Невезучая, или невеста для Антихриста
Шрифт:
Надо сказать, что ел мои мясные деликатесы шеф с таким удовольствием и жадностью, что я даже стала подумывать: а не правы ли были сидящие у меня в голове бесы, заверяя, будто путь к сердцу Люциевича лежит через желудок.
Но обожравшись моих голубцов и котлет, шеф начал вести себя странно. Во-первых, он совершенно перестал на меня орать. Не то чтобы меня его вопли раньше вдохновляли, но так я хотя бы понимала, что все время нахожусь в поле его внимания и держу мужика в тонусе. Во-вторых, у него от меня появились какие-то тайны.
Пару
Враль несчастный. Да упырь теперь без совета моих членистоногих оракулов ни одной сделки не совершал.
Назло предателю Гоше отдала его элитные консервы пираньям, приобретя в их лице преданных подруг. Теперь, когда Люциевич пытался их кормить, они выпрыгивали из воды и кусали ему пальцы.
Мелко, но хоть какая-то моральная компенсация.
Но больше всего меня нервировало, когда наглая Люциферовская морда после очередного телефонного звонка сразу же выбегала из кабинета, лишая меня возможности понять, с кем это он вообще там разговаривает.
Раздражение внутри меня нарастало. И когда наступил канун того самого корпоратива, а подлый упырина соизволил спросить у меня, купила ли я себе платье, Гея Андреевна мстительно ответила:
— Я перед вами отчитываться за столь интимные подробности не обязана.
Проглотив горькую пилюлю, шеф решил подкатить ко мне на кривой козе (БМВ в смысле), с другого бока, бесцеремонно заявив, что заедет за мной завтра перед мероприятием. На что мы с "Марфой Васильевной" со всей серьезностью возвестили, что в его элитном катафалке на бал не поедем.
— Это еще почему? — попытался возмутиться Люциевич.
— Потому что должна быть в женщине какая-то загадка, — удовлетворенно задрала нос я, отыгрываясь на зловредном шефе за все его подковерные козни. — Вы сказку о царевне-лягушку читали?
— Ну? — не въехал в ход моих мыслей он.
— Копыта гну, — буркнула я. — Вот как стук да гром услышите — не пугайтесь, знайте — это ваша лягушонка свет Андреевна в коробчонке едет.
Убогое несчастье, именуемое А.Л. Люциферов, тупо моргнуло и переспросило:
— Серьезно?
Я закатила глаза и покачала головой:
— Я в салон красоты завтра с утра записалась. Сколько меня там продержат — не знаю. Поэтому в ресторан сама на такси приеду. Так понятно?
— Понятно, — выдохнул шеф и тут же показал, что ни фига он не понял: — Так, может, мне за вами в салон заехать?
Нет, ну вот нормальный? Я, понимаешь, хочу фурор произвести, а он мне всю церемонию вручения "Оскара" портит. Я же себе уже представила, как вхожу я такая загадочная в бизнес-центр, поднимаюсь в лифте на десятый этаж, передо мной открываются двери ресторана и…
"Марфа Васильевна" и я в Версаченко устраиваем Армагеддон в отдельно взятом
Занавес. Все сдохли от зависти.
— Антипенко, вы меня слышите? — тупо покромсал всю мою светло-розовую мечту шеф.
— Вы безнадежны, — удрученно вздохнула я.
Ничего больше не объясняя, я забрала у пришибленного моим ответом Люциевича папку с подписанными документами и отправилась разносить их адресатам.
На следующий день меня от предвкушения потряхивало с самого утра.
Адская мамо, суфлирующая без конца, какой макияж и маникюр я должна сделать, где что побрить и накрасить, спокойствия мне не добавляла, поэтому пришлось вырубить ее двумя рюмками коньяка, которые я выпила для храбрости и общего тонуса организма.
В общем, вы понимаете, что из салона красоты я вышла как сильная и уверенная в себе женщина, которой море было по колено, а горы по плечу.
Да что там горы. Я на десятый этаж на каблуках без лифта поднялась. Просто мы с "Марфой Васильевной" почему-то его не нашли, а отступать перед трудностями не привыкли.
И вот настал мой звездный час.
Я вошла в наполненный музыкой и веселым шумом ресторан, производя на окружающих именно такое впечатление, как мечтала. Где-то у меня за спиной расправлялись невидимые ангельские крылья (ну, потому что у меня в принципе других быть не может), и вот тут навстречу мне вышел он…
Белобрысый кобель с дармовой фамилией и блядским набором интерфейсов.
Морда у финансового директора уже была освящена крестным знамением Бахуса, в смысле, этот паразит успел прилично налакаться, поэтому, заметив меня, он принялся делать то, что умел лучше всего — лезть под юбку.
— Руки прочь, — тут же огрела Кобелиновича клатчем и чопорно добавила: — Не для тебе мама квиточку ростила.*
— А для кого? — ехидно осклабился Халявский. — Для Тохи, что ли? Так ты опоздала мурена, эту рыбку уже сожрала барракуда.
— Да мне монопенисуально, кто в вашем аквариуме кого сожрал, — завуалированно послала на три заборные буквы кобелиную морду я. — Меня сюда пригласил Антон Люциевич, поэтому прошу соблюдать субординацию.
— Пригласить не значит жениться, — дохнул на меня стойким амбре от выпитого виски Асмодей, скорбно икнул и дернул галстук. — Я же к ней со всей душой. У меня, может, серьезные намерения были. Чувства, понимаешь. А она? Растоптала сердце демона. Ведьма.
— Что вы несете? — уставилась на этого пьяного придурка я.