Невидимые знаки
Шрифт:
— Я просто хочу. Отвезите меня обратно. Немедленно.
Мой голос прозвучал резче, чем хотела, я использовала гнев, чтобы скрыть одолевший меня ужас.
Так бы поступил Гэл?
Все это время он был груб и спорил, может быть, он просто напускал на себя грубость, чтобы скрыть истинный страх? Страх, что он умирает. Что он убил.
Перед смертью он сообщил мне такую ужасную новость. Что я должна была с этим делать? Неужели я должна была любить его меньше? Должна ли я была признать
Теперь это не имеет значения.
Он умер.
Я потерла кровоточащую дыру в области сердца, изъеденного моими дикими слезами.
Капитан проследил за моим движением, и, проигнорировав мои просьбы, спросил:
— Вам неудобно в ночной рубашке? Извините, она немного великовата. Это все, что было в наличии в сувенирном магазине на борту.
Опустив взгляд, я прочитала логотип круизной компании «P&O» на воротничке с оборками вокруг моего декольте (не то, чтобы у моей груди было декольте после стольких лет).
— Все... все в порядке. — Я сглотнула, борясь с горечью утраты. — Я благодарна за все, что вы сделали.
Кусаю губы. Тяну.
Скоро польются слезы.
— Я попрошу прислать в вашу комнату варианты одежды. Платья и все остальное. — Капитан прочистил горло. — Надеюсь, вы не возражаете, что мы не стали отдавать ваш купальник в прачечную. Мы решили, что он, вероятно, испорчен.
Нет, я возражаю. Это воспоминания. Не одежда.
Сколько раз Гэллоуэй развязывал бантики на купальнике и занимался со мной любовью?
Сколько раз я выскальзывала из черного купальника, чтобы поплавать под лунным светом голышом?
Я посмотрела на пол.
— Я не возражаю.
— Я прослежу, чтобы для ваших детей тоже прислали побольше одежды.
Капитан замялся на месте. Для руководителя и человека, отвечающего за такое судно, он казалось, нервничал в моем присутствии.
Неужели я выглядела безумной? Дикаркой?
Нужно извиниться за то, что причинила боль его людям.
Это потребовало многих усилий, но я сказала:
— Я... я должна поблагодарить вас, капитан Кью. Спасибо за то, что нашли мою семью. Мне жаль, что я причинила боль вашей команде.
— Не беспокойтесь об этом. Теперь им есть что обсудить. — Он подмигнул. — Не каждый день мы отправляемся на необитаемый остров и находим там местных жителей.
Я выдавила из себя улыбку. Это было то, чего он ожидал. Даже если это стоит мне неимоверных усилий.
Местные жители.
Вот кем мы стали.
А теперь нас вырвали из дома, не оставив выбора.
Это не было спасением
Это было похищением.
Слезы застилали мне глаза. Я изо всех сил старалась скрыть полный рыданий вздох.
— Сэр... пожалуйста. Я очень благодарна вам. И
Я не смогла закончить.
Колени подкосились, и я опустилась на полированный деревянный пол. Дерево так блестело, что в нем отражались мои большие, больные глаза, наполненные глупыми, обидными, злыми, неверящими слезами.
Он оставил меня.
Он оставил меня.
У меня не было времени на скорбь.
Я должна была сделать выбор: остаться с Гэллоуэем или спасти наших дочерей. Он заставил меня поставить его на второе место.
И из-за этого я так и не попрощалась с ним.
— Я так и не... так и не попрощалась!
Я не могла поднять глаза. Не могла смотреть в глаза членам экипажа. Я не могла взглянуть на Стефана, и уж точно не могла посмотреть на капитана.
Не знаю, если бы я это сделала, умерла бы от раскалывающей, выворачивающей наизнанку печали или убила бы его. Я хотела убить его за то, что он забрал меня у мужчины, которого я любила.
Я хотела обрушить на них ураганы и крушения за то, что подарили мне любимого, а потом так быстро его украли.
Я не успела попрощаться!
Я не смирилась со смертью Коннора.
А теперь мне пришлось пережить и кончину Гэллоуэя.
Я... я не могу.
Мое туловище подалось вперед, я обхватила себя руками, а лбом уткнулась в лакированный пол.
Я всхлипнула.
Закричала.
Я звучала как тайфун.
Капитан сел на корточки, похлопывая меня по лопаткам.
От этого мне стало только хуже.
Сильная, но нежная рука потянула мой подбородок вверх, заставляя посмотреть на него. Стефан покачал головой.
— Вот почему ты так несчастна. Поэтому хочешь вернуться?
Я оскалила зубы, вырывая свое лицо из его рук.
— Да! Он там. Просто лежит там. Он мертв, а я его не похоронила. Муравьи... Боже, муравьи... они заберут его у меня. Я не могу... я не могу этого допустить! Разве вы не понимаете? Он должен быть с черепахами. Его нужно отпустить на свободу. Я не освободила его!
Мой беспорядочный бред, перемежающийся уродливыми, некрасивыми слезами.
Но мне было плевать.
Так как мне было наплевать и на свою физическую сущность, так же мне было наплевать на то, какой ненормальной я покажусь этим людям. Я знала, о чем говорю. И Гэллоуэй, если его душа была прикована к мертвому телу, тоже знал. Он знал, что я бросила его. Что я сбежала, не сказав ему, что люблю.
Боже!
Мои рыдания перешли в вой.
Я не призналась ему в любви!
Я вцепилась в рубашку Стефана.