Невеста рока. Книга первая
Шрифт:
Миледи пронзительно закричала. Эдвард в ужасе заткнул уши, соображая, как выйти сухим из воды в этом затруднительном положении. Фауна стояла мертвенно бледная, дрожа от страха; ее огромные темные глаза воззрились на хозяйку, словно пред нею предстал сам Сатана.
Глава 10
Не успел Джордж Памфри переступить порог дома на площади Фицроу, как услышал пронзительные женские крики. Это были вопли человека, испытывающего нестерпимую боль. Милорд оцепенел от неожиданности. Он бросил взгляд наверх. Было пять часов вечера, свечи уже горели в хрустальных люстрах, а в огромном, инкрустированном деревом камине трещали дрова. В этот
Еще несколько минут назад лорд Памфри наслаждался шахматной игрой с одним из своих близких знакомых. За игрой он пропустил стаканчик доброго вина, потом они с приятелем обсудили небезызвестное дело Деспарда. В ноябре прошлого года знаменитого полковника Деспарда арестовали за попытку организации тайного общества по свержению того, что полковник называл «тиранией нынешних министров». Деспард и его шестеро помощников этим утром были приговорены к смертной казни. Памфри не полностью одобрял этот вердикт. Он несколько симпатизировал тем, кто желал конституционной независимости для Ирландии. Лорд Памфри считал, что суд обошелся с обвиняемыми слишком жестоко. Весь Лондон обсуждал это дело, а также, правда, менее оживленно, — женитьбу сэра Артура Фэри на молодой девушке, которая, если родит ему сына, тем самым оставит без наследства молодого Гарри, лишив его всех земных благ. Итак, по секрету от Генриетты Джордж по-прежнему наслаждался старинной игрой с Гарри Роддни, которого своенравная супруга милорда, разумеется, вычеркнула из списка своих посетителей. Джордж был полностью солидарен с Гарри и разделял его поведение: он и сам в тот вечер был потрясен при виде несчастного ребенка, заточенного в огромный торт.
— Ну что еще вы намерены совершить, чтобы удовлетворить вашу жажду известности? — спросил он тогда жену с раздражением в голосе.
Немало воды утекло с тех пор, как он привез домой девочку-невольницу. И теперь, по прошествии многих лет, он бессознательно уже смирился с тем, что Фауна была самой беззащитной и униженной среди его слуг. Увы, бедная Букашка! Когда-то он надеялся, что она обретет счастье в его доме, и искренне верил, что спас девочку, купив ее у печально известного Панджоу. Однако теперь он все чаще сомневался в этом.
Итак, услышав ужасные вопли, милорд оцепенел, и его красивое лицо изменило цвет. Отбросив в сторону шляпу и трость, он со съехавшим набок париком устремился наверх, туда, откуда доносились крики, — в будуар своей супруги.
Рывком распахнув двери, он увидел Фауну, раздетую до пояса и лежащую на кушетке со связанными за спиной руками. Над несчастной возвышалась миссис Клак, которая стегала девушку ремнем с огромной пряжкой. Физиономия миссис Клак лоснилась от пота, а ее свиные глазки горели от злобного удовольствия. Каждый удар сопровождался ее удовлетворенным похрюкиванием. Рядом стояла Генриетта с белым, словно слоновая кость, лицом. Ее глаза сузились от ярости. Такого выражения лица лорд Памфри у нее никогда не видел. Кстати, их брак оказался несчастливым, и они давно жили как бы раздельно, а моральный образ жизни супруги иногда тяжелым грузом давил на совесть этого слабовольного, но доброго джентльмена.
И все же он проводил свою политику — никогда не мешать Генриетте. Он находил любовь за пределами дома, в объятиях другой женщины, страстные поцелуи которой так манили его к себе, не зная и половины того, что происходило в его же собственном доме. Он и понятия не имел, что с Фауной обходятся так плохо, и даже если и думал временами, что девушка устает и перерабатывает, то не придавал этому особенного значения, как не придавал значения тому очарованию, коим ее наградил Господь.
Зрелище, представшее его взору, повергло милорда в ужас, к тому же все происходило в будуаре его супруги, месте, казалось бы, располагающем к нежности и неге, а не к жестокости и садизму.
Срывающимся голосом Памфри вскричал:
— Прекратить! Прекратить это… Немедленно!
Миссис Клак отшвырнула ремень и присела в реверансе перед его светлостью. Генриетта, увидев искаженное лицо мужа, еще больше побледнела. Она не рассчитывала, что милорд явится домой так скоро. Еще и получаса не прошло с тех пор, как она приказала своему любовнику убираться из ее дома за то, что тот осмелился так опозорить ее, заключив в объятия «цветную невольницу». И незадачливый любовник поспешно ретировался, преследуемый пронзительными криками своей оскорбленной возлюбленной. «Да как он осмелился целовать эту черномазую губами, которыми несколько минут назад касался моих губ!» — кричала Генриетта. Она никогда больше не примет его у себя. Никогда больше ему не удастся насладиться ее объятиями! Негодяй, мерзавец, свинья, вот кто он! Под эти упреки и ругательства лорд Хамптон покинул дом миледи, и еще долго в его ушах звучал ее голос.
Вскоре, развалившись в кресле одного из модных клубов на Пиккадилли, Эдвард Хамптон, рисуясь, с возбужденным от веселья лицом пересказывал недавнюю сцену своим приятелям, которые ежеминутно разражались гомерическим смехом. Очень скоро эта история распространилась по всему Лондону и достигла слуха Клариссы Растинторп. Еще бы, Генриетта Памфри застала своего любовника целующим красавицу квартеронку! Какое унижение для кичливой, высокомерной Генриетты! К тому же Эдвард Хамптон заявил, что одно прикосновение к губам красавицы невольницы полностью вознаградило его за утерянные поцелуи леди Генриетты.
После его ухода Генриетта словно сумасшедшая налетела на несчастную Фауну, вцепилась ногтями в ее лицо и начала таскать за роскошные золотисто-рыжие локоны, обвиняя девушку в том, что она «развратно распустила их, чтобы соблазнить его светлость». Она не слушала извинений и не принимала никаких возражений. И у Фауны не было никакой возможности рассказать, как лорд Хамптон коварно заключил ее в объятия, выбив поднос из рук. Несчастная девушка полностью находилась во власти истеричной дамы, страстно желающей отомстить молодой красивой беззащитной девушке, осмелившейся привлечь внимание Эдварда.
Она награждала Фауну самыми непристойными эпитетами, которые градом сыпались с ее губ на оцепеневшую от страха девушку, тут же вспомнившую двух торговок рыбой, подравшихся в бристольской гавани, когда Фауна была еще совсем маленькой. Тогда это омерзительное зрелище очень сильно поразило девочку. Сегодня же она сама стала жертвой подобной жестокости, только все происходило не в грязном доке, а в роскошном, позолоченном будуаре знатной дамы.
Однако самое худшее произошло потом. Генриетта заставила Фауну встать на колени, и когда та, обливаясь слезами и кровью после царапин, нанесенных острыми ногтями, повиновалась, Генриетта позвонила миссис Клак.
Домоправительница только обрадовалась, когда ей приказали принести ремень и выпороть Фауну в угоду разгневанной миледи.
— Много раз я намекала вам, ваша светлость, что эта черномазая негодяйка недостойна находиться у вас в услужении, — бурчала миссис Клак. — Эта вертихвостка лишь беспокоит вашу светлость, — добавила она.
— Больше она не будет причиной моего беспокойства, — процедила миледи сквозь зубы. — Ее надо продать тому, кто предложит более высокую цену. И вы устроите это, пока милорд отсутствует. С глаз моих долой девчонку, слышите, миссис Клак? И чем быстрее, тем лучше.