк выпрыгнул, чтобы забрать его. Промахнувшись по мячу, он схватился за перекладину и сломал ее надвое». Фулк остался лежать на газоне, запутавшись в сетке ворот. «Пришлось доставать другую перекладину, – продолжал повествование журналист, – … к великому удовольствию толпы,

которая соревновалась в саркастических ремарках на тему талантов работавших плотников… Первая принесенная балка оказалась слишком короткой, а вторую уже пришлось устанавливать под громкий свист и выкрики зрителей».

Двумя годами позже, в ходе англо-бурской войны, «Шеффилд Юнайтед» играл против команды приехавших в турне черных южноафриканцев. Утомленный бездействием на поле, заскучавший Фулк побежал вперед и забил дважды. А в матче против «Челси» в 1905 году, после того как было решено, что цвета его формы совпадают с цветами хозяйской команды, вышел на поле обернутым в белое банное полотенце. «Никто не любит веселье и «шалости» больше меня, – сказал он в интервью London Evening News в 1907 году. – Я не считаю зазорным признать, что, по моему мнению, получил от своей футбольной карьеры не меньше, чем другие мужчины. На мой взгляд, лучшего времени для шутки, чем после поражения твоей команды, и не придумать.

Когда мы побеждаем, я готов отойти ко сну прямо в вагоне поезда, так же, как и все остальные. В такие дни все тихо и комфортно! Но когда мы проигрываем, я примеряю на себя маску клоуна. Как-то раз, когда мы были очень расстроены, я выпросил у машиниста поезда чего-нибудь черного и размазал эту субстанцию по лицу. Так я и сидел за столом, притворяясь глупым, а вся команда сидела вокруг меня, смеясь и хохоча, как какие-нибудь детишки на шоу «Панча и Джуди», как вдруг к нам заглянул какой-то насупившийся член комитета. Спросите у игроков старой команды, помогали ли им дурачества Малыша Уилли поднять настроение перед большими матчами или нет».

У Фулка, однако, был и гонор. Как-то раз, сидя в вагоне, он поедал хлеб с сыром и испанским луком, когда один викарий, сидевший напротив него, попытался завести с ним разговор. «Мой друг, я погляжу, ты эпикуреец», – сказал он. Фулк был поражен и ответил: «О, да ну? Тогда ты…» «Последнее слово, – рапортовала Athletic News, – было более непарламентским выражением, чем то, что однажды использовал господин Бернард Шоу в своем «Пигмалионе и Галатее».

Фулк, по всей видимости, просто не понял значения слова, потому как в других случаях он спокойно мог не придавать большого значения своим трапезам. В «Челси», к примеру, он как-то раз съел и свой завтрак, и завтрак каждого из партнеров по команде еще до того, как они спустились из своих номеров. «Мне все равно, как вы меня назовете, – сказал он без всякого выражения сожаления в голосе, – главное, не зовите поздно к обеду».

Каким бы заядлым шутником Фулк ни был, его взрывной темперамент доставлял ему и проблемы тоже. В 1897 году, к примеру, в матче против «Эвертона», который «Шеффилд Юнайтед» выиграл 4:1, его обвинили в том, что он навалился всей массой на Лори Бэлла, центрфорварда «Эвертона», измазал его лицо грязью, а затем, когда на поле вышел медик, поднял его с земли как ни в чем не бывало. Впоследствии он настаивал, что упал на Бэлла совершенно случайно и, опасаясь, как бы сила тяжести не убила нападающего, поднял его «нежно, как ребеночка».

Скандалы продолжали следовать за ним по пятам. Год спустя, в сентябре, в матче против «Трент Бридж» он набросился на вингера «Ноттс Каунти», спровоцировав выход на поле болельщиков, из-за чего игру пришлось приостановить на несколько минут. В следующем месяце он ввязался в потасовку с центрфорвардом «Ливерпуля» Джорджем Алланом, который предположительно заявил перед матчем, что намеревается «зашвырнуть Фулка подальше в сетку ворот». Раздраженный постоянным физическим воздействием со стороны соперника, Фулк в конце концов сорвался, когда Аллан в очередной раз столкнулся с ним в тот

