Николай Александрович Невский
Шрифт:
45 Н. А. Невский. Тангутская филология. Кн. I, с. 95.
подробно описывать сами словари, интересующийся читатель может обратиться непосредственно к работе Н. А. Невского или к статье, приложенной к изданию факсимиле словаря «Море письмен» 46. Отметим другое. Поразительно, как быстро Невский квалифицированно овладел материалом. Тангутоведение как молодая отрасль востоковедения, зародившаяся на рубеже XIX–XX веков, была в то время довольно безразлична к основной специальности ученого — единственным необходимым условием для занятий вновь открытым тангутским языком были энтузиазм, трудолюбие и достаточное знание китайского языка, подкрепленное хорошим знакомством с традициями китайской и шире — дальневосточной средневековой культуры. Воздадим должное Петербургскому университету — Невский обладал такими знаниями в полной мере. Но воздадим должное и личному таланту Н. А. Невского, его трудолюбию, энтузиазму, о которых еще в 1917 году университетский профессор В. М. Алексеев писал самому Невскому 47. Именно сочетание способностей с любовью к труду и хорошей подготовкой позволило Н. А. Невскому не только разобраться в структуре словарей, но и высказать в их описании ряд суждений о фонетическом составе тангутского языка 48, что было тогда истинным новаторством.
Н. А. Невский пытался в те далекие годы перевести и предисловие, сохранившееся в словаре «Гомофоны». Но в ту пору практически это было невозможно. Поскольку «Предисловие» к словарю до сих пор не переведено на русский, восполним этот пробел:
«Знаки письма — средство передачи звуков. Произносятся звуки, и получаются фразы. Обозревая все ценное и великое в мире, людскую мудрость и глупость, создают книги. То, что было накоплено и собрано ранее, понемногу приходит в беспорядок |[и забывается], после чего ([из всего этого] заново используется лишь единичное, немногое. Я сам, как другие, потерял [многое из того, что знал]. И хотя тем, кто учится, добиваться знаний нелегко, но именно благодаря им |[знаниям] есть люди, которые руководят и правят своей семьей и родней, достойные наставники, люди, способные со знанием дела служить в Императорском секретариате по управлению гражданскими делами и в Главном управлении воен-
– *6 «Море письмен». Ч. I, с. 12—ЭК
*" Архив Н. А. Невского в библиотеке Тэнри. * *ь Н. А. Н е в с к и й. Тангутская филология. Кн. I, с. 99, 105 и др.
ными делами, писать правильные и чистые по духу сочинения, собирать войска для сражений, искусно вести дела, почитать родителей и старших, быть учтивыми и вежливыми. Восточный и южный роды: Гхон (Во] и Пху [Пу] _ стали Небесной Опорой. Нгвеми Чхя-свеу [Вэймин Дэ-мин], понемногу читая книги, благодаря приобретенным небольшим, но разнообразным (познаниям], учредил Цензорат. И хотя мало было чиновников, подававших верные советы, но они были просвещенными и учтивыми. Восточный и южные роды; Гхон ([Во] и Пху ([Пу] — велики и многочисленны, прозваны богатыми талантливыми людьми, и из {них ныне] приглашены грамотные и верные люди. Они снова исправили то, что было смешано и запутано, и собрали, расположив по классам звуков, больших ([основных] идеографов — 61Q3 и вспомогательных [поясняющих] идеографов — 6230. Были назначены мастера, и им приказано вырезать ([текст этой книги] на досках для печатания, отпечатать ее и распространить по стране. Было постановлено и рекомендовано учиться то этой книге] и считать ее книгой мудрости. А ленью и нерадивостью знания не достичь» 49.
Сохранилось, хотя и с лакунами, и «Послесловие» к данному изданию «Гомофонов», как раз то, которое в 1925–1926 годах дало Н. А. Невскому кое-какие сведения о словаре:
«Ныне легко установить, что число тангутских письменных знаков возросло [по сравнению с тем], которое [мы] находим при царствованиях предков ([наших] государей. Ради стремления к процветанию учреждено Управление по вырезыванию текстов книг на досках для печатания их способом ксилографии. ([Его] возглавили талантливые тангуты, и отпечатанные ксилографическим способом книги распространились по всему миру. Однако затем резчики досок для печатания, гонясь за ничтожной выгодой, путали знаки и изменяли их внешний облик. Другие же, будучи неграмотными и не умея правильно воспроизводить их, отделяли на доске от печатания начало [знака] от ([его] конца и смешивали их левую и правую стороны, что сбивало с толку учащихся. И |[я] Во Тхо fBan Тан], глядя на это, печалился, а потому произвел тщательную проверку '[письменных знаков]. Поскольку у меня не хватило тщания выправить прежние многочисленные несообразности и несовпадения [в написании] знаков, то пусть мудрецы не сетуют на меня, когда они обнаружат [ив этой книге] мелкие несоответствия. Закончено в шестой год девиза царствования Чжэн-дэ |[25 октября 11312 года]»50.
Н. А. Невский писал: «На двух последних страницах словаря напечатано послесловие, основная мысль которого заключается в следующем: несмотря на все усилия императора поощрять просвещение, все же из-за небрежности печатников вкрадывалось множество ошибок
49 Перевод Е. И. Кычанова.
50 Перевод Е. И. Кычанова.
в написание идеографов, и поэтому некий Ван Тан или Во Тхо… (вероятно, это имя или прозвище1—хао издателя) решил дать правильное написание идеографов в словаре. Послесловие датируется „15-й день десятого месяца шестого года Крысы эры Совершенной Добродетели", что соответствует 1132 году. После даты напечатаны еще две строки мелких идеографов, которые, насколько я могу судить, обозначают титул, общественное положение и имя автора. Из этих идеографов только пять сохранились полностью, что, естественно, исключает возможность какого-либо определенного суждения» 51.
Действительно, за «Послесловием» упомянуты Управление ревизии и контроля и знак «красный», вероятно свидетельствующий о том, что Во Тхо или кто-то из издателей книги мог быть буддийским монахом, «носящим красные одежды». А в целом можно только удивляться, как в короткий срок Невский сумел достичь таких познаний в мертвом языке, которые позволили ему уловить суть «Послесловия» к «Гомофонам». Не случайно Поль Пельо на страницах того же «Тун бао» восторженно отозвался о новой работе Невского52. Мировое востоковедение оценило статьи Невского как серьезную заявку на решение тангутской проблемы.
В связи с этой статьей Н. А. Невского хотелось бы сказать о следующем. Хранение рукописей, отношение к рукописной книге пятьдесят лет назад было иным, чем сейчас. Тогда рукописи, зачастую уникальные, выдавали из хранилищ для работы на дом, высылали почтой в другие страны по обмену для чтения и ознакомления с ними. В действиях проф. А. И. Иванова, вероятно взявшего с собой в Пекин из Азиатского музея словари «Гомофоны» и «Море письмен», сказывалось еще традиционное отношение к рукописям и редкой книге. Однако такие действия уже не могли не вызывать нареканий. Идея строгого контроля и хранения, безусловно единственно научно правильная, начинала возобладать. Отсутствие строгого контроля и учета возбуждало кривотолки. К числу таковых относится и приписка Н. А. Невского в конце статьи «О тан-
511 Н. А. Невский. Тангутская филология. Кн. I, с. 96. 52 Р. Р е 11 i о t. Concerning tangut dictionaries. — «T'oung рао». Vol. XXVI, 1929, с. 407.
гутских словарях»: «Заканчивая описание тангутских словарей, я должен упомянуть' тангуто-тибетский словарь Азиатского музея АН СССР. О существовании такого словаря мне сообщил молодой китаист Б. А. Васильев, когда я был в Пекине. Когда я спросил проф. А. И. Иванова об этом словаре, он отрицал его •существование, однако непременный секретарь Академии наук проф. С. Ф. Ольденбург в письме ко мне от 9 марта 1927 года подтвердил существование такого словаря, что, таким образом, является неопровержимым фактом. Мы можем надеяться, что этот словарь (в числе многих других тангутских книг, хранящихся в Азиатском музее АН СССР) также будет издан и, таким •образом, завеса, скрывающая от нас тайны тангутского письма, исчезнет окончательно» 53.
Следовательно, бросив тень на компетентность своего бывшего учителя, Н. А. Невский в 1927 году был уверен в наличии в фонде П. К. Козлова тангутско-ти-бетского словаря. Эти строки из его статьи, с одной стороны, и до сих пор порождают запросы на тангутско-тибетский словарь, с другой же — в глубине души заставляют думать: а может быть, он был? Через три года в Ленинграде, приступив к инвентаризации тангутского фонда, фактически став его полновластным хозяином, Невский не упоминает о тангутско-тибетском словаре, не заносит его в инвентарную опись в первых сотнях инвентарных номеров, что он сделал со всеми прочими ценными рукописями и ксилографами. Более того, в написанной в эти же годы статье «Материалы для изучения тангутского произношения», в разделе «Материалы тангуто-тибетские»54 он и словом не обмолвился о существовании тангутско-тибетского словаря. Значит, был прав А. И. Иванов и ошиблись Б. А. Васильев и С. Ф. Ольденбург или, точнее, их информаторы. Хотя в идеале не исключено, что за прошедшие три года со времени публикации статьи в Японии и возвращения в СССР словарь мог куда-то (?) исчезнуть. Думается, что среди материалов из Хара-Хото тангутско-тибетского словаря все-таки не было. Были тексты с тибетской транскрипцией, которые видел Невский и опи-
ы Н. А. Невский. Тангутская филология. Кн. I, с. 106. 54 Там же, с. 114 и др.
сал в 1926 году и которые хотел опубликовать в Ленинграде:
«Наиболее интересный материал для исследования фонетической стороны тангутских идеографов дают ныне публикуемые фрагменты тангутских буддийских текстов, где справа от каждого идеографа написано его произношение тибетским алфавитным письмом».
В архиве Н. А. Невского сохранились фотокопии этих текстов плохого качества. Но почему-то Невский тоже не занес эти тексты в инвентарь. И этих текстов до сих пор нет на месте. О путях их исчезновения можно только гадать. Они могли быть в бумагах и книгах Невского. Но, кажется, весь его архив, научный во всяком случае, передан институту. Но весь ли? Или эти тексты позднее кто-то взял домой для работы? Все этс заставляет предполагать: вдруг и тангутско-тибетский словарь тоже был? И если относительно словаря очень много сомнений — был ли? — то тексты-то с тибетской транскрипцией безусловно были. Где их оригиналы, если есть фотокопии? Этот вопрос, обращенный в никуда, тем не менее стоит до сих пор.