Невидимые
Шрифт:
– К чему весь этот спектакль? Я знаю, что ваш Макар... хм... как у них - то есть, у вас - называется... что-то вроде младшего помощника того, кого вы якобы пытались поймать.
– Что?
– Я видел его в том театре. Вместе с преступником.
– Вы встречали Иванова?
– Вашего Алекса? Да.
Сыщик потряс головой.
– Как? Когда? Почему вы мне сразу не сказали? Ведь это бы изменило все!
Бирюлев пожал плечами.
– Так и вы со мной не откровенничали.
Червинский запустил пальцы во всклокоченные вихры.
– Господи, что я наделал.
– Зачем вы передо мной-то паясничаете?
Сыщик молчал.
– Вы неплохо постарались, Червинский: семь погибших и двое раненых. А с Тимофеем Семеновичем у вас отношения не ладились... Удобно вышло, - слова опережали мысли.
– Да что вы городите, Бирюлев?! Ровно половину застрелили преступники!
– Которых там не было?
– Иванов и его банда ушли заранее, чего мы не знали. Газетчики все переврали... Однако я не пытаюсь оправдать гибель четырех человек. Но других они убили сами.
– Вот как? А, может, это сделали призраки?
– Да выслушайте же! Я осмотрел тела. Те люди погибли не от шальной пули: в них стреляли намеренно. Думаю, со сцены. Двоим, что были повернуты к ней лицом, в грудь. Третьей - в голову. Она лежала в проходе, и ее не связали. Полагаю, Иванов застрелил ее, чтобы напугать остальных, когда она пыталась бежать.
– Вы больше не сможете меня обмануть.
– У меня есть еще доказательство. В трех случаях использовалось оружие меньшего калибра. Разница небольшая, но она есть, и ее легко заметить. Может, взглянете сами?
– А почему бы вам, вместо того, чтобы строить догадки, просто не расспросить выжившего актера?
– Он не может ничего рассказать. Ему делают уколы, чтобы он спал. Когда просыпается - только мечется и кричит.
– Ведь он умрет, да?
– намекнул Бирюлев.
– Полагаю, физически он вне опасности, - сухо ответил Червинский.
– Слышал, вы отпустили убийцу отца?
– репортер резко сменил тему.
– Елену Парижскую?
– Кто вам сказал?
– Неважно.
– Да. Мы отвезли ее домой.
– И выставили охрану?
– Это наш последний шанс. Если дьявол не только хитрый, но и безумный, как о нем говорят, он в самом деле придет за ней, - сыщик вытянул перед собой руки, снова уставившись в пустоту.
– И, бог даст, мы его все же схватим.... Если, конечно, вы его не предупредите по старой дружбе.
– Я? Да я видел его лишь раз в жизни, когда пытался отыскать правду. Нет, вы наверняка сделаете это сами. Ведь вы - один из них.
– Бирюлев!
В участке упоминали, что у театра был фотограф. Однако снимки в газетах не появились:
– Так понятное дело - разве можно такой страх помещать?
– перешептывались полицейские.
Покинув сыщика, репортер направился прямиком к конкурентам. Разыскал фотографа и, не торгуясь, купил у него то, что хотел. Затем пошел уже в собственную редакцию.
– Георгий! Надо же - ты все же изволил явиться, - возмутился Титоренко.
– Мы понадеялись на тебя и упустили важную новость. Этому не может быть иного объяснения, кроме того, что ты не желаешь работать!
Бирюлев не ответил. Сел за стол, достал из портфеля начатую в гостинице заготовку.
Через пару часов статья легла на редакторский стол вместе со стопкой пугающих фотографий.
Титоренко надел пенсне, усмехнулся, взглянув на заголовок:
– "Кровавый спектакль"? Ну-ну... Нет, Георгий, мы опоздали.
– Сперва дочитайте.
Через несколько минут редактор отложил листок.
– Первая твоя! И как только все откопал?
– Поставите фотографии?
– Чего уж!
Репортер собрался выйти, но Титоренко окликнул:
– Погоди, твоя супруга письмо оставила.
Только ее сейчас не хватало.
Бирюлев раздраженно надорвал конверт.
Отличная мягкая бумага сильно пахла фиалками. Знакомый почерк: крупные, закругленные буквы.
"Дорогой мой дружок, мой маленький мальчик.
Все не имеет никакого значения.
Ничего в твоем доме не изменилось с момента, как ты ушел. Таким и останется до твоего возвращения.
И не важно, когда этот миг настанет: через день, месяц или даже пять лет.
Я всегда буду ждать тебя. Просто помни об этом.
Навеки твоя жена в глазах людей и Господа Бога, Ирина Аркадьевна Бирюлева"
Нет, это просто не могла написать Ирина.
***
За большим столом Колеса больше пили, чем играли, хотя и сели за карты.
Нахваливали - как начали накануне, так и продолжали.
– Вот ловко ты их уделал!
– Ну, получили суки!
– Давайте-ка снова - за нашего Алекса!
Алекс поднял в вверх бутылку, глотнул, отставил.
Нажираться сегодня он точно не собирался.
– Наверху до сих пор вой стоит. Сказать-то толком не могут, как так упустили. Вот, орут, что вся банда чуть ли не сквозь стены прошла, - гоготал Тулуп, хотя все в битком набитой избе и без того знали детали.
– Ну, невидимые ведь, - рассмеялся Медведь.
– Ага. Все им и начислили.
– Раз есть невидимые - то и мы как-нибудь назовемся?
– предложил Колесо.
– Мясники, - Медведь ткнул совсем разомлевшего Тощего локтем в бок.