Нерозначники
Шрифт:
Шивера подождала чуть, пока янька потише ложкой ворочать будет, и рассказывает: мол, необнакавенный он человек, избранный, внутри его чудодейные способности гнездуют... Можешь, дескать, людей лечить...
– - Просто ты пока об этом не знаешь, -- пела она.
– - Я и пришла помочь, чтоб из тебя величайшего из людей сделать.
Янька ажно прослезился.
– - Я знал, знал...
– - дрожливым голосом шептал он и утирал мокрые буркалы. И руки опять затряслись.
– - Я всегда знал... Так и есть, так и есть...
– - Направить
Альберт высморкался в простыню, утёр мокроту с лица и уж совсем по-другому на Шиверу глянул. Ласково так-то, распахнутыми обнял глазами.
– - Слушайся только меня, -- наставляла Шивера, -- и всё, как я скажу, делай.
Закивал янька головой и куда-то в себя отвлёкся, зашипел:
– - Попляшут они у меня теперь, попляшут...
– - И не говори, Альбертик. Ох и жизнь тебя ждёт! А про жену забудь. Не для тебя она. Ты птица высокого полёта!
– - Ага, надоела она мне, -- так и заплямкал янька губами.
– - Правильно, Альбертик. Кто она -- и кто ты! Скоро тебя высший цвет ждёт. Большие люди. Встречи, банкеты... И с кем бы ты на них пошёл?.. С ней, что ли? Смешно!
– - Шивера расхохоталась. И Альберт хихикнул для надобности.
– - Во-во!
– - утвердила Шивера и подвинула к яньке дорогое курево.
Тот важно пришлёпнул сигарету губами и потянулся было за спичками, а благодетельница сама ему услужливо огонёк поднесла -- указательный палец вытянула, и на конце его, на острее ноготка, вдруг пламешек махонький зажёгся.
Прикурил Альберт, с доволи дым пустил.
– - Есть у меня на примете девушка...-- с тайностью в глазах подступилась Шивера.
– - Вот она тебя достойна. Красавица, стройная, умница. А голосок какой -- заслушаешься. Вот тебе с кем в цвет показаться! Все тебе завидовать будут!
Янька глупо хихикнул, а по глазам видно: заинтересовался, сердешный.
– - Счастлив будешь, как никто... Ну, чего скажешь?
Тот помялся да и спрашивает:
– - А лет-то ей сколько?
– - Двадцать восьмой пошёл.
– - Эка...
– - поморщился Альберт, чуть сигарету изо рта не выронил.
– - А помоложе, что ли, нет?
– -Как моложе?
– - опешила даже Шивера.
– - Ну, восемнадцать, девятнадцать... Ну уж никак не больше двадцати!
– - Да ты что, мил человек, тебе же самому за сорок!
– - Сорок-то сорок, а таких, как я...
– - А ты, я вижу, не дурак, -- похвалила Шивера и уже спокойно говорит: -- Ладно, там видно будет... Ты пока ложись спать, сил набирайся. Приедут потом за тобой...
Не успел Альберт и слова сказать, как сон на него навалился. Уже снобродой до кровати дошёл и повалился на неё безвольно.
Сколько-то проспал... да уж не один день. На третьи сутки приехали за ним...
Двое к нему в двери
Однако не стали они Альберта пугать, приветливо на него глянули, с улыбой так-то. Ну и повезли его по магазинам разным одёжку представительную подбирать. Наперво к парикмахеру подвели. Тот яньке изладил причёску важную. Да ещё голову намазал средством специальным, чтобы зачёс назад был. А то, вишь, волос на глаза лезет -- не серьёзно. И побрил, конечно, за месяц-то, представь, какой щетиной янька оброс! Духами набрызгал. Приглаженный, примазанный от цирюльника Альберт вышел. И костюм ему на поглядку справили, дорогущий больно. Янька, когда и при деньгах был, такой себе позволить не мог. Ботиночки, конечно, самые лучшие, рубашонку, галстук строгой расцветки.
Будто другой вовсе человек стал. Важной. Величественный и степенный. О чём его спросить -- так не сразу и ответит. Следит, слышь-ка, за собой, созерцается, каждый шаг вымеряет, чтобы себя не сронить.
Привезли его в здание красивое -- в нём фирмашонка одна крепкая сидит. Сеть магазинов у неё по всему городу, под зазывным названием "Пустые кошельки". База своя продуктовая есть, и ещё что-то там по купеческому делу. Альберт виду не подаёт, точно к себе домой приехал. Запустили его в кабинет широконький, а там уже дамы и господа собрались. Поворотили к яньке головы, и никто не удивляется, а словно давно уже его ждут.
– - Альберт Валерьевич!
– - Шивера поднялась с кресла и поплыла встречать.
– - Ну, наконец-то! А мы ждём, ждём...
– - она погладила лацкан пиджака.
– - Вот, совсем другое дело. Может, и правда тебе кого помоложе найти?..
– - и тут же развернулась и представляет: дескать, познакомьтесь, такой-то и такой-то... новый президент нашей фирмы. Прошу, значит, любить и жаловать.
Альберт напыжился, голову высоко установил, а Шивера взяла его под руку и к столу подвела. Показывает на пожилого мужчину (тот весь бледный сидит, нервно так-то по столу пальцами постукивает и ручку чернильную теребит) и говорит:
– - Борис Владимирович любезно согласился всё предоставить в твои руки. Тебе остаётся подписать только документы...
Альберту поднесли какие-то бумаги, и он впопыхах, даже не смотря (пока не передумали), подписывал и подписывал, ставил свои немудреные закорючки.
Чиркнул последнюю подпись... и вдруг невольно обернулся. Глядит, а в дверях незнакомец стоит. Сколько-то секунд они смотрели друг на друга -- незнакомец так глядел... и не скажешь как, ну, будто без мысли вовсе, равнодушно, а Альберту не по себе стало.