Ночной карнавал
Шрифт:
Она протянула руки. Он отстегнул наручники и швырнул их в угол, на осколки разбитой вазы, со звоном.
— Ну, обнимите же меня этими прелестными ручками. Не хотите?.. Как хотите. Воля ваша. Вы не желаете меня?.. Даже обуреваемая невыносимым желанием?.. Героиня. Сведенные к переносице брови вам идут. Вы похожи на древнюю воительницу. Но не хмурьтесь часто, а то появятся морщины. Прекраснейшей кокотке Пари они ни к чему.
Он щелкнул пальцами.
— Охранник, освободите руки графа! Он сейчас не сделает ничего
— С каким?..
— Мадлен, я всегда ценил ваше любопытство и страсть к уточнениям. С положеньем моих рабов, разумеется. Вы думали, рабство закончилось в незапамятной древности?.. Ха, ха!.. Как заблуждаются люди. Они глупы. Но вы-то умны… не умом, правда, чем-то иным. Вы чувствуете гораздо больше, чем умеете изъяснить языком. Вы понимаете, что человечеству нельзя без рабов. Тот, у кого больше власти, связей, денег, смелости, злости, жестокости, ума, тот и хозяин. Кто послабее — тот раб. Все просто. Итак, до отправления скорого поезда с вокзала Сен-Сезар еще неделя. И я с сегодняшнего утра ваш учитель. Куто, езжайте отдыхать. Охранник вас проводит. У него машина. А мы с Мадлен едем упражняться. И, разлюбезный Шри Гхош…
Мадлен, погляди на мага.
Вон он. В углу. Так и просидел там. Со сложенными в неслышном обряде ладонями. Рубин в чалме играет. Глаза горят. Борода струится козьим руном.
Что молчишь?!
Где твое спасение?!
Волхв выпрямился. Охватил взором комнату. Лежащих, сидящих, стоящих в ней людей. Мадлен жадно смотрела на него.
— Спасибо вам, Шри Гхош! Девушка чувствует себя так, как я того и желал. Как и заказано было. Вы высвободили ее подсознание. Вы нажали на нужный рычаг. Теперь она целиком моя. Вы можете идти, вы вознаграждены.
Маг поклонился, не сводя глаз с Мадлен.
«Сделай же что-нибудь. Каспар, что-нибудь сделай».
«Гляди мне прямо в глаза. Я освобожу тебя от заклятья. Я верну тебе свободу.»
«Гляжу! Ох и гляжу же!»
«Слушай меня, Мадлен. Ты свободна. Ты женщина. Тебе принадлежит твоя душа. Тебе, а не желанию твоему. Тебе принадлежит желание твое. Ты его вызываешь, ты его прогоняешь. Тебе принадлежит любовь твоя. Ты любишь. Ты любишь. Это главное. Желание без любви — пропасть. Ты не упадешь в нее. Ты не упадешь в пропасть никогда. Ты знаешь Путь. Ты идешь по Пути.»
«Куда я иду?!»
«Ты идешь по Третьему Пути. Это Третий Путь. У тебя на животе горит Третий Глаз. И есть Третий Путь. И ноги твои идут по нему. Ты не сознаешь этого. Ты спасена. Это Путь любви, где соединен яркий Дух и могучая Плоть. У людей не хватает сил на Дух, если они заняты торжеством Плоти; и не хватает смелости на Плоть, если они живут в Духе. Ты избрала участь свою. Иди.»
«Неутоленность… ярость вожделения… ужас невозможности соития, что грезится всегда… они покинут меня?!»
«Я наслал их на тебя не по приказу
«Я дышу! Я дышу свободно! Я радуюсь! Я счастлива! Я люблю…»
«Ты любишь жизнь».
«Я люблю жизнь! Я люблю жизнь!»
«Ты любишь жизнь всегда и везде».
«Во мраке, в темнице, под пыткой, на дыбе, в застенке, в уличной грязи, под градом пощечин, у позорного столба, на кресте, на костре, на земле, в небе, подмятая под ненавистного, в объятьях возлюбленного, перед лицом и всевидящим оком Бога, перед безносым ликом Смерти, у края собственной могилы — я люблю жизнь! Я люблю жизнь! Я люблю!»
«Да, ты любишь, Мадлен. И это не я освободил тебя. Ты освободилась сама. Ты вырвалась на волю, как птица. Вот так ты полетишь.»
«Я полечу на родину, волхв?!..»
«А как же. Полетишь. Птицы всегда возвращаются с чужбины на родную землю. И ты тоже вернешься. Потерпи. Поезжай в Перигор на Праздник Вина. Делай все, что сказал человек с сигарой. Когда будет надо, Бог сам придет к тебе и спасет тебя. Так же, как спас сейчас. Я только радуюсь вместе с тобой Его появлению. А моей руки тут нет. Ты все сама сделала. Все сама.»
Сколько мгновений длился разговор глаз? Два, три?
Она не знала. Не считала. Отвела глаза от глаз мага. Вздохнула глубоко, прерывисто, как ребенок после плача.
— Едемте, барон, на ваш идиотский полигон. Я действительно хочу научиться стрелять.
Черкасофф воззрился на нее в легком изумлении. Улыбнулся. Повел взглядом в сторону ссутулившегося в новой молитве мага.
— Хм, наш восточный гость превзошел себя. Клянусь, ее послушание — это его штучки. Вот вам еще кошелек, держите. — Он бросил магу еще один туго набитый мешочек. — Здесь не тридцать сребреников, а гораздо больше, ха-ха. Ну да вы все равно не умеете считать эропские деньги. Однако проживете вы на них безбедно год… два… три… в чудеснейших отелях мира. Вам ведь хотелось увидеть мир, маг?..
— Я его уже увидел, — сказал волхв. — И Вифлеемскую звезду. И метель в полях. И крест на завьюженном холме.
— О, как непонятно вы говорите, — поморщился Черкасофф, всовывая руки в макинтош. — Звезды, метели… Ну, восточные люди так и должны, впрочем. Это их прерогатива. Одевайтесь, Мадлен. Сорвите эти рваные тряпки. Граф хотел вас бездарно сжечь и испортил вам платье… мое платье, я заказал его для вас у мадам Анриэтт!.. Ну, Куто, вы и дурак. Неужели вы не поняли, что отныне мы будем вместе владеть этой жемчужиной. Мы ее никому не отдадим.