Невеста поневоле, или Чужой трофей
Шрифт:
—Тогда ответь же мне, герцог, почему гроб пуст?!
В холле повисла гробовая тишина. Хоть ножом режь. Люди превратились в восковые куклы, с застывшим на лицах изумлением. Мгновение, и словно по щелчку все вновь ожили. Заговорили, зашептали, закричали. Леди с опаской крутили головами, будто боялись, что встретятся взглядом с покойной. Словно думали, что та непременно окажется именно у них за спиной. Мужчины насторожились, стараясь сохранять спокойствие. Иллюзия мнимого контроля.
— Этого не может быть! — Губы герцога дрожали, как и он сам. — Не может быть! Я видел тело собственными глазами. Вчера... А сегодня, — Арно де Буа умолк. Спустя несколько секунд он вновь заговорил. — Сегодня кто-то приложил руку к исчезновению тела герцогини!
Лезвие меча сильнее врезалось в кожу несчастного. Он поджал губы, беззвучно шепча слова, разобрать которые я была не в силах.
— Я ведь говорил вам, мисс Донахон, что птица, разбившая окно — дурной знак, — вполголоса произнес мистер Скотт, который подкрался ко мне со спины тихо и незаметно. Словно тень. — Не иначе, как кто-то прибегнул к запрещенной магии.
Сердце мое пропустило удар. Взгляд короля впился в мое лицо на мгновение, а после переместился на старшего советника.
— Что ты сказал? — обратился он к Эльберту Скотту, опуская оружие. Герцог вздохнул с облегчением. — Повтори.
Его величество по-прежнему обладал острым слухом и зоркими глазами. Возраст словно только иссушал его тело, делал кожу дряблой, а волосы седыми, но вот душу и сердце не трогал.
— Ваше величество, это всего лишь домыслы, не подкрепленные доказательствами, — стушевался старший советник.
— Вполне разумные домыслы, — ворвался в разговор двух мужчин женский голос.
Патрисия. Она шагнула вперед, отделилась от перепуганной толпы. Уверенная женщина, несмотря на свой недуг. Сильная и независимая, хоть и обремененная узами брака с бездушным зверем.
Король перевел свой взгляд на нее, тяжело дыша.
— Боюсь, тело ее светлости герцогини Сарской могли использовать для ритуала, — не спеша произнесла супруга мистера Бэнкса, поглаживая тонкими пальцами стакан, к содержимому которого едва ли притронулась. — Те, кто прибегают к замогильной магии, не имеют морали.
Франциск побледнел. Изменился в лице. Упоминание запрещенной магии стало для него ударом. Не только для него. Мои ноги подкосились, и я судорожно сжала руку старшего советника, чтобы не упасть. Мистер Скотт счел это за душевную слабость и испуг от упоминания тайных знаний, которые несут в себе страшную разрушительную силу — возбраненную и недозволенную.
— Вам известно, леди, кто мог прибегнуть к колдовству? — сухо поинтересовался король. Он изо всех сил старался держать себя в руках, но эмоции то и дело сочились наружу сквозь маску равнодушия.
Патрисия кивнула. Поманила пальцем одну из служанок и что -то шепнула ей на ухо. Через пару секунд перепуганная девушка устремилась вверх по лестнице, глядя себе под ноги.
— Доподлинно мне неизвестно, ваше величество, но есть неоспоримые доказательства, которые заставляют меня думать о том, что человек, имя которого я назову, имеет прямое отношение к запрещенной магии и, как следствие, исчезновению герцогини. Смею предположить, что и руки его по локоть в крови. Неизлечимый недуг мог стать последствием жестокого ритуала, — сказала Патрисия. Лицо ее при этом оставалось невозмутимым.
Я сильнее стиснула руку мистера Скотта. Сердце в груди зашлось в бешеном ритме, на лбу выступила испарина. Я оказалась в очень неудобном и уязвимом положении. А все из -за своего любопытства и желания во всем разобраться.
На лестнице вновь появилась служанка. В руках ее был небольшой сверток из белой ткани. Что было под ней разглядеть мне никак не удавалось.
— Для ритуалов часто используют различные предметы. Это могут быть свечи, камни и даже куклы, олицетворяющие определенного человека, — продолжила говорить девушка, а все гости, в том числе и король, слушали ее словно завороженные. — С помощью такой куклы можно запросто извести человека. Воздействуя на нее, губят выбранную жертву, которой в данном случае скорее всего была герцогиня Сарская. Взгляните, — сказала Патрисия и жестом велела служанке поднести сверток королю Франциску.
Тот взглянул на него с опаской.
— Что здесь? — бросил он, переводя взгляд на леди. — Открывай, — уже для служанки.
Девушка дрожащими руками принялась разматывать сверток. Через мгновение белая ткань упала к ее ногам, а в руках осталась лишь...
— Детская кукла? — лицо короля исказила гримаса недоверия. Во взгляде читалась настороженность. Мой же взгляд сочился страхом и непониманием. В руках служанки была кукла Бетти, которую я еще вчера забрала из покоев малышки, не обнаружив там ее саму.
— Глаза порой обманывают, ваше величество, — ответила Патрисия.
Меч короля уперся в куклу. Нет! Как же так?! Ведь эта Марта! Подарок герцогини. Единственная память, которую она оставила для осиротевшей дочери!
— Стойте, ваше величество! — Я шагнула вперед. — Не нужно этого делать!
Король мазнул по мне коротким взором и вспорол мечом живот тряпичной куклы, не внемля моим словам. Из туго набитого живота тут же посыпалась сухая трава, мелкие черные камушки и красные птичьи перья.
Я отшатнулась.
— Чье это, леди Патрисия? — спросил король, брезгливо отбрасывая ногой куклу. Все ее содержимое рассыпалось по мраморному полу.
— Эту куклу нашли в покоях мисс Донахон — гувернантки леди Бетти. Поэтому я настоятельно рекомендую, ваше величество, тщательно обыскать покои девушки, а ее бросить в темницу до выяснения обстоятельств.
Глава 23
Айзек
Черный жеребец взбивал копытами придорожную пыль. Он то и дело ржал от усталости, тряс гривой, но все же упрямо продолжал нестись вперед, подгоняемый шпорами. Рука, наспех перевязанная грубой тканью, свисала безжизненным валиком вдоль тела. Камзол пропах потом и кровью. Чем ближе я подъезжал к Сарскому дворцу, тем теснее сердцу становилось в грудной клетке. Щемящая боль не отступала ни на секунду. И была она в разы сильнее физической боли, которая отошла на второй план.
Победа над детьми «псов» далась не просто. Но куда сложнее было выиграть бой с самим собой. Как не крути, все равно отчасти будешь проигравшим. Борьба за прошлое, за воспоминания, за право на счастье. Глядя сквозь багровую пелену, застилавшую взор во время боя, я силился рассмотреть то, на что отчаянно всю свою сознательную жизнь пытался не обращать внимания.
Пазл собрался. Местами выцветшие детали заиграли новыми красками. И в центре этой головоломки был настоящий я. Тот, от которого пытался отказаться, запрятать в глубине души, словно ненужный груз. Балласт.