Непробиваемые. Истории о лучших вратарях мира

Уилсон Джонатан

На «Уирсайд» он провел два хороших сезона, продолжая выходить из ворот и вратарской площади всякий раз, когда ситуация это позволяла. «Закон гласит, что вратарь волен передвигаться по всей половине поля, прежде чем избавиться от мяча, – говорил он. – Это не только помогает запутать форвардов соперника, но позволяет начать быструю, молниеносную контратаку. Так почему так мало вратарей пользуется этим?» Ответ, как предположил Джордж Холли, в том, что «он был единственным, кто мог точно выбивать или выбрасывать мяч на длинные расстояния, что давало ему время вернуться к собственным воротам без страха пропустить гол».

Но даже при этом временами он допускал ошибки, как это случилось, к

примеру, в игре с «Шеффилд Юнайтед», когда голкипер соперников Эрнест Нидэм забил ему выносом от ворот, после которого мяч перелетел через голову Руза и угодил в ворота. Руз, однако, никогда не беспокоился по поводу этих периодически случавшихся ляпов. В тот вечер он угостил Нидэма выпивкой и продолжил свои чудачества. Отбивая мяч после парашютного удара в игре с «Астон Виллой», он руками дотронулся до перекладины, после чего ухватился за нее, подтянулся и уселся прямо сверху, оседлав ее, чем сорвал себе порцию аплодисментов. В игре с «Вулрич Арсеналом» он отбил удар соперника грудью, опустил мяч к ногам и какое-то время почеканил его, прежде чем выбить.

За пределами поля его жизнь оставалась такой же бурной и яркой: у него случилась интрижка со звездой мюзик-холла Мэри Ллойд. Это добавило ему еще больше известности, но в ноябре 1910 года Руз сломал запястье в игре против «Ньюкасла», и это событие стало предвестником окончания его игровой карьеры. Он кочевал по разным клубам – «Селтик», «Порт Вэйл», «Хаддерсфилд Таун», «Астон Вилла», «Арсенал», – но так и не смог выйти на прежний уровень игры. Еще один удар судьбы случился в 1912 году, когда с его стилем игры было покончено. Двое членов комитета по надзору за соблюдением правил увидели игру Руза в составе «Сандерленда» в Лондоне и решили, что он портит весь спектакль, при каждой возможности пробегая с мячом до середины поля и тем самым разрушая комбинационную игру; с начала сезона 1912/13 вратарей ограничили пределами штрафной площади – теперь они могли брать мяч в руки только в ее границах.

Руз закончил карьеру и посвятил себя медицине, периодически участвуя в редких играх за деревенские команды и конкурсах «Забей вратарю» на публичных мероприятиях. Он стал популярным ведущим, а затем, когда была объявлена война в 1914 году, пошел добровольцем на службу. Его семья считала его погибшим участником операции в Галлиполи в 1915-м, но благодаря невероятной исследовательской работе, проведенной журналистом Спенсером Вайнсом, написавшим в 2007 году биографию Руза под названием «Потерянный во Франции», стала известна правдивая история его жизни и смерти.

Случайная фраза спортивного карикатуриста Тома Вебстера о том, что он играл с Рузом в крикет в Египте после эвакуации из Галлиполи, всегда вводила в ступор семью голкипера. Их попытки отследить его путь привели лишь к предположению о том, что он присоединился к Королевским стрелкам в 1916 году, но записей о Рузе в их архивах не нашлось. Вайнс, однако, выяснил, что имела место ошибка писаря (хотя и вполне вероятна версия о том, что Руз скрывал свою истинную личность): никакого Руза в их записях не было, но зато был Ли Ричмонд Рауз. Мгновенно правда всплыла наружу.

Руз получил в награду Военный крест 28 августа 1916 года и был повышен до звания младшего капрала за свое участие в битве при Аньи, в ходе которой у него сгорела одежда и пострадали легкие в результате атаки огнемета, но, несмотря на это, он отказался от медицинской помощи и продолжил сражаться. 13 ноября он участвовал в атаке у Гедекура, что на Сомме. Артподготовка должна была очистить немецкие позиции, но один пулеметный расчет на левом фланге не попал под бомбардировку. У стрелков не было никаких шансов, большинство из них полегло в течение

нескольких минут после начала атаки. Сержант Куиннелл рапортовал о том, что в последний раз видел Руза в воронке от бомбы, но был ли он мертв, ранен или укрывался от вражеского огня, он уточнить не смог. Тело голкипера так и не было найдено.

II. Три с половиной воплощения Льва Яшина

В МИРЕ ВРАТАРЕЙ одно имя возвышается надо всеми прочими: Лев Яшин. Лучший ли он представитель ремесла или нет – вопрос дискуссионный, но совершенно точно он самый расхваленный голкипер эпохи и до сих пор остается иконой вратарского дела. Будучи человеком очень сдержанным, с несгибаемым характером, он, всегда облаченный в полностью черную форму, давшую ему прозвище «Черная пантера» (или «Черный паук» – в зависимости от страны, в которой он играл матчи), стал для западной аудитории символом минималистского советского шика. Дома он был национальным героем, усердным, отважным и даже где-то недооцененным. «Все, что делал Яшин, было на высочайшем уровне, – сказал его великий английский современник Гордон Бэнкс. – Он совершал великолепные сейвы, забирал мячи с навесов и знал все углы своих ворот. Он также был настоящим джентльменом. На чемпионате мира—1966 он совершил сейв, бросившись в ноги парню, который чуть было не оторвал ему голову. Первое, что он сделал после броска, – встал и удостоверился, что с парнем, который только что грохнулся на него, все в порядке».

Яшину не хватало лоска и яркости, свойственной многим великим игрокам, – он в открытую жестко критиковал выходки Эдуарда Стрельцова, бывшего какое-то время его партнером по сборной, – но он без сомнений был харизматичной персоной. Его имя остается синонимом гениальной вратарской игры: любой вратарь, которому удалось отстоять 100 матчей «на ноль» в российском чемпионате, становится членом Клуба Яшина, тогда как ФИФА на каждом чемпионате мира вручает лучшему вратарю турнира награду имени Льва Яшина. И как любой кумир, он отбрасывает такую тень на других, что она далеко не всегда приносит им пользу: точно так же, как любой подающий надежды английский all-rounder (универсальный игрок, умеющий и отбивать мячи, и ловить их. – Прим. пер.) в крикете автоматически называется новым Ботамом, так и любой перспективный молодой голкипер в России будет именоваться новым Яшиным, словно бы его гений обязан реинкарнировать в каждом следующем поколении.

Ни в одной стране мира не боготворят вратарей так, как в России. Такие вещи с трудом поддаются подсчету, но есть одно анекдотическое доказательство: тогда как большинство британских школьников мечтают о том, чтобы стать полевыми игроками, забивающими мячи и стяжающими славу бомбардиров, в России дети хотят примерить на себя роль загадочной фигуры, что стоит позади всех в свитере другого цвета. Статус Яшина, разумеется, внес вклад в развитие этого феномена: Билли Каспер, быть может, и не оказался бы в нападении в русском варианте фильма «Кес», но нет никаких сомнений в том, что учитель физкультуры из фильма в исполнении Брайана Гловера был бы облачен в черную футболку с «единицей» на спине, а не в красную майку Бобби Чарльтона с «девяткой».

Правда, я должен вас шокировать: свитер Яшина черным не был. «Он был темно-синего цвета – шерстяной свитер с цифрой «1», пришитой к спине, – рассказала вдова вратаря Валентина Тимофеевна Яшина. – Я полагаю, что в то время все вратари носили темную форму. В 2000 году, когда я получила от лица Льва награду Лучшему вратарю века из рук Зеппа Майера, он сказал мне: «Раньше все голкиперы носили черное, так что их ни с кем нельзя было спутать. Сейчас же они наряжаются в красное, желтое, голубое – словно попугаи».