Невеста поневоле, или Чужой трофей
Шрифт:
Хуже всего было чувствовать себя обязанным. Смотреть с благодарностью на заклятого врага, который сохранил мою никчемную жизнь. А чем ему отплатил я? Усыпил бдительность и напал? Словно дитя «псов»! Впрочем, наверное, им на самом деле я и был. Как не пытался выкорчевать свое прошлое, оно порой рекой сочилось наружу, обнажало мои самые темные стороны.
А еще та девчонка с куклой, чей взгляд, словно зеленый омут... В свои восемь лет она смотрела так, словно читала меня, как открытую книгу.
— Это не просто кукла! — возмутилась она тогда — пятнадцать лет назад. — Ее зовут леди Маргарет!
Черный Мор бы отнял у меня эти воспоминания да стер память! Но нет. Он предпочитает быть незримым наблюдателем, который потешается, глядя на мою агонию.
Против воли будучи юношей я стал участником театрального представления. Вот только актеры в нем умирали на самом деле. Захлебывались кровью, пока враги упивались ею. И все ради чего? Ради любви? А стоила ли она того?
Раньше я бы с уверенностью сказал, что нет. Сейчас же, я начинал в этом сомневаться. Ибо зеленоглазая ведьма, захватившая все мои мысли, шептала обратное. Голос ее был тих и слаб, но, прикасаясь к струнам души, обретал мощь и власть надо мной.
— Мистер Бэнкс, — в мой кабинет ворвался запыхавшийся от быстрой ходьбы мистер Мелтон — старший советник его светлости герцога Дейбрусского, в чьем замке я сейчас пребывал. — Началось, — прошептал он, прижимая трясущиеся руки к груди.
Я молча пересек помещение, подошел к окну и вцепился пальцами в подоконник. Дерево жалобно затрещало, моля о пощаде. Вечернее небо окрасилось в алые краски. Лучи уходящего солнца укрыли землю янтарным заревом, которое тонкой полосой протянулось вдоль линии горизонта. Пурпурные облака словно застыли, в ожидании неизбежного.
— Красиво, не правда ли, мистер Мелтон? — спросил я, не отрывая взгляда от заходящего солнца.
Старший советник вздохнул. Он был слишком напуган, чтобы любоваться красотами природы. Еще бы. Дети «псов» пошли в наступление. Скоро не только небо, но и земля окрасится в кроваво-алый.
Я вдохнул пьянящий терпкий аромат зелени. Он наполнил грудь, вытесняя все не важное и не нужное. Кроме нее...
Софи. Маленькая, но сильная пташка. Пташка из борделя.
— Пусть приготовят лошадь, — распорядился, не давая себе шанса передумать. — Я сам поведу армию. Пришло время платить по счетам.
Бросив короткий взгляд за окно, я направился к выходу, лелея мысли об алом закате. О моем последнем закате.
Софи
Утро выдалось хмурым. За окном всю ночь барабанил дождь, а на рассвете смолк. Тяжелые свинцовые тучи затянули небо. Они нависли над Сарсой, словно немые наблюдатели. С укором взирали сверху вниз, пробуждая в душе неподдельное чувство тревоги и страха.
Я стояла у распахнутого настежь окна, прижимая к груди старенькую куклу. В ней сохранилась та частица тепла, которая согревала мое сердце в столь прискорбный час. Холодный ветер нещадно хлестал по лицу, словно хотел вырвать меня из оцепенения. Размашистыми ударами он бил по щекам, трепал волосы. Но не в силах он был вернуть меня из мира забытья. Я будто окаменела, превратилась в неподвижное изваяние. Полностью погрузилась в прискорбные думы.
Внизу послышался тихий плач. Я вздрогнула, отстраняясь от окна. Всхлипывания нарастали, становились все громче. И вот уже спустя минуту Сарский дворец утопал в надрывных рыданиях приглашенных плакальщиков.
Я поспешно захлопнула створки окна, задернула портьеры. Герцогиня была бы недовольна. Она не хотела пустых слез, которые сродни театральному представлению на подмостках. В них нет души. Лишь игра. Судя по тому, как эти люди, захлебываясь в искусственных слезах, пытаются перекричать друг друга, их плата напрямую зависит от того, насколько громко и натужно они это делают.
Мелинде Флеминг было всего сорок четыре года. Молодая женщина в самом расцвете сил. Влиятельная и состоятельная. Супруга герцога, которая после смерти лорда Флеминга оставила себе его фамилию. Довольно странное решение. Умная и расчетливая герцогиня явно сделала это не с проста...
— Мисс Донахон. — Дверь приоткрылась и в мою комнату заглянула леди Патрисия. Она уже успела облачиться в угольно-черное платье и нацепила на голову премилую шляпку, украшенную живыми черными розами и сеткой вуали. Ее тонкие пальчики были облачены в перчатки. — Простите, что без стука, — сказала она извиняющимся тоном, — и в столь ранний час.
Время для визитов и правда было раннее. Но сегодня — в день похорон герцогини — дворец проснулся раньше обычного. Многочисленные гости расхаживали по коридорам, сокрушаясь о покойной. Леди без устали подносили шелковые платки к глазам, смахивая невидимые слезинки. Смотреть на это представление было тошно, оттого я дожидалась начала церемонии в своих покоях, размышляя о преждевременной кончине ее светлости и таинственном исчезновении Бетти. Леди Бисли от меня лишь отмахивалась, уверяя, что с малышкой все в порядке. Она едва ли отвечала на мои вопросы о ее пропаже. Впрочем, часть ответов мне уже была известна. Дело оставалось за малым.
— Не так давно вы обмолвились о том, что стали обладательницей занятной книжицы, — перешла сразу к делу Патрисия.
Я встрепенулась. И правда. Супруга мистера Бэнкса обещала помочь мне расшифровать таинственные знаки и символы, которыми были испещрены пожелтевшие страницы. Сейчас это было бы как нельзя кстати. Возможно, это поможет мне узнать имя владелицы этого редкого экземпляра. Да, логично было бы предположить, что он принадлежит леди Патрисии. Но ведь я обнаружила книжицу еще до ее приезда в Сарсу!
Уже спустя пару минут загадочная книжица была у нее в руках.
— Занятно, — протянула супруга канцлера, поглаживая фиолетовую обложку пальчиками. Чтобы усилить тактильные ощущения, она стянула одну перчатку и продолжила тщательно изучать миниатюрный томик.
Я молча наблюдала, опасаясь спугнуть удачу. Кажется, я не зря обратилась к Патрисии за помощью.
— Интересный экземпляр, — добавила она, открывая книгу. В нос тут же ударил тошнотворный запах. Смесь амбры, мускуса и гнилых фруктов. Глаза заслезились, и я поспешила отойти на безопасное расстояние.