Непробиваемые. Истории о лучших вратарях мира

Уилсон Джонатан

Вероятно, самый великий голкипер довоенных времен также умер ужасно молодым на следующий год после Трейнера, не в нищете, но в кровавом хаосе битвы на Сомме. Ли Ричмонд Руз не был просто неплохим голкипером – он произвел революцию на позиции, как в плане игры, так и в плане восприятия ее окружающими.

Первые вратари оказывались в парадоксальной ситуации. С одной стороны, они выступали объектами постоянного физического воздействия, поскольку правила игры никак их не защищали.

Гибсон и Пикфорд писали о футболе начала XIX века так:

«В Итоне было самое лакомое правило, которое гласило: «Если игрок падает на мяч или ползет на руках и коленях с мячом, зажатым между ног, судья должен, если это возможно, силой поднять его с земли и помешать поведению «хулигана» или «плута». Какую картину можно представить себе: игрок в старомодный футбол, преисполненный огненного

рвения, презрев всякую опасность, идет на таран оборонительной линии врага ползком, прокладывая себе путь с мячом между ног, терпя боль от бесчисленных тычков и ударов и сопротивляясь изо всех сил не только безбожным попыткам соперников испортить ему настроение, но также и удали уполномоченного блюсти правила игры арбитра, чьи ограниченные возможности столь метко описаны фразой: «Если это возможно». Фулк (или Джек) Хиллмэн, играй они по таким правилам, могли бы стать идеальным мотором атаки, поскольку среди наших современников нет ни одного арбитра, чьи габариты и физическая сила могли бы послужить ему инструментом для поднятия с земли 120-килограммового спортсмена. Метод ползка часто применялся вратарями недавнего времени; есть свидетельства того, как (Нэд) Доиг, чемпион сандерлендского клуба, в памятном матче таким вот образом удерживал мяч на подступах к своим воротам и успешно отбивал все усилия тренированной банды соперников, пытавшихся в течение долгих минут лишить его мяча, после чего, наконец, выкатился с ним рядом со штангой и благополучно избавил себя от своих обязанностей, вытолкнув мяч за линию ворот».

И в то же самое время они вынуждены были мириться с утверждениями о собственной неполноценности, которые присутствуют в тех же свидетельствах Галена о медленных людях в обороне или в упоминаниях Бенамом трусов из Вестминстера. Вратарское дело без колебаний называли уделом тех, кто лишен отваги или необходимых навыков, чтобы играть в поле. В этом плане они мало себе помогали. Обратив внимание читателя – довольно обоснованно, кстати, – на необходимость для вратаря иметь «стальные нервы», голкипер «Вулрич Арсенала» Джеймс Эшкрофт, писавший для Football Guide, or How to Play Soccer Дж. А. МакУинни в 1906-м, сказал также, что голкипер «должен зачастую стоять на сырой траве, дрожа от холода и ожидая, когда его прихватит пневмония или инфлюэнца. Если вам повезло родиться с крепкой конституцией, можете посмеяться над мокрой травой, замерзшей головой или приступами ревматизма». Беспокойство о таких вещах кажется невероятным: да, опасайтесь летящих в вашу сторону бутс и случайных ударов локтем, но самое главное, удостоверьтесь, что оделись тепло. В словах Эшкрофта есть что-то нездоровое, почти презренное. Руз положил всему этому конец: люди обвиняли его во многих грехах, но слабость никогда не была в их числе.

Родившийся 26 ноября 1877 года в семье священника из Хольта, Северный Уэльс, где он стал четвертым ребенком, Руз, достигнув 17-летнего возраста, перебрался в Аберистуит изучать медицину. Он стал вратарем университетской команды и выделялся своей готовностью покидать ворота и играть дополнительного защитника, чего попросту никогда не случалось с тех пор, как защитник переквалифицировался во вратаря в 1860-х годах. Как скажет позже его партнер по «Сандерленду» Джордж Холли, «он был формой, из которой отливали потом всех других вратарей».

Руз также развил привычку пробегать, ведя мяч руками, до середины поля – что, по сути, означало, что он избегал атак соперников, которые были куда более жесткими и похожими на приемы из регби, чем на любые отборы из современного футбола, – после чего бил оттуда в сторону ворот соперника, таким образом пользуясь преимуществом, которое ему давало правило, разрешавшее брать мяч в руки на любом участке своей половины поля. Так голкипер возвращал себе то, что ему принадлежало: лишь в 1892 году правило будет изменено и разрешит игрокам атаковать голкипера «только в момент владения мячом или в процессе блокировки оппонента»; до этого изменения дозволялось делать это и когда у него был мяч, и когда его не было, поскольку по причине того, что вратарь мог брать мяч в руки, он рассматривался судьями как игрок в регби и тем самым подпадал под действие правил игры в регби.

«Атака на голкипера была одной из форм атаки, – писал Ф.Н.С.Крик в своей истории клуба «Коринтиан», – и разрешалась в том случае, если нападающие находились не в офсайде в момент последнего удара по мячу. Как следствие, мы узнаем, что «после отличного заброса из середины от Бэмбриджа Прэйл забил решающий гол, поскольку Дьюхерст до этого выключил из игры голкипера». Некоторые команды, в особенности «Престон Норт Энд», на полную катушку использовали это правило.

Хавбек, грамотно просчитав момент для передачи, запускал мяч по воздуху в сторону голкипера, которого одновременно атаковали сразу двое инсайдов, тогда как третий пытался проскользнуть им за спины и пробить по пустым воротам. Угловые таили даже большую опасность для вратаря, поскольку он вынужден был, избегая столкновения с двумя форвардами, преграждавшими ему путь (а иногда и валившими его на землю), одновременно пытаться выбить мяч из штрафной. По этой причине множество голов забивалось в результате «свалок», а поскольку сеток на воротах не было, многие из них были весьма сомнительными».

Столь агрессивная физическая составляющая вратарской игры, вероятно, способна объяснить, почему голкиперы в целом делились на два широко распространенных типажа: стоики, тихо сносившие эту кару, и экстраверты. Руз определенно относился ко второй категории. Это постоянное ощущение опасности также объясняет, почему голкиперы, хорошо осведомленные об опасностях своего ремесла, были такими суеверными. Великий ливерпульский вратарь Элиша Скотт, к примеру, приезжал на матч за 2 часа до его начала, переодевался в одиночестве, час обивал мячом стену, а потом, какой бы ни была погода, за несколько минут до стартового свистка надевал две дополнительные рубахи и еще одну пару носков. Эшкрофт называл Скотта «одним из бессмертных». «Он был словно высечен из гранита, у Скотта не было никакого эстетского шарма, – писал он. – Он обладал железной волей. Следуя упрямым традициям своей провинции, он придерживался одного убеждения – враг не должен прорвать его оборону. И им редко это удавалось. Часто Англия, Уэльс или Шотландия играли против Скотта. Кто бы ни приходил, он отражал их атаки. И в «Ливерпуле» было то же самое. Будучи игроком старой закалки, честным в своих стремлениях и всегда готовым принести себя в жертву по единственной причине, Скотт отрекся от хороших манер и неуместных амбиций, дешевой саморекламы и народного признания, он был воплощением концентрации».

Были и другие, однако, кто обожал такую рекламу, кто получал удовольствие от того, что все внимание в матче было приковано к ним, – и этой дорогой следовал Руз. «Счастливчик» Джек Хиллмэн из «Бернли» и «Манчестер Сити», к примеру, как-то раз выиграл на спор 5 фунтов, сказав, что не пропустит гола, если одна рука у него будет связана за спиной. Альберт Айермонгер, рост которого составлял 197 сантиметров и которого считают самым высоким игроком, который играл в футбол в лиге до Первой мировой войны, был прирожденным скандалистом. В 1912 году, играя за «Ноттс Каунти» против «Арсенала», он тянул время, сидя на мяче. Рефери пытался убедить его начать двигаться и в итоге вышел из себя, став угрожать ему гневной словесной тирадой. Когда Айермонгер по-прежнему отказался двигаться, игра была отменена. Он регулярно спорил с арбитрами во время матчей, и в конечном счете его буйный характер привел к тому, что в 1925 году ему пришлось покинуть «Ноттс Каунти» после 564 матчей за команду. Он присоединился к клубу «Линкольн» в возрасте 42 лет, и когда в одном из первых своих матчей его новая команда получила право на пенальти, он добился права исполнить его. Он сделал огромный разбег и пробил мячом в перекладину так сильно, что тот отлетел к самой центральной линии, а сам вратарь, пытаясь вернуть мяч себе, в итоге оказался вместе с ним в собственных воротах.

Руз тоже привлек к себе внимание, пусть и менее выдающимся способом, играя за команду университета Аберистуита: он имел привычку выбегать на поле с поднятой вверх рукой, чтобы поприветствовать толпу, а затем резко ускорялся, покидая собственные ворота, и бубнил себе что-то под нос на ходу, словно повторял мантру, таким был его предматчевый ритуал. На матчи университетской команды собиралось все больше и больше зрителей, среди них – беспрецедентно много женщин, которые приходили на матч, прослышав о харизме Руза и его эффектной внешности.

После продажи Джека Джонса в «Ливерпуль» «Аберистуит Таун» нуждался в новом голкипере, и они обратились к кандидатуре Руза осенью 1898 года. Он их впечатлил и остался на год после того, как завершил свое обучение в университете. Его репутация крепла так быстро, что в феврале 1900 года он дебютировал за национальную сборную в матче против Ирландии в Лландидно в рамках домашнего чемпионата Великобритании. Уэльс победил 2:0, но игра больше запомнилась стыком с участием Руза, когда в середине второго тайма он, столкнувшись с Харри О’Райли, вытолкнул его за боковую, да так сильно, что соперник потерял сознание. Это были действия вратаря, дававшего нападающим достойный отпор, он сделал с другими то, что они делали с ним до этого не один десяток раз. Но, несмотря на всю скандальность этого эпизода, судья даже не назначил штрафного удара.