Нежность к мертвым
Шрифт:
багет18. Никаких членов. Никаких мужчин.
– А твой капитан?
– Скормлю его рыбам. Я рассказывала, как один моряк
признавался мне в любви?
– Они все тебе признаются, – откуда-то из дыма сказал
Акибот.
– Он обещал меня забраться отсюда.
– Ждешь?
– Это было четыре года назад. Я думала, что он мертв. Это
красиво. Но я видела его много раз с тех пор, и он меня не
узнал. Лучше бы умер. Это красиво.
Вскоре Яну вновь захотелось
развлекать старика; и вернулся на свою мансарду. Ему вновь
показалось, что луч маяка обыскивает комнату. Ему показа-
лось. Никакого маяка не было. Была только кровь посреди, и
именно поэтому их маленький дом вчера обыскали. Ян едва
мог вспомнить заданные ему вопросы. Но очень хорошо перед
ним стояли лица этих вояк; которые едва могли дышать от
того, что стоят в самом сердце притона и слышат, как цирку-
лирует по его стенам блядская кровь. Они называли его —
«господин Гамсун», и это было смешно; один из них заикался,
а второй казался храбрым. Храбрый легко ступил к телу и
потерял всякую храбрость. Все оттого, что от двери едва ли
были заметны раны; он, наверное, думал, что одна из шлюх
словила удар под «господином Гамсуном». Да, вряд ли он ожи-
дал подобного зрелища. Его щеки побелели. Тогда-то Ян и
вспомнил маяк. Белый свет его, скользящий по лицу, делал
лица такими же бледными; и дома… все якобы умирало в его
свете, а затем вновь появлялось в темноте, и снова умирало,
когда луч возвращался.
«Господин Гамсун!» – охнул храбрый. Будто с обидой, что
Ян не предупредил его; может, этот мальчик впервые видел
подобное; но в его голосе слышалась обида, в его желудке —
обед, и тот хотел выйти наружу. «Господин мой!» – повторил
18 Страна вялых багетов — некое подобие Вальгаллы для прости-
туток. Великая страна радости, где мужчины утратили эрекцию, а
вслед за ней — похоть и лидерские качества. Мифическое far-far away,
где женщина перестает быть вещью.
141
Илья Данишевский
он и сел рядом с трупом. Яну стало понятно, что на этот раз он
зачем-то зовет сюда Бога, и ему хотелось сказать этому мужчи-
не в синем жакете, что Бог не смотрит на улицу Ваезжердек с
тех самых пор, как убили маяк. Ему даже хотелось узнать, не
знает ли он, не узнавал ли случайно у Бога, зачем и почему
убили маяк, но промолчал. «Господин!» – мальчик нагнулся
над телом так близко, что можно было подумать, будто он
начал молиться холодному мертвенному блеску слегка лосня-
щейся коже; и тогда, когда он
ленную промежность мертвеца, второй, который заикался, от-
тащил его за плечи и сам засвидетельствовал убийство. Ян
сказал, что убитая — его сестра. Это подтвердилось женскими
платьями, грубо сваленными в углу. «Она была проституткой?»
«Нет, она была больна» – соврал Ян; «…с самого рождения она
была больная (и это не являлось ложью), слабый рассудок
заставлял ее сидеть у окна целыми днями». Потом Гамсун
сказал, что просит милостыню на перекрестке от Ваезжердека к
Аушверу19; что один раз как-то толстяк засунул ему монету
под заячью губу, и что Ян никак не способен забыть такого
позора. А еще он соврал, что не видел СДЕЛАВШЕГО это;
потому что ни одно живое не поверит в увиденное. Только
живущее под глазом мертвого маяка способно верить, и поэто-
му Ян поведал о ночном госте только Селине.
«Принц Вялого Багета!»
Яна не интересовало, какое зло пришло в Ваезжердек; он
лишь знал, что это зло. Оно не могло не явиться, ведь весь
этот квартал так жаждет гибели; когда маяк погас. Оно пришло
на зов этой улицы, чтобы медленно умертвить ее. Когда-
нибудь, когда последняя проститутка умрет, женский крик
больше не будет звать стражу, и Ваезжердек станет таким же,
как комната Акибота — заполненным куклами. А потом смрад
позовет сюда людей, но зло уже скроется среди мякоти тел и
вывалившихся сквозь лопнувшее брюхо останков. Оно раство-
19 Один из жилых кварталов Комбре, ставший печально извест-
ным благодаря Черной Аннет. Шлюхи Ваезжердека находили в услу-
гах Аннет облегчение от нежелательной беременности и/или новоро-
жденного потомства. Богачки из верхних кварталов в поисках омоло-
жения покупали у Черной Аннет «красное варево» из эмбрионов,
надеясь отыскать утраченное время.
142
Нежность к мертвым
рится, и никто не узнает, как его зовут; пусть даже — Принц
Вялого Багета.
…он хотел уже лечь спать, но снова увидел блеск. И на-
гнувшись, нашел в сердце комнаты бронзовый ключ. Тот был
тонкой ручной работы, с раздувшейся головой, на которой кто-
то выбил глаза и пунктир губ; этот ключ находился ровно там,
где из сердца вылилась наружу кровь. И только это заставило
Яна вновь произнести странное имя убийцы, названное Сели-