Нежность к мертвым
Шрифт:
музыкант, она играет на скрипке! Господин ***, почему вы
переехали из Буэнос-Айреса, не потому ли, что г-н Жобо был
вашим амиго? Нет-нет, мы поссорились до того, как он стал
серийным убийцей, я даже думаю, что он начал убивать имен-
но потому, что поссорился со мной. Господин ***, вы были
любовником с г-ном Жобо? Не более одной ночи (признание
на миллион!), или не более двух ночей.
И вот моя коллега по книгоизданию, кровью плачущие
ягодицы,
ключения не уничтожила в ней женщину. Возможно, париж-
307
Илья Данишевский
ские парикмахеры и миланские стилисты могут найти тебя, где
угодно. Стрижка по телефону и педикюр-online. Сейчас она
расскажет, зачем совершила убийство. Эти истории всегда тро-
гают сердце своей неприкрытой трагичностью, они напоминают
замерзающего котенка, они самоценны, как шестичасовой куни-
марафон.
Наделенное властью лицо. Шестнадцатого декабря прошло-
го года Вы совершили убийство. Следствие показало, что Вы
не пытались скрыть следы преступления, и сразу отправились
в ресторан. Это так?
Убийца. Да. Я была со своим другом. Больше, чем другом,
но не любовником. Просто — больше, чем другом.
Наделенное властью лицо. Что Вы заказали?
Убийца. Кофе. Два кофе по-венски. Не знаю почему. Мой
друг – устриц. У него начались проблемы с потенцией, и ему
сказали, что устрицы помогают.
Наделенное властью лицо. О чем Вы говорили? Вы обсуж-
дали убийство?
Убийца. Только если косвенно. Он спросил, не правда ли
сегодня небо очень серое, как пегое от гниение лицо девочки, и
что не кажется ли мне, пегий от гниения — напоминает персик?
А еще, не думается ли мне, что это будет очень громкая серия
книг, если назвать ее «Гнилая, как персик»
Наделенное властью лицо. И что Вы ответили?
Убийца. Ничего. Я туманно смотрела в окно. Там, за ок-
ном, было серое небо. И действительно, пегое, как персик. Оно
было радостным, но при этом утомленным. Небо, как мама,
вернувшаяся с работы. На нем не было лица от усталости, но
при этом я чувствовала, что оно радо просто существовать. Вы
понимаете?
Наделенное властью лицо. Вопросы тут задаем мы. Расска-
жите мне об убитой.
Убийца. Нечего рассказывать. Мы были знакомы семна-
дцать лет назад.
Наделенное властью лицо. Почему Вы убили ее?
Убийца. Неважно. Я проснулась и поняла, что она должна
умереть. Иногда ведь случается, что утром тебе приходит ка-
кая-то идея, и ты никак не можешь от нее избавиться. Я по-
звонила своему другу, больше, чем другу, но не любовнику, и
сказала — я решила, что она должна умереть. И он сказал, что
308
Нежность к мертвым
не вопрос, и мы договорились встретиться в 18:45, он опоздал
на полчаса, и я была недовольна, мне казалось, время для ее
смерти может утечь, можно упустить это течение, подсказы-
вающее мне путь. Мы поймали такси…
Наделенное властью лицо. О чем Вы говорили в такси?
Убийца. Ни о чем. В последние годы с ним стало трудно
говорить. Он живет письменным жанром.
Наделенное властью лицо. То есть Вы молчали?
Убийца. Не совсем. Он сказал, что у Тициана очень трога-
тельно получаются бедра. Но мы не говорили об убитой. Нам
не было нужно что-либо говорить о ней, мы оба знали, что она
должна умереть.
Наделенное властью лицо. Каков мотив преступления?
Убийца. Его нет. На самом деле, его нет, но он есть. Это
трудно.
Наделенное властью лицо. Расскажите нам.
Убийца. Мы познакомились семнадцать лет назад. Я виде-
ла ее пять или шесть раз и не более того. Она сломала мою
жизнь.
Наделенное властью лицо. Как?
Убийца. Не могу понять точно. Что-то в ее жизни было та-
кое, что навсегда испортило мою. Она не сделала ничего вы-
дающегося. Она была… третьесортной, патологически лгущей,
некрасивой. Последние лет пять или семь я не вспоминала ее.
До того самого утра.
Наделенное властью лицо. Но Вы ведь анализировали свои
мысли? Вы искали ответ, почему Вы хотите ее убить?
Убийца. Нет.
Наделенное властью лицо. Но почему Вы убили ее?
Убийца. Потому, что могла. Я могла себе это позволить.
Наделенное властью лицо. Вы ненавидели убитую?
Убийца. Нет.
Наделенное властью лицо. Что Вы почувствовали во время
убийства?
Убийца. Что я бы хотела, чтобы она умирала каждый день.
Это было очень хорошо. Очень пронзительно. Очень.
Во время допроса я придумываю новые названия или соз-
даю их: вот Маргарита в Освенциме приключения Маргариты
в Освенциме мой маленький Ошвиц разврат в Беркенау и все
прочее. Знаете, ничего личного, но я давно не задумываюсь о
309
Илья Данишевский
правильности этих поступков, об отсутствии Бога я говорю с
огромным сожалениям, но радостно признаю в этом свете, что