момент, когда голкипер отбивал удар Тома Робертсона. Согласно свидетельству Liverpool Football Echo, «здоровяк, потеряв терпение, в нарушение всех правил сгреб Аллана в охапку и перевернул вверх ногами», так что голова соперника оказалась в самой грязи. Рефери назначил пенальти в пользу «Ливерпуля». Эндрю МакКоуи забил, сравняв счет, а «Ливерпуль» в итоге игру выиграл. Фулк и Аллан тем временем – если, конечно, прессе тех лет можно верить – положили начало своей затяжной вражде, которая только добавила перца матчам между «Шеффилд Юнайтед» и «Ливерпулем». Фулк утверждал, что из мухи раздули слона, даже настаивая на том, что Аллан просто поскользнулся и упал через него, а то, что он приземлился лицом в грязь, – чистая случайность.

Пожалуй, самый пресловутый инцидент произошел после финала Кубка Англии 1902 года. «Шеффилд Юнайтед» вел 1:0 в матче против «Саутгемптона», когда на последних секундах игры Харри Вуд прорвался в штрафную и счет сравнял. Выглядело все так, что игрок был в офсайде, но, проконсультировавшись с лайнсменом, главный арбитр Том Киркэм решил, что мяч отскочил от игрока «Юнайтед», а значит, Вуд был в правильном положении. Игроки «Юнайтед» были в ярости, равно как и их болельщики, и, когда футболисты покидали поле, началась суматоха, поскольку полиция пыталась составить для них живой коридор, чтобы они могли добраться до раздевалок.

Лорд Киннэрд, к тому времени ставший президентом ФА, выступил с речью, в которой особенно хвалил Фулка. Пока он говорил, по крайней мере так гласит легенда, Фулк голым бегал по раздевалкам, пытаясь выловить арбитра. Киркэм, гласит история, принял меры предосторожности и заперся в шкафу, где стояли метлы и другой инвентарь, и смог бежать со стадиона только после того, как толпа наблюдавших зрителей, в числе которых был и секретарь ФА, смогла увести Фулка прочь. Учитывая, что Киркэм вполне благополучно отсудил переигровку, состоявшуюся неделей позже, анекдот, должно быть, приукрашен, и это еще мягко сказано.

Но находилось и место неприязни. Джеймс Кэттон, один из лучших спортивных авторов ранней эпохи, писавший под псевдонимом «Титурус», как-то раз обнаружил, что защитник «Шеффилд Юнайтед» Питер Бойл ждет его, чтобы узнать, правда ли журналист обвинил его в забитом «Саутгемптоном» голе. Кэттон признался, что да, обвинил. Бойл поднял к лицу кулаки. «В этот самый кризисный момент… – писал Кэттон, – кто бы, вы думали, выступил из своей кабины или места для раздевалки? Не кто иной, как старый добрый господин Фулк, 123 килограмма весом, безупречно нагой. Он взглянул на меня сверху вниз и проговорил своим внушительным голосом, улыбаясь так, что собрание квакеров отозвалось бы ревом негодования: «Я ваш человек для драки. Вы как раз примерно с меня ростом». Поскольку я был меньше 5 футов ростом и весил меньше 70 килограммов на весах в турецкой бане, читатель может себе вообразить, что эта острота мигом возвратила нас на волну доброго юмора». Победный гол, забитый Билли Барнсом за 11 минут до истечения времени матча, принес «Шеффилд Юнайтед» победу со счетом 2:1.

Фулк признавался, что ощущает себя мишенью для других из-за своих габаритов. «Вы можете подумать, – говорил он, – что форварды будут держаться подальше от такого большого парня, как я. Некоторые и держались, но другие словно в бешенство приходили, когда не могли забить мяч в мои ворота, и я немало страдал от ударов исподтишка, которые наносились, пока судья не смотрел в мою сторону».

Его размеры также несколько затеняют его вратарское мастерство, которого, должно быть, было в избытке. Фулк сыграл за Англию лишь раз, в выигранном со счетом 4:0 матче против сборной Уэльса в 1897-м, но в этой игре у него было мало возможностей показать, на что он способен. А вот в сезоне 1896/97 «Шеффилд Юнайтед» с ним пропустил всего 29 голов в 30 матчах, а на следующий год лишь 31 мяч, первый и третий результат соответственно по показателю пропущенных голов за сезон в десятилетие, последовавшее за расширением числа команд чемпионата с 12 до 16.