Нежность к мертвым

Данишевский Илья

Альбертина. Даже не сомневаюсь.

Пожилая женщина. …думаете, что моими глазами смотрит

сумасшедшая. Что я продукт морали, которую вы ненавидите.

Что я не понимаю ужасов, о которых говорю. Но вы ошибае-

тесь, моя дорогая.

Альбертина. Вы кормите свою дочь червями, а я ошибаюсь.

Несомненно, правы снова вы.

Пожилая женщина. К несчастью. Ведь я продукт всего, что

ненавистно вам, испытываю крохотную радость даже от нашей

беседы,

тогда как вы, осуждающая и подвергающая спору даже

священные правила, не способны на такие крохи радости. И

если вам не известен высший смысл, как и мне, так не стоит

ли жить так, чтобы хоть малейшее доставляло вам радость?

Альбертина. Я ищу большего.

Пожилая женщина. Но вы не найдете.

53

Илья Данишевский

Альбертина. Потому что я больна.

Пожилая женщина. Вы не найдете, потому что ничего нет.

И в этой пустоте вы любите свою болезнь так же, как я люблю

Эльфриду. Вы отдаете всю свою жизнь этой болезни, вы пла-

тите ей жертвы и возносите почести. Вы защищаете ее так же,

как поборники морали защищают мораль. Вам кажется, доро-

гая, что вы избранны чем-то высшим лишь потому, что окру-

жены чуждыми вам. Но если поместить вас в клинику, вы

поймете, что являетесь такой же посредственностью как и все

прочие больные. И эти больные отличаются от поборников

морали только тем, что сопротивлением этикету и нормам

лишают себя малочисленных секунд счастья, отведенных чело-

веку. Ваша болезнь не делает вас особенной. Она — просто

центр вашего внимания, и как каждый человек ощущает свой

центр центричнее и значимее центров других, болезнь — стано-

вится вашим кумиром, а защита ее интересов — становится

созданием морали и правил. Вы зашорены и блуждаете в тем-

ноте.

Альбертина. Вы не понимаете меня.

Пожилая женщина. Напротив, ненавистная вам любовь к

закону не мешает мне понимать вас и принимать вашу пози-

цию, слышать ваши доводы, которых нет, когда вы, слыша

лишь себя, не поняли ничего из сказанного мною.

Альбертина. Я не нуждаюсь в этом. Ваши слова так же бес-

смысленны, как и все остальное.

Пожилая женщина. То есть — как и ваши слова.

Альбертина. Конечно. Я предпочитаю молчание.

Пожилая женщина. Тогда вы должны предпочесть смерть,

но вы не можете умереть, пока не отдадите всю дань своей

болезни так же, как я отдаю дань Эльфриде.

Альбертина. Вы кормите ребенка гнилым мясом. Я напо-

минаю, что мое — не травит остальных.

Пожилая женщина. Кроме вашего мужа.

Альбертина. Если он отравлен,

то уйдет.

Пожилая женщина. Вы переоцениваете возможности отрав-

ленных.

Альбертина. Он уйдет, если захочет.

Пожилая женщина. Тогда вы найдете другой объект, чтобы

травить его своей правдой о жизни.

Альбертина. Возможно, я найду понимание.

54

Нежность к мертвым

Пожилая женщина. Это несложно. Ваши слова лаконичны,

и понять их может каждый.

Альбертина. А то, что стоит за ними?

Пожилая женщина. А что стоит за ними, если вами же ска-

зано, что слова не имеют смысла?

Альбертина. Возраст научил вас софизмам и искусству от-

равления.

Пожилая женщина. Возраст научил меня многому.

Альбертина. Что бы вы ни сказали, мне противны ваши

мещанские ценности. Я понимаю их исток, понимаю их выгоду,

но при всем желании для меня нет возможности их исповедо-

вать.

Пожилая женщина. И это я понимаю. Поэтому Эльфрида

ест гнилое мясо, когда позволяет себе не любить эти ценности.

Уже скоро она свяжет отравление со свободомыслием, и отка-

жется от него. Я мать, и в мои обязанности входит любовь к

моему ребенку. Любовь эта пролегает сквозь темные зоны, но

нет другого пути. Я приношу маленькие жертвы, чтобы Эльф-

риде не пришлось приносить большие. Если она взойдет на

ваш путь, то гибель ее неизбежна, и дорога к этой гибели будет

руинами. Она должна полюбить ту жизнь, в которой есть на-

дежда. Есть лживые идеалы. Есть прочные, пусть и мнимые,

ценности. В древности носили обереги, чтобы спастись от сгла-

за. Но чтобы обереги работали, необходима вера. Амулетами и

заклинаниями нашего столетия стали закон и нравственный

долг. Чтобы жить хотя бы в полутьме, а не в слепом безнаде-

жье и бессмысленном поиске, я обязана приучить Эльфриду

истинно верить в ценности и нравственный долг. Если она

заплатит сейчас, может, искупит свою боль минутами счастья.

И моя обязанность — подарить ей эту возможность.

Альбертина. Но она должна искать свой путь.

Пожилая женщина. Но пути нет. И я знаю об этом. Я хочу,

чтобы Эльфрида узнала об этом в моем возрасте, а не в вашем.

После получения этого знания — счастья нет. Пусть у нее будет

возможность ощутить его, пусть у нее будет хотя бы возмож-

ность…

Альбертина. То есть, вы понимаете, что навязываете ей