Невидимый
Шрифт:
Она стояли на площадк. Кемпъ все еще держалъ на рук странныя одежды Гриффина и торопливо разсказывалъ. Черезъ нкоторое время Эдай началъ, однако, кое-что понимать.
— Онъ помшанъ, — говорилъ Кемпъ, — онъ безчеловченъ. Это одинъ голый эгоизмъ. Ему дла нтъ ни до чего, кром собственной выгоды и собственной безопасности. Нынче утромъ я выслушалъ цлую исторію самаго грубаго эгоизма. Онъ калчилъ людей. Будетъ убивать, если мы ему не помшаемъ. Создастъ панику. Ничто его не остановитъ. Теперь онъ на вол — бшеный!
— Его надо поймать, — сказалъ Эдай. Это несомннно.
— Но какъ? — воскликнулъ Кемпъ, и тотчасъ въ голов его закишли планы:- Вамъ надо принять мры сейчасъ же: привлечь къ этому длу все населеніе, не дать Гриффину оставить нашихъ мстъ. Разъ онъ бжитъ отсюда, онъ пойдетъ калчить и убивать по всей стран. Онъ мечтаетъ о царствъ террора! О царств террора, слышите? Вамъ надо учредить надзоръ по всмъ желзнымъ дорогамъ, по всмъ проселкамъ, на всхъ пароходахъ. Войско должно помогать. Телеграфируйте о помощи. Единственное, что можетъ его здсь задержать, это надежда выручить свои записныя книги, которыя онъ очень цнитъ. Я разскажу вамъ: въ вашемъ полицейскомъ участк содержится нкій Марвель…
— Знаю, — сказалъ Эдай, — знаю. Книги-то, — да. Но вдь бродяга…
— Бродяга отрицаетъ, чтобы он у него были; но онъ говоритъ, что он у него. Вы должны сдлать такъ, чтобы не дать ему возможности ни питаться, ни спать; день и ночь весь край долженъ быть насторож. Пищу надо запирать и прятать, чтобы онъ не имлъ къ ней доступа. Дома также запирать крпко-накрпко… Дай намъ Богъ холодныя ночи и дожди!.. Вся округа должна тотчасъ приняться ловить его, ловить, пока не поймаютъ. Говорю вамъ, Эдай, онъ — гибель и бдствіе, онъ страшно опасенъ: если его не схватятъ и не запрутъ, одинъ Богъ знаетъ, что можетъ произойти. Страшно и подумать!
— Что же еще намъ длать? — спросилъ Эдай. Мн надо тотчасъ отправляться и начать все устраивать. Но почему бы и вамъ не пойти со мною? Да, пойдемте-ка! Пойдемъ и соберемъ нчто въ род военнаго совта, призовемъ на помощь Гоппса и желзнодорожное начальство. Пойдемте и разскажите мн все по дорог. Что же еще мы можемъ сдлать?… Да бросьте эту дрянь!
Черезъ минуту Эдай уже сходилъ съ лстницы, а за нимъ Кемпъ. Они нашли наружную дверь отворенной, а за нею двухъ полицейскихъ, глазвшихъ въ пустое пространство.
— Удралъ, сэръ, — сказалъ одинъ изъ нихъ.
— Намъ тотчасъ нужно отправиться въ центральное отдленіе, — сказалъ Эдай. Сходите, кто-нибудь, за извозчикомъ и пошлите его намъ навстрчу, да поживе. Ну, Кемпъ, еще что же?
— Собакъ, — сказалъ Кемпъ, — достаньте собакъ: он его не видятъ, да чуютъ. Достаньте собакъ.
— Ладно, — сказалъ Эдай. Это между нами, но тюремному начальству въ Гальстид извстенъ одинъ человкъ, у котораго есть ищейки. Собакъ, значитъ. Еще что?
— Помните, — сказалъ Кемпъ, — его пища видна. Когда онъ пость, его пища видна, пока она не усвоится организмомъ. Повши, онъ долженъ прятаться. Надо искать везд, обыскивать каждый кустъ, каждый укромный уголокъ. И всякое оружія, все предметы, которыя можно обратить въ оружіе, надо прятать. Подолгу носить съ собою такія вещи онъ не можетъ. Все, что можетъ попасться ему подъ руку, и чмъ онъ можетъ драться, надо спрятать.
— И это ладно, — сказалъ Эдай. Поймаемъ его, погодите!
— А по дорогамъ… — началъ Кемпъ и запнулся.
— Ну? — сказалъ Эдай.
— Толченаго стекла… Я знаю, это жестоко… Но подумайте только, что онъ можетъ сдлать!
Эдай со свистомъ втянулъ воздухъ между зубами.
— Это ужъ что-то того, — сказалъ онъ, — будто не по чести… Ужъ и не знаю, право… Велю все-таки приготовить; если онъ зайдетъ слишкомъ далеко…
— Говорю жъ я вамъ, онъ сталъ совсмъ безчеловченъ, — оказалъ Кемпъ. Я также увренъ, что онъ установитъ царство террора, — когда оправится отъ волненія своего теперешняго побга, — какъ въ томъ, что говорю съ вами. Единственная наша надежда — опередить его. Онъ порвалъ вс связи cъ людьми. Пусть кровь его падетъ на его собственную голову!
XXVI
Убійство Уинстида
Невидимый, должно быть, вырвался изъ дома Кемпа въ состояніи слпого бшенства. Маленькій ребенокъ, игравшій у воротъ Кемпа, былъ поднятъ на воздухъ и брошенъ на землю съ такой силой, что нога у него оказалась сломанной, посл чего Невидимый исчезъ на нсколько часовъ изъ области человческихъ воспріятій. Никто не знаетъ наврное, куда онъ двался и что онъ длалъ. Но легко вообразить себ, что онъ бжалъ по зною іюльскаго полудня на холмъ и дальше, на открытыя дюны, за Портъ-Бордокъ, въ отчаяніи и бшенств на свою превратную судьбу и, усталый и измученный, нашелъ пріютъ въ кустарникахъ Гинтондина, гд и укрылся, чтобы принести въ порядокъ свои крушившіеся замыслы противъ рода человческаго. Вроятно, онъ именно тамъ избралъ себ пріютъ, потому что тамъ обнаружилось его присутствіе часа въ два того же дня зловще-трагическимъ образомъ.
Нельзя съ точностью опредлить, въ какомъ онъ былъ во то время настроеніи и какіе строилъ планы. По всмъ вроятіямъ, онъ былъ почти до экстаза взбшенъ предательствомъ Кемпа; и хотя мы можемъ понять мотивы, которые повели къ этому обману, но все же можемъ себ представить и злобу, возбужденную такой неожиданностью, и даже отчасти сочувствовать ей. Можетъ быть, къ нему вернулось нчто въ род того тупого недоумнія, которое онъ испыталъ во время приключеній въ Оксфордъ-Стрит, такъ какъ на содйствіе Кемпа въ своей зврской мечт о терроризаціи вселенной онъ, повидимому, возлагалъ большія надежды. Какъ бы то ни было, онъ исчезъ изъ сферы человческихъ наблюденій около полудня, и ни одно живое существо не знаетъ, что онъ длалъ до половины третьяго. Для человчества это было, можетъ быть, очень счастливо, но для него самого такое бездйствіе имло роковыя послдствія. Въ это время принялось за дло постепенно возраставшее количество людей, всюду разсянныхъ по округ. Утромъ Невидимый былъ еще просто сказкой, пугаломъ; къ полудню, благодаря, главнымъ образомъ, составленной въ самыхъ краткихъ выраженіяхъ прокламаціи Кемпа, онъ обратился уже въ реальнаго врага, котораго слдовало бить, схватить и уничтожить, и весь край началъ снаряжаться съ неимоврной быстротою. Даже въ два часа Невидимый все еще могъ спастись, забравшись въ поздъ желзной дороги; но посл двухъ часовъ это стало невозможнымъ: пассажирскіе позда всхъ линій на пространств большого параллелограмма, между Соутэмптономъ, Винчестеромъ, Брайтономъ, Горшамомъ шли съ запертыми дверями, а движеніе товарныхъ поздокъ прекратилось почти совсмъ. По большому кругу миль въ двнадцать, центромъ котораго былъ Нордикъ, дороги и поля обходили кучки людей, человка по три, по четыре, съ ружьями, дубинами и собаками.
Верховые полицейскіе здили по окрестнымъ проселкамъ, останавливаясь у каждой избы и предупреждая жителей, чтобы они запирали двери и, если не имютъ оружія, — не выходили изъ дома; вс школы были закрыты въ три часа, и испуганныя дти тсными кучками спшили домой.
Часа въ четыре или пять указъ Кемпа, правда, подписанный Эдаемъ, былъ уже расклеенъ по всему околотку. Въ немъ сжато, но ясно излагались вс условія борьбы, необходимость не давать Невидимому возможности сть и спать, необходимость неусыпной бдительности и быстрыхъ мръ въ случа, если обнаружатся какіе-либо признаки его присутствія. Дйствія начальства были такъ быстры и ршительны, всеобщая вра въ это странное существо распространилась такъ скоро, что до наступленія ночи вся страна, на протяженіи нсколькихъ сотъ квадратныхъ миль, была приведена въ самое напряженье осадное положеніе. И до наступленія ночи, вдобавокъ, по всему перепуганному и насторожившемуся краю пронесся трепетъ ужаса; изъ шепчущихъ устъ въ уста, быстрая и опредленная, распространилась всюду молва объ убійств мистера Уикстида.
Если врно наше предположеніе, что пріютомъ Невидимому послужили Гинтондинскіе кустарники, онъ, должно быть, вышелъ оттуда тотчасъ посл полудня съ какимъ-нибудь намреніемъ, требовавшимъ оружія для своего исполненія. Какое это было намреніе, мы знать не можемъ, но для меня, по крайней мр, кажется вполн доказаннымъ, что желзный прутъ былъ въ рукахъ Невидимаго еще до встрчи съ Уикстидомъ.
Конечно, о подробностяхъ этой встрчи мы не можемъ сказать ни чего достоврнаго. Она произошла нм краю песочной ямы, всего ярдовъ въ двсти отъ воротъ лорда Бордока. Все указываетъ на отчаянную борьбу, — притоптанная земля, многочисленныя раны Уикстида, его сломанная трость; но что, кром бшеной маніи убійства, могло быть причиной нападенія — невозможно себ представить. Теорія сумасшествія кажется неизбжной. Мистеръ Уикстидъ былъ управляющій лорда Бордока, человкъ лтъ сорока-пяти, сорока-шести, самаго безобиднаго нрава и вида, послднее въ мір существо, способное возбудятъ противъ себя такого страшнаго врага. Противъ него-то Невидимыя, повидимому, вооружился желзнымъ прутомъ, вырваннымъ изъ сломанной загородки. Онъ остановилъ этого безобиднаго джентльмена, спокойно шедшаго домой завтракать, напалъ на него, отнялъ у него его немудреныя средства защиты, сломалъ ему руку, повалилъ его и размозжилъ ему голову.