Non Cursum Perficio
Шрифт:
Трамвай меж тем неспешно простукал по дамбе и въехал на перекинутый через овраг мост.
Стеклянный мост... Никто не знает, кто и как создал эти прозрачные опоры и несущие, что вот уже без малого полвека нитями нетающего льда связывают две части города. Как будто мост вырос из склонов оврага, словно гриб или лишайник. Вместе с рельсами для трамвая и тусклыми фонарями в металлических абажурах. Говорят, что во время сильных ветров Стеклянный мост поёт – и от этого пения, которое нельзя услышать, люди сходят с ума и бросаются вниз... Будь Нарцисса чуть моложе или неопытней, она бы скорчила гримаску и сказала «Пфы! Детские страшилки».
Но вторая принципалка хорошо знала цену таким вот страшилкам: в каждой из них, пусть самой нелепой, непременно скрывалось тёмное ядрышко реальности. Зачастую куда более жуткой, нежели выдумки. Таковы их земли, где на половине территорий первична идея, а не материя...
Нарцисса устало прикрыла глаза. Здесь, в этом уголке Никеля, лёгкого электричества было мало, и ей хотелось свернуться в клубочек, чтобы удержать в себе запасённую впрок энергию. Почти не вслушиваясь, она отрешённо следила за перекатывавшимся рядом ручейком беседы. Пожилая пара, блондинистая кондукторша и симпатичный мужчина средних лет вели обычные для малознакомых людей переливания из пустого в порожнее. До принципалки долетали обкатанные в бессчётных беседах, какие-то уютно-бытовые «Как детки? Моя вот дурында еле на четвёрочки вытянула, да и то там больше учительница постаралась», или «А Альбин-то, зараза такая, с завода упёр моток медного провода, и в запой ушёл со страху...».
– ...ведьма с востока, – внезапно вторгся в вязкую дрёму Нарциссы голос мужчины. Принципалка заметно вздрогнула и невольно скосила на пассажиров тёмные глаза. Мужчина меж тем, увлечённо жестикулируя, продолжал, – у неё волосы цвета неба на рассвете, как розовое золото, и она ещё юная совсем, только какая-то... словно рыбка во льду. Очень, очень красивая, но неживая. Шла босиком по мостовой, ветку свою несла. И вид такой... взгляд внутрь себя, и будто что-то ищет там. Внутри.
– Да вы что-о-о, – со вкусом протянула кондуктор, упираясь локтями в колени и подаваясь вперёд всем корпусом. Вид у неё был жадный, как у кошки под забором рыбоконсервного завода.
– А где вы ведьму видели-то? Давно?
– Да и получаса не будет. У нас на Сортировочной, у пятой подстанции, где остановка этого... альтернативного трамвая, – мужчина вдруг смутился и почесал щёку пальцем. – Я ведь на нём езжу иногда, сейчас с междугородним сообщением вообще как-то непонятно... А алюминиевые трамваи хотя бы по графику ходят, и добраться можно по всему клину, хоть от Края Мира до Тёмных Полей. Хотя сегодня они вообще не ездят, потому что Открытие вод на Озёрах. А я и забыл совсем, только зря там прождал полчаса, потом уже дошло, когда ведьму увидал. Так-то она бы к рельсам и близко не подошла, все знают, что между трамвайщиками и ведьмами вражда похлеще, чем у нас с этими...
сторонниками прогресса. Ну что, пришлось мне домой возвращаться, не солоно хлебавши. Сейчас перекушу, и попробую на междугороднем уехать, если билеты остались.
Все оживлённо заговорили про проблемы с транспортом и про много наобещавшего, но мало сделавшего главу города, и, кажется, забыли, с чего начали – а Нарцисса осталась сидеть прямая, как швабра. Она невидяще смотрела в окошко на наплывающий из темноты другой край оврага с его старыми кварталами и белыми свечками водонапорных башен, и не шевелилась. Восточная ведьма что-то ищет в Никеле! И это тогда, когда в Никеле кое-что ведьмино ищет и сама Нарцисса! Нефть на губах, как плохо... Ладно, хотя бы – кто предупреждён, тот вооружён. Было бы куда хуже, не окажись сейчас в трамвае этой общительной компашки староверов. Однако поставленная задача делается час от часу сложнее.
Нарцисса так бы и проехала свою остановку, пойманная в плен собственных отражённых в стекле встревоженных глаз, если бы пожилая пара, продвигаясь на выход, не зашушукала что-то про «марионетку Ливали», нервно кося на девушку. Принципалка опять вздрогнула и отклеилась от сиденья, резко распрямившись и всё так же пряча руки в муфточке. Сделала шаг к дверям, запрещая себе оборачиваться, хотя затылок Нарциссы буквально ломило от ненавидящих взглядов. Ей до чёртиков хотелось сунуть руку в густые тёмно-гранатовые волосы и почесать там, словно по голове ползало какое-то мерзкое насекомое, но Нарцисса только крепче стискивала зубы.
– У неё что, мозгов совсем нету, в Старый город в одиночку ехать? – довольно отчётливо произнёс мужчина где-то за спиной Нарциссы.
– Да весь мир сейчас словно с ума посходил, – недовольно откликнулась кондукторша.
– Вон, знакомая на Северной работает на ткацкой фабрике, и живёт там в комнате, а на выходные домой приезжает. Сказала, ехала тут на днях – откуда-то взялся новый микрорайон возле путей. Там и живёт кто-то, окошки светятся, магазинчик есть, только птицы над ним не летают, и ваще...
– Остановка «Аллея Прогресса», – объявили из динамиков, и Нарцисса вслед за пожилой парой вышагнула из трамвая, так и не узнав, что же там такое «ваще» в этом странном микрорайоне.
Мимолётно пожалела, что не едет дальше: очень хотелось дослушать. Досадливо поморщилась: трамвайную остановку занесло снегом, и теперь он набился за отвороты её замшевых ботильонов. Снежинки задумчиво кружились в воздухе, словно маленькие балеринки в своих тюлевых юбочках, и присаживались отдохнуть на землю, деревья, провода и на волосы Нарциссы. Девушка некоторое время постояла на остановке, чуть притопывая ногами в попытках вытряхнуть снег – ей не хотелось, чтобы местные видели, куда она направляется. Проехал в обратном направлении тихонько звенящий трамвайчик, остановился поодаль, выпустив из тёплого нутра стайку пассажиров, и канул в ночь.
Снег всё падал и падал... как будто не апрель и не День открытия вод. Как будто весна не наступит в Некоузье, потому что где-то что-то непоправимо испортилось... Да ну! Что за глупые мысли, право слово! Нарцисса сердито встряхнула намокшими волосами и устремилась по какому-то кривому переулочку на розовый неоновый свет приметной вывески магазинчика «Крошка Цахес». Воздух пах морозом и дымом из печных труб: жители старых кварталов не хотели пользоваться центральным отоплением. «Странные они, всё-таки, – размышляла Нарцисса, быстро шагавшая по укатанному снегу меж пятнами жёлтого света от старых фонарей в железных абажурах. – Цепляются за это своё неудобное тяжёлое электричество, за свой уклад жизни... И ладно бы это были только люди старшего поколения – с этими всё ясно, старики в принципе любых перемен боятся, они слишком хрупкие для них. Так нет, и мелкие туда же! Жаль, что я не ведьма и не могу подсмотреть у них в головах, откуда что берётся. Хотя, будь я ведьмой, меня явно интересовали бы совершенно иные вещи...».
– Будь ты ведьмой, детка, ты бы всё равно была здесь и сейчас. Я ведь здесь и сейчас, не так ли?.. – раздался рядом с Нарциссой звонкий, совсем юный девчачий голосок.
Принципалка затормозила так резко, что высокие каблучки её ботильонов заскользили по снегу, и помощница Элен весьма неизящно уселась на пятую точку, еле успев подставить руки. Муфточка отлетела в сторону, и спустя миг её подняла невысокая девушка, на вид лет пятнадцати, облачённая в длинный наряд из зелёных шёлковых лент и плетей живых вьюнков и плюща. Вид у неё был скорее задумчивый и отрешённый, нежели злой, но принципалка хорошо знала, что этому впечатлению доверять нельзя: наездницы сосновых веток вообще редко проявляют эмоции. Нарцисса сощурила уголки глаз, мысленно собирая себя в стальной комок и отгораживаясь от собственной паники. «Вот, сестрица, ты и повстречала эту самую ведьму…» – промельком подумалось ей, пока принципалка вставала. Поколебавшись мгновение, Нарцисса взяла из протянутой руки ведьмы свою муфту и тихо осведомилась, глядя в какие-то замёрзшие, яркие-яркие зелёные глаза: