Невидимые
Шрифт:
Макар сделал вдох, но не сразу выдохнул. Газетчик проболтался? И потому Червинский так мягок - намеренно усыпляет перед ударом?
– Ты давно там бывал?
– Тогда, когда вам говорил. Давненько.
Оба замолчали. Макар ждал - но сыщик все думал.
– А что вы вдруг вспомнили?
– Ну... Узнали мы тут кое-что. Точнее, нам на днях повторили все то же самое, что прежде и ты. А именно, что невидимые так и гнездятся в том театре.
Нет, значит, не газетчик.
– Так вы же там, вроде, ничего не нашли? Еще раз хотите глянуть?
– Да. Надо бы.
– Ну, вашему новому человеку виднее, стало быть.
– Он там не появлялся еще дольше тебя.
Макар погладил бритый затылок, словно заставляя мысли шевелиться быстрее.
– Я-то обо всем сразу вам тогда и сказал. Ну... Что ж там было? Ну, вот актерка у них еще пропала... Вроде как, с кем сбежала.
– Хм... Нет. Она не сбегала.
– Что, вернулась?
– наобум спросил Макар.
– Ну... Не совсем. Мы ее нашли. Но только смотри, Макарка, чтобы о том никому!
Вот это, и в самом деле, любопытная весть.
– Ну да, ладно... А что тут такого?
– Просто держи рот на замке.
– Да-да. И где она? В театре?
– Нет. Но вот место я тебе уже точно называть не стану.
– Так, выходит, она про невидимых и рассказала?
– Точно. Но она и сама преступница - в нескольких убийствах призналась. Вот потому и хочу у тебя кое о чем спросить, чтобы ее слова проверить. Теперь понимаешь?
Макар кивнул.
– В этом театре ты мог видеть одного человека. По словам актрисы, он там даже главный. В их среде его называют Безумный Алекс. Увы, нет карточки - прежде не попадался. Опишу на словах, как мне самому передали. Ростом больше среднего - то есть выше меня, но ниже тебя. Смуглый, чернявый - видимо, как цыган. Особых примет, похоже, нет...
Еще как есть. Помимо разных рубцов, о которых вряд ли стоило спрашивать, у Алекса имелась татуировка во все плечо. Восемь лучей - по четыре коротких и длинных - сходились в центре. Каждый делился надвое: одна половина закрашена, другая - светлая. "Показывает дорогу к дому", - он так говорил.
Впервые Макар приметил ее еще в прежней жизни, в бараке, когда гость спал на его кровати, а сам он ночевал на полу.
Но так еще ладно, не особо заметно. А вот у Колеса на очень видном месте - от локтя и ниже, до самой ладони - разместилась большая срамная картинка. Аж смотреть делалось неудобно. По первости.
Впрочем, Червинскому незачем сообщать.
– Видел такого?
– Ммм... Кажется, заходил. А кто он?
– Налетчик. Отличался крайней жестокостью. Его банда нападала на поезда здесь, за городом. Говорят, с ним еще могут быть такие, как Василий Легкий, Иван Тулуп, Емельян Медведь, Максим Колесо... Слышал?
Макар старательно покачал головой. Их имена он, и вправду, не узнавал.
– Этих уж точно не встречал. Так что, они и есть - невидимые?
– Если верить актрисе.
– Вот это да... И что вы с ними сделаете, когда поймаете?
– он постарался взять самый невинный тон.
– Их можно только повесить, да и того мало.
– Точно говорите. А этот ваш Алекс по вечерам в театр заходил, кажется. Перед спектаклей. Но больше ничем и не помогу - так, мельком видел.
– Актриса тоже так сказала. Похоже, хоть тут не солгала. Что ж, плохо - в такое время там многолюдно. Но и ждать нельзя.
– Так вы что, прямо сейчас собираетесь?
– Почти. Видимо, вечером.
Выйдя из гостиницы, Макар сел на лавку и закурил.
После вчерашней пьянки Алекс наверняка до сих пор в театре. Если прямо сейчас вернуться и сказать Червинскому, то его наверняка можно будет застать врасплох.
***
И все-таки - как могла отцовская Аксинья, так обстоятельно рассказавшая про свару с сестрой, прийти в понедельник и увидеть своего хозяина мертвым - хотя убийца, по ее словам, встретила его лишь во вторник?
Не сходилось и со Старым Лехом. Из рассказа Елены следовало либо то, что его убили дважды -сообщник актрисы и Митрофанова, которая уже прежде в этом созналась, либо то, что они явились туда втроем.
Второй вариант, конечно, возможен.
Но слепо верить чьим-то словам Бирюлев больше не собирался.
Он ворочался всю ночь в липкой от пота постели, но так и не смог заснуть.
Отчаявшись отдохнуть, встал задолго до рассвета, и, едва показалось солнце, отправился к отцовскому дому.
Выгоревшая афиша все еще висела на тумбе. Аккуратно сорвав ее, репортер сверился со списком, заново внесенным в блокнот.
Пусть его посчитают безумцем, но он посетит всех соседей каждой из жертв невидимых.
– Георгий Сергеевич!
– окликнула, выглянув из окна, госпожа Беленькая. Не обманула, когда говорила, что встает ни свет, ни заря.
Бирюлев сделал вид, что не слышит, и быстро перешел улицу, едва не сшибив бродячего сапожника и больно ударившись о его переносную мастерскую.
Сев на пролетку, репортер велел вести к дому Коховского. С его убийства для Бирюлева и начались неприятности.
Хорошо, что час ранний. Жители еще не успели разойтись.
Вытащив из кармана афишу с портретом Елены, Бирюлев расправил ее и постучал в первую дверь.
– Позови хозяев, - велел он горничной.
Выглянул заспанный господин.
– Вы видели эту женщину? Мне очень важно!
– не считаясь с приличиями, не здороваясь и не объясняясь, сходу спросил репортер.
– Что? Кто вы?
– Что происходит, Владимир?
– из-за плеча хозяина выглянула, вероятно, хозяйка.
Бирюлев сошел с крыльца, спеша к следующему дому.
– Это - убийца! Вы встречали ее прежде?
– Сударь, о чем вы?
– нахмурил лоб пожилой военный.
– Не представляю даже, кто эта дама...
Дальше, дальше.
– Видели ее